====== Край для варга-1 ======
Ахтунг! Хронология – до предыдущего рассказа, основные действия – до возвращения Гриз. Просто подумала, что надо бы познакомить читателей с выморками. И показать, как с этими неприятными тварьками столкнулись люди из питомника. Ну, как-то так)
ЛАЙЛ ГРОСКИ
— Мне нужно знать, — повторяет Гриз Арделл. — Нужно знать, Лайл. Я бегаю глазами и стараюсь спрятаться от ее пристального взгляда. Раньше бегать получалось куда лучше: после ее внезапного возвращения Гриз была нарасхват. Знакомство с делами питомника, пикировки с нашим благодетелем, обучение учеников — она впряглась сразу во все, и вдруг оказалось, что как раз повсюду нам ее и не хватало. Так что мне благополучно удавалось открутиться от рассказов о делах прошлых — например, от истории с Мортом Снотворцем. Хватало коротких, в пару фраз, отчетов. Хотя я сильно подозревал, что когда-нибудь все же получу в лоб вопрос. — А есть разница? Ты же дала ему разрешение. Исключительный скоро нас покинет. Не в том смысле, о котором мечтает Мел и еще кое-кто. Просто отправляется рулить продвинутыми учениками на вторую базу, в Вирских лесах. Будет руководить отловом зверушек, общаться с недружелюбными браконьерами и выполнять те же обязанности, что и Гриз когда-то, когда нынешнего «Ковчега» еще и в проекте не было, а была небольшая группка безумцев при чужом питомнике. — Спросила бы у него самого. — Он скажет слишком мало. Или слишком много, — думаю я, хмуро почесывая заросшую щеку. Есть у Нэйша эта милая особенность: внезапно вываливать на тебя что-нибудь неожиданное. Надо думать, Гриз по этой особенности не слишком соскучилась за два года отсутствия. — Так спроси у Этеля. Выдающийся совет, само же собой. У кого и спрашивать, как не у Этельмара Сотторна, члена Ордена Тающих. Который, могу поспорить, опять торчит где-то на краю Кайетты, приводя в исполнение приговор какому-нибудь мелкому тирану. Или спасает невинных детишек от какого-нибудь сорта чудовищной нежити. Или чем там занимаются господа Тающие, призванные беречь Кайетту от разного рода угроз. Глаза у Гриз тускнеют, губы чуть кривятся вниз. Ясно, общение с Тающим как-то не задается в последнее время. — Ну, ты и у остальных можешь спросить, — отчаянная попытка крысы сигануть с тонущего корабля. — Я спрашивала, — прилетает спокойный ответ. — И выслушала. И теперь я хочу услышать все от тебя. Тьфу, черти водные, мог бы сразу понимать, что сбежать не удастся. Упрямства у Гриз Арделл хватило на то, чтобы сгонять на отдых в лучший из миров, прорвать Завесу в обратном направлении и заявиться в питомник через два года отсутствия. Мне такому попросту нечего противопоставить. Так что я вздыхаю и откидываюсь в кресле. И начинаю перебирать мысленно: острый взгляд Тающего, оглушительный, выматывающий нервы вой… но в память настойчиво лезет шепот Аманды: — Не ходи, золотенький, лучше у Тающего спроси… И мой ответный — до смешного решительный: — Придется рискнуть. Мне нужно знать, понимаешь ли, нужно знать. Иногда жизнь просто обожает повторения. * * * — Не ходи, золотенький, — повторила Аманда в девятый раз. Попыталась усесться ко мне на колени и удержать, обвив плечи руками. — Пойдёшь завтра. Не сейчас. Я вздыхал, и отшучивался, и снимал ее руки с плеч, и ухмылялся, и уверял, что со мной-то что может случиться. И все пытался объяснить, что на опасность нужно реагировать вовремя, а так мы даже не знаем размеры опасности, так что может быть поздновато. — А что именно ты считаешь опасностью, сладенький? — ядовито поинтересовалась Аманда, и я слегка сдулся. Потому махнул рукой и со всей возможной беспечностью заявил: — Он должен бы уже прийти в себя. Да и вообще, сомневаюсь, что он сорвется повторно… ну, то есть прямо сейчас. В ответ Аманда спрыгнула с моих коленей и разразилась яростным монологом в котором среди обилия фраз на языке нойя проскакивало, что я безответственный остолоп, добровольно сующий голову в пасть мантикоры. И если я не понимаю реальной опасности — то так уж и быть, я могу нести свою отчаянную головушку, куда мне там заблагорассудится, и благополучно убиться тем способом, который мне больше по вкусу. — Ну, — оптимистично заявил я в ответ на это. — Знаешь, как говорят нойя… Перекрестница благосклонна к безумцам. После чего увернулся от запущенной мне вслед склянки и поинтересовался, нет ли тут где-нибудь поблизости хорошей бутылки виски, а то мои запасы как-то внезапно кончились. — Ты выпил последнюю днем, когда они вернулись, — отозвалась Аманда, взвешивая в руках вторую склянку и как следует прицеливаясь. — Калатамаррэ! Ты что — собираешься его еще и спаивать?! Дальше обороты речи нойя поднялись до такой высоты и сделались такими художественными, что я счел идею с выпивкой неудачной. В самом деле, если неуправляемый варг — не слишком хорошее дело, то пьяный и неуправляемый варг… — Ну, я подумывал о том, чтобы вылакать все по дороге — вдруг да разговор полегче пойдет. — То есть, ты собирался заявиться к нему туда пьяным? Ну да, неписанный закон же гласит: после пьянки к опасным хищникам не приближаться. Я глянул на упершую руки в бока Аманду, молча признал, что у меня кризис идей, и вымелся за дверь. Пошагал по притихшему, опасливому поместью. Без виски. И в компании настойчиво орущего инстинкта. Внутренний грызун был полностью согласен с Амандой в том, что в кое-какие логова лучше бы сейчас не соваться. Что визиты за некоторые двери — это опаснее прогулок по пещерам альфинов и заплывов в гнездовья гидр. Что чувство долга меня завело уж совсем не туда. Оно — и тупо стучащее в голове: «Нужно узнать, нужно узнать». Так что я постучал, толкнул нужную дверь и просочился в полутьму. Светильники были прикрыты, а за окнами густо синели ранние весенние сумерки. Белые стены от этого казались свинцово-синими. Из углов наползали тени, вольготно разгуливали по столу, по стенам и полкам с книгами. Внутри дрожал грызун — мерзенько трясся и взвизгивал. Прикрывался скользкими лапками. Как будто боялся, что из синей полутьмы может прилететь серебристое лезвие. Инстинкт приказывал броситься на пол. Приказывал — убираться вон. Напоминал — ты же помнишь предупреждение Тающего сегодня, ты же… — Проблемы, Лайл? — тихий голос донесся слева, так что я подпрыгнул, наткнулся на стул и чертыхнулся.
Слева опасно блеснула серебром цепочка дарта. Хозяин оружия обнаружился в кресле. В компании с белоснежным платком, которым он медленно, методично протирал лезвие. К лезвию я тут же приморозился взглядом.
Проблемы. У нас вроде как очень немаленькие проблемы.
— Слушай, я допускаю, что тебе не особенно хочется пускаться в беседы. Но вопросы требуют ответов. У нас тут, вроде как, новая форма жизни. А Тающий выхлестал мой виски и растворился в воздухе, так что…
— …приходится вспоминать старую профессию. Так? Я не против небольшого допроса. Практика ведь показывает, что лучше сотрудничать со следствием.
Глаз не видно под опущенными ресницами. Полукруги у губ — чуть-чуть заметная улыбочка. Белая ткань неспешно гуляет по дарту — взад-вперед. Напоминает недавнее: падают алые капли с качающегося на цепочке лезвия, окровавленная цепочка вьется вокруг пальцев, оставляет следы… Заходится криком грызун внутри: не сметь спрашивать! Пусть уляжется, пусть успокоится, что ж ты так, по живому, ты же сам послал Кани и Десми разбираться, Гроски, тебе что — нужно больше всех? — В конце концов — это так иронично: поменяться ролями. Что там значится в методах у законников, Лайл? Мне правда интересно. Давай же. Спрашивай. Что там в методах у законников? Участливый тон, который никого не обманет. Угрозы, крик, «ты мне все расскажешь». Все эти ухватки, которые применяют, когда тебе хочется что-то услышать. Только мне-то ничего слышать не хочется, так что у нас тут, вроде бы, непорядок: испуганный и уставший законник, который немо молчит. И несчастный подследственный, который мягко напоминает: — Вопросы требуют ответов. Ну же, Лайл. Спрашивай. — Почему ты взял с собой дарт на вызов? Хотя знаю, почему. По привычке. Кани сейчас осваивается со своим атархэ, вернула наставничку его оружие — вот он и прихватил. Нэйш хмыкает, осторожно ведет пальцем по поблескивающему лезвию. — Вопрос, не требующий ответа. Я жду. — Что там делал Тающий? Хмыканье. Еще один не требующий ответа вопрос. Во владениях магната Дориента затеяли пропадать люди. Нэйш взял вызов, потому что предполагал, что там могут быть не особенно дружелюбные хищники. А Орден Тающих все еще получает сигналы, если где-то в Кайетте неладно. Совсем неладно, если уж точнее. Стало быть, Этельмар Сотторн полагал, что там дело не по варжеской части, а по его — какая-нибудь зловредная секта с жертвоприношениями, к примеру. Следующим очевидным вопросом было — каким противоестественным образом эти двое не угробили друг друга при встрече. У исключительного и Ордена Тающих была богатая и не особенно приятная история отношений. История отношений Нэйша и Этеля Сотторна была еще хуже по некоторым причинам личного свойства. Не говоря уж о том, что Тающий полагал нашего варга злом исключительной силы, которое дай только волю — покажет себя на всю катушку. В общем, уже то, что у них хватило благоразумия не сцепиться при встрече, как-то настораживало. — Как я понимаю, вы решили действовать независимо друг от друга, разделились, начали прочесывать рощу. Что-нибудь странное было? Лезвие дарта задумчиво покачивается — раз-два. Потом ныряет в белую ткань — будто серебристый кораблик в пену волн. — Отсутствие следов и тел. И показания свидетелей, которые говорили о нападениях разных животных. Местами — о нападениях людей. Тающий полагал, что это чары или артефакт, вызывающий агрессию — в любом случае, пришлось несколько углубиться в рощу, чтобы попытаться выяснить это… Спрашивай дальше, Лайл. Это самое интересное. Хотел бы я видеть, кто это кого тут допрашивает. — Так. Потом вы с Тающим опять пересеклись на той полянке? — Отыскались следы нескольких жертв. Я шел по следам животных — и все вели в одном направлении. — И потом, — я почувствовал, что в голосе прорезаются гаденькие визгливые нотки и выжал из себя — с отвратным чувством, будто по трескающемуся льду иду. — Как она появилась? Нэйш приподнял дарт и задумчиво осмотрел лезвие. — Просто из зарослей… Бузина, кажется. Впрочем, может быть, это был ивняк или что-то подобное. …или что-то подобное, из чего им навстречу шагнула Гриз Арделл. — Насколько она была…? — Внешнее сходство большое, во всяком случае. Одежда. Кнут на поясе. Манера поведения. Помнишь химер, с которыми мы встретились во время войны, Лайл? Если ты читал отчеты обо всех нападениях… Кое-где у них проявлялись способности частично проникать в мысли. Считывать образы, лежащие на поверхности, улавливать эмоциональный фон и воспроизводить то, что вызывает страх. Думаю, это какая-то подобная форма жизни — только теперь они проникают в воспоминания, выбирают нужные и используют как приманку. — Выбирают нужные — как? — Откуда алапард знает, где серебристая антилопа пойдет на водопой? Паучьи сливы приманивают пауков для опыления, звуком бьющихся крыльев у насекомых — они же знают, какой звук изображать? Хищники всегда знают повадки жертвы, Лайл. Для них это естественно. Думаю, эти существа просто улавливают нашу память, мысли и эмоции, как виверний улавливает запах мяса. А потом распоряжаются информацией соответственно — чтобы сбить жертву с толку или создать засаду. Достаточно результативная тактика — насколько я смог заметить. Смог заметить — по Тающему. Крыса больше не визжит — поскуливает болезненно, когда я закрываю глаза и пытаюсь вообразить: Этель Сотторн — в сером плаще, лицо скрыто капюшоном. Стоит, окаменел. И она напротив — будто не было полутора лет, будто не уходила, не простившись: «Я дома, я дома, Этель». Я бы, наверное, обнимать ее кинулся. Тающий не зря ел хлеб в своем Ордене: он не двинулся ей навстречу. Только окаменел и смотрел, как она подходит, слушал ее голос — боженьки, эти твари еще и разговаривают… — Говорят, значит? — Общительны, о да, — доносится из кресла любезно. — Здесь все сложнее. Думаю, частично они проецируют в разговор твои же мысли — то, что ты хочешь или боишься услышать… частично, возможно, заимствуют у других жертв. Наверняка сказать пока что нельзя… Значит, у них еще и неплохо развита память. Проблемы, Лайл? Ага ж, у нас очень большие проблемы. — Еще что-то? — Есть большая вероятность, что они каким-то образом воздействуют на жертву. Притупляют разум или вызывают доверие к своим превращениям. Во всяком случае, Тающий… «Привет, Этель. Вот я и дома». Она шла к нему — шагала упруго, как всегда. Будто хотела обнять после разлуки. И он не мог не понимать, что дело нечисто, он же точно помнил, что здесь пропадают люди, только вот все равно стоял, будто врос в землю, не поднимая руки, не заговаривая, будто боясь сломать момент, спугнуть видение… — В любом случае, ты знаешь законы их Ордена, Лайл. Не все, само собой — Орден все-таки тайный. Если я что и успел разузнать — то это насчет сомнения. Та дрянь, которую Тающие принимают, чтобы перенаправить свой Дар и получить возможность мгновенно перемещаться, проходить сквозь предметы, видеть опасность… так вот, этот самый эликсир древних требует от адепта чувства абсолютной правоты. Сомнение или колебание, а уж особенно в критический момент, может попросту убить члена Ордена Тающих на месте. Так что эти молодчики обычно расправляются с опасностью мгновенно и с непоколебимой решительностью. Только ведь это же была Гриз там, перед ним. Поэтому, наверное, он уговаривал себя — подождать еще немного, а потом разбираться. Сейчас… нет, вот еще посмотреть, услышать голос, а вдруг все-таки… — Этель, я дома! Дома! — Рад тебя видеть, дорогая. Она обернулась на голос, где в десятке шагов стоял второй. Чуть заметно свела брови, как бы не понимая — ему тут что нужно. Потом нерешительно и несмело улыбнулась ему навстречу. И он отправил ей ответную улыбку — вместе с серебристой стрелой дарта, прошившей воздух. — Как ты вообще понял, что это имитация? — Ну, это было просто, Лайл. Видишь ли, настоящей Гриз Арделл там просто не могло быть. Как известно, из иных миров не возвращаются, а раз так, то… А раз так — почему застыл Тающий? Почему я бы застопорился точно так же? Не знаю, наверное, вера в чудо. Гриз Арделл так часто делала невозможное на моей памяти, что иногда просто хочется верить — что она и это могла перешагнуть. Неубиваемая, невытравливаемая ничем надежда. Правда, она есть не у всех. — Тающий сказал — она… не сразу? Лезвие давно уже оттерто от крови. Только белый платок все гуляет и гуляет по нему — будто оно все еще алое. — Мой просчет. Я бил в горло, но, видимо, не сделал расчет на ветер. Агония выглядела… достаточно естественно, длилась около полминуты. Кровь, конвульсии, побледнение покровов и прочее. Весьма мелодраматично, — косая усмешечка, — особенно в части повторения «Рихард, зачем?» Тающий, во всяком случае, оценил и схватился за оружие. Только вот вряд ли — чтобы добить то, что билось на земле в конвульсиях. Скорее уж — чтобы досрочно отправить в Водную Бездонь одного варга. Который только что на глазах Этеля Сотторна убил единственное существо, которое Этелю Сотторну было дорого. Священной правоты в этом случае у Тающего точно было в достатке. — Думаю, у меня оставалось бы довольно мало шансов, если бы на поляне не появился второй экземпляр. А за ним третий. По мере устранения — и остальные. В одном и том же образе — это заляпанный фантомной кровью Тающий успел мне поведать до того, как растворился в воздухе. Еще успел сообщить мне их число, проклятущих пародий.
