Господа хорошие, а также и их дамы как-то слишком стремительно дошли до состояния томности и безмятежности. Понятно, здесь не церемония вручения премий законникам, но три вызова на дуэли за первые полчаса — это уж как-то даже и чересчур. Да еще уж больно откровенные обжиманцы некоторых парочек, да и сами эти парочки… Да еще дочурка упорно рвалась из рук своего непутевого муженька навстречу новым ощущениям. Так что грызун не замолкал ни на миг.
В придачу Аманда с Нэйшем решили, что немного лишнего внимания не повредит — ну, и мое-то внимание они на себя переключили просто исключительно. Попросту говоря, я встал столбом и принялся без зазрения совести ломать легенду, пялясь на содержанку моего вроде как господина. Хотя нет — вот если бы я отвел глаза, это выглядело бы подозрительно: на Аманду глазела вся мужская половина зала.
Потом танец наконец закончился, Аманда скрылась в толпе поклонников, а я остался с не особенно приятным чувством стеснения в груди и еще в некоторых частях гардероба. Так что какое-то время я просто кружил по залу, пытался не смотреть в сторону Аманды и перекидывался фразами то с одной, то с другой служанкой из «гостевых». Попутно судорожно пытаясь вспомнить — что ж там делать-то нужно?
Ах да, я же хотел поговорить с местной прислугой. Поскольку беседы с заезжими служанками только увеличивают возможность проколоться: «Ихи-хи-хи, а как вам там живется в глуши, а танцы-то у вас есть? Да неужто хозяева у тебя и приемов не устраивают, вот мои как зададут — чтобы аж на сто гостей! А может, эта нойя твоего хозяина и приворожила, они ж мастерицы во всяких снадобьях, а?!» А мне — уверяй, что в глуши можно со скуки повеситься, из развлечений — травля виверри каждую неделю да драки местных мужиков, и нет у нас никаких приемов, сроду не давали, все больше по чужим, и да, кто там знает этих коварных нойя. И выслушивай сто тысяч ненужных подробностей, вслушиваясь в истошный визг крысы там, внутри.
И какой мантикорьей печенки, спрашивается, у меня мысли путаются, будто я хватил добрых полбутылки виски перед выходом на эту работу? Вот, опять засмотрелся на Аманду — теперь она танцевала уже с другим кавалером, Нэйш подался покорять Койру Мантико. И щекам как-то жарко, и лезут мыслишки, от которых становится еще горячее, и как-то начинаешь поблагосклоннее посматривать на болтающих вдоль стен служанок…
Как есть все наперекосяк. Ко всему еще и дочка кинулась в танцы с каким-то магнатом, а зятька взяли в плотный капкан местные развязные дамочки. Да и парочки начали как-то спешно уединяться в заманчивых нишах, а меня уже дважды пыталась куда-то уволочь не в меру прыткая горничная какой-то госпожи. Сперва я отшучивался и откручивался («Да у меня хозяин бешеный, чуть что понадобится, а я не на месте — мантикорам скормит!»), потом завел разговор «Да слыхал я как-то, как новая хозяйка по секрету рассказывала — как они мужиков заманивают» — и к нам тут же прилипло еще пять воодушевленных слушательниц. Ну, а когда обсуждение секретов нойя вошло в разгар — незаметно по стеночке улизнул и отправился шнырять в коридорах.
Грызун попискивал, доказывал, что опасность исходит из зала — я только отмахнулся. Здесь всюду опасность: в коридоре тоже мысли путаются, коридоры путаются еще хуже, приходится по много раз передумывать одно… Что это все неспроста. И парочки, которые уже в коридоры переместились, и какие-то волны расслабленности, и взгляды, даже у служанок — слишком уж блестящие и голодные… Что может быть? Не зелье, нет, я же ничего не пил, слугам не положено. Хотя кто там знает, может, какой-нибудь состав для распыления. В ароматах, да, они буквальным образом затуманивают разум.
Что у нас есть от затуманенного разума? Правильно, кофр Аманды, в который она наверняка положила «охладилку». Значит, будь добр перестать петлять по коридорам, старина Лайл. Все равно в них не наблюдается ничего подозрительного, кроме пресловутых парочек. А ну-ка на второй этаж, к комнатушке возле покоев нашей якобы семейной четы… сперва глотнуть самому, потом напоить остальных, как бы их не повело. А по пути подумать — кому и зачем это нужно.
Милейший Хромец сообщал, что в поместье завезли немало животных. Уж не собирается ли устроить госпожа Мантико что-то вроде травли? Ослабит магические способности этой дрянью, которая в воздухе… да какая магия, тут и просто сосредоточиться-то трудно. Я вас умоляю — а ей-то это зачем? Съехала с катушек, решила полюбоваться на кишочки гостей? Версию запоминаем и не отбрасываем.
К нужной комнате я вышел не сразу — все-таки коридоры тут были чем-то удивительным и ужасным. А когда вышел, то сразу понял, что кофра мне не видать: у двери обретались три томного вида девицы в откровенных платьях и в ожидающих позах.
И чем-то неуловимо схожие: то ли я таких же только что в зале видел, то ли еще когда-то в каком-то веселом заведении, а может, на обложках этих современных романчиков, которые так порицаются в почтенном обществе…
Кукольные личики, оголенные плечи, внушительные бюсты, плавность охотников в движениях. Стража. Какого черта здесь: кто-то из наших успел засветиться? Ладно, я собирался выяснить, что тут происходит, так что это ко времени. Распушить крысиный хвост, начать прихорашиваться на ходу, улыбку — глупее, в глаза — больше блеска, походку — рысью.
— Ой, ой, а это вы, наверное, хозяев моих ждёте? Так нет же их пока, они же в зале, ой, незадача какая.
— Нет, мы ждем вас…
— Вас…
— Конечно, вас…
— Мы местная прислуга…
— Мы тут служим, да, служим…
— Нам просто нужна помощь…
— Немного помощи…
Голоса — воркующие, ласковые, и не поймешь, кто говорит. Кажется, встречал я эту манеру беседовать вот таким способом — кидать слова, будто взятые откуда-то, как в пустоту… Где же. Как же мешает эта дрянь — густая, липкая, не продохнуть, язык сам везет:
— Вот и представить не мог, что у госпожи Мантико такие красавицы служат! Я-то, признаться, вас за знатных дам принял, только боялся с титулом ошибиться — какая из высшей знати, а какая жена магната? Ухх, какие у вас наряды… А помощь — это я вам сейчас, вот что угодно…
Что угодно — потому что три прелестницы надвигаются на меня. Берут под руки, ласково воркуя — что-то о помощи, что-то о том, что ждали, очень ждали. Вьются вокруг, и сознание совсем плывет: я даже путь не запоминаю сначала. Сперва по ступеням, коридор, поворот, еще поворот, коридор, в тайную дверь… мы что, в подвале? Когда и как успели сюда спуститься?
Визг грызуна отрезвляет, начинает звенеть в ушах — опасность! Думай, Лайл, думай: они говорят будто и не от себя, кидают украденные или перенятые у кого-то фразы, настойчиво тащат тебя в подвал, вышли на одного втроем, вывод… вывод?!
— Сюда…
— Вот сюда, идите сюда…
— Нам нужна помощь…
— Пожалуйста, ведь вы нам поможете, вот сюда…
Услужливо приоткрытая дверь. За дверь нельзя — ловушка. Вцепиться ногтями в Печать — давай, давай, нужно работать.
— Конечно, сейчас, — сонно бормотал я, пока мы приближались к двери. — Конечно… конечно, все помогу. Все что угодно. Да. Все что угодно. Ой, что-то темновато там у вас, может, дорогу покажете?
Все равно дальше длить это нельзя. Вот и посмотрим, с кем дело имею. Две прелестницы, чуть помешкав, шагнули вперед, в дверной проем, третья упорно держала меня под локоток. Вывернулся я одним движением — и толкнул ее следом за подругами. И в этот же дверной проем влепил удар заморозки: не насмерть, но до потери сознания вполне…
После чего тут же захлопнул дверь, помахав девицам на прощание ручкой.
Вот уж не знаю, в кого я попал, но рычание и шипение из-за двери донеслось отменное. Потом в дверь как следует ломанулись — с неженской силой. Так что мне пришлось как следует припечатать дверь собственным телом. Изнутри ударили еще раз — теперь с пронзительным визгом — но я уже воспользовался Даром и как следует приморозил дверку к проёму. После чего отдался привычному делу: крыса, несущаяся по лабиринту.
