Всем хорошей компании в наступающем году!

====== Шанс для варга-1 ======

МЕЛТ КОЛОРМ – Ма-а-а-ау! – басом звучит из-под ноги. Местный главный задира и сторож – полосатый Боцман требует дани. – Отцепись, – говорю я. Пытаюсь отпихнуть ногой – молоко бы с медом не расплескать. Кот шикает, рычит страшнее алапарда, но не связывается. Через зеркальную галерею – всю в пыльных зеркалах – в гостиное крыло. Комната через три двери от моей. Тихо стукнуть, повернуть ручку. Войти осторожно, тихо. В комнате живет тварь. Лежит тихонько под одеялом. Маленькая, легонькая, худенькая. Волосики светлые, губы прозрачные почти. Так, сразу и не поймешь, подумаешь – маленький мальчик. Только я-то уж видел, знаю. Меня-то уж не обманешь. Тварь при виде меня подскакивает, будто учуяла что. Визжит тоненьким голоском, забивается под одеяло. Мать твари тут же откладывает книжку, садится на кровать, начинает шептать: – Ну, что боишься, тихо, тихо… это ж Мелт пришел… дядя Мелт, да. Ничего плохого не сделает… – Нойя передавала вот молоко, – говорю я. Подхожу, медленно ставлю на столик кружку. – С медом. Тварь настороженно блестит глазами из-под одеяла, будто не слышит воркотню матери. Потом протягивает тонкую лапку, дотрагивается до кружки, тащит к себе. И говорит тихо: – Аманда. – Чего? – говорю я. – Она не н-нойя, она Ам-манда. Д-д-добрая, – говорит тварь. Раньше он при мне молчал и отворачивался. Теперь вот разговориться вздумал. Мертвый мальчик, внутри которого поселилось чудовище. – А, – говорю я неловко. – Ага. И смотрю, как он пьет и причмокивает, будто ему в жизни молока с медом не давали. И думаю, что мой Тейд тоже любил в детстве – с медом. От этого стоять в комнате тяжко, хочется уйти. Можно разувериться, рассомневаться, подумать: перед тобой просто худенький мальчик! Вон, от каждого шороха вздрагивает. Только я уж знаю. Меня не проведешь. – А Йолла п-п-придет? – он запинается, но поглядывает уже смелее. Цепко держит кружку. А я вспоминаю – кто там такая эта Йолла: вроде бы, не из них, не из тварей. Девчонка такая, у всех тут на посылках. – Точно придет, – говорю. – Никак иначе. – И Г-г-гриз п-п-п-придет? Киваю – и он улыбается, пока допивает молоко. Глаза у него слипаются почти сразу – а как иначе, если нойя туда сонного намешала. Мать поглаживает по голове, а он еще что-то досказывает: – Йолла с-с-сказала – п-п-пойдем к-к-котят смотреть… Готово, засопел. Мать забирает кружку, тихонько укутывает одеялом получше, вздыхает, поднимается. – Пойду на кухню – может, хоть обед помогу сготовить. Без дела чтоб не сидеть… А ты, Мелт, куда? – Туда же, – говорю, выходя из комнаты первым. Стараясь не оборачиваться. Тварь сопит на кровати и слишком уж напоминает маленького мальчика.

* *

– Нет, – вздыхает Ида, – так-то у меня еще двое сынков. Один, знаешь, с Даром Ветра, второй – Вода. И так-то они в мужа моего удались: один к одному… Он у меня… Пальцы у Иды красные, загрубелые от стирки и готовки. Сноровисто перебирают рыбу в корзине, мелочь отбрасывают. Бегают по столу: нарезать лук, морковь порубить, курицу вот еще в суп… А Ида стесняется рук, поглядывает на них с укоризной, все старается спрятать – за овощами, под фартуком, под платком – когда заправляет туда полуседые пряди. Смотрит на кастрюлю, где тихо булькает бульон. Говорит протяжно: – Так вот, старшенькие – они в папку, а Эски, – он в меня пошел. Наверное. Муж-то даже думал, что нагуляла: не могет, говорит, от меня такая дрянь народиться. Сначала-то еще просто бурчал – почему хилый да тонкий, да почему тихий такой… А как Эски Посвящение у Камня не прошел – тут уж все. Житья не стало. И все на меня, что это через мою дурную кровь несчастье такое… что сын – и «пустой элемент»… Бил меня, конечно. Да кабы еще только меня – оно и ладно, а Эски-то… не понимает, чего отец так, а тот ему все – «Паршивая тварь, убивать таких как ты следовает»… Ида осекается, бросает испуганный, затравленный взгляд. Я молчу, киваю только: слушаю, слушаю. Вот, рыбы гору нужно перечистить на жаркое, а так – слушаю. Нож в пальцах только совсем чуть и подрагивает – когда отсекаю голову треске. Думаю: откуда он мог знать, муж Иды, как его там? Как дошел до того, до чего я сам не так давно… – И сам, значит, бил он Эски… и старшеньким бить велел. А они что – жениться уж скоро по возрасту, а мозгов не нажили, дураки… А он подойдет только когда… сам заплаканный, спросит: «Мама, чего они?» – а я и сказать ему не могу, что он такой вот зачем-то уродился… Ида отворачивается к окну кухни, застывает – тонкая, согнутая не по годам, кажется – старуха… а по годам – ровесница моей Лиоде, которой вот-вот – и сорок… Было бы вот-вот – и сорок. – Ну, а тогда… в тот день… праздник был, муж выпивши… послал Эски за пивом, а тот возьми, да и споткнись посреди улицы – не донес… Ну, муж это увидал, как стал костерить со всей мочи. А потом уж все и случилось. Эски вдруг как замер. Затрясся потом и как кинется – как дикий зверь, и рыком рычит, и глаза не свои, и в горло прямо метит… а такой же тихий мальчик был… Это уж мне потом здесь уже сказали, что там же у соседей-то кербер был сторожевой, так Экси с ним разумом как-то и слился, да не так, как надо… – Обратное слияние, – говорю я – и еще, и еще отсекаю рыбьи головы, остекленевшие глаза пялятся умоляюще. Стеклянный взгляд – как те… как тогда… «Обратное слияние, – сказала она тогда, вешая кнут на пояс. – Он не понимал, что делал». – А, да, слияние это самое обратное – что зверь им стал командовать, а не Эски… Так он сам был как звереныш, будто боли не чувствовал… муж закричал сыновьям, так втроем чуть скрутили… а потом уж… я просила, боялась – убьет, так и меня – сперва за волосы, потом кулаками… Она шмыгает носом, трет глаза фартуком. Руки у нее дрожат, и шепот сбивается, слышу только: «Эски – в кладовку… холодную… а я просила…» А потом, а потом, а потом… – Ну, а потом они явились, стало быть. Кто они – я не спрашиваю. Знаю. Видел. Стоят перед глазами. Молодая женщина в клетчатой рубашке и с кнутом на поясе. В каштановых волосах – седина, в чуть прищуренных глазах – зелень. За ней – высокий, светловолосый, в охотничьей куртке и с холодной усмешкой. «Гриз Арделл», – так она представилась мне. Ее спутник не представился, только кто ж не слыхал про Рихарда Нэйша. Я пока так и не понял – что с ним-то делать. – Ну и вот, они, значит, через порог… муж, понятное дело, спрашивает: «Вы какого черта водного вперлись?» – а госпожа Арделл ему… «Где мальчик?» – спросила Гриз, глядя в багровую физиономию хозяина дома. Хозяйка – худая, с кровоподтеками на лице – ломала руки и тряслась. Двое раскрасневшихся сыновей туповато моргали из-за праздничного стола. Стыло жаркое. «Ваш младший сын. Мальчик, который сегодня проявил способности варга, – повторила она. – Где?» А когда хозяин взметнул кулаки – сухо щелкнул кнут, и обвил волосатые запястья черными кольцами. Светловолосый варг тихо хмыкнул от двери. Сделал короткое, скользящее движение навстречу вскакивающим из-за стола сыновьям – те так и не успели подняться, отодвинуть стулья… Опустились назад кулями, тихо поскуливая от боли и непонимания: ведь и было-то – всего пара несильных как будто тычков! «Только не нужно применять магию, – попросила Гриз Арделл и усадила присмиревшего хозяина рядом с сыновьями. – Мы сейчас уйдем». Потом отвернулась от мужчин за столом и от своего напарника, небрежно прислонившегося к стене неподалеку от мужчин. И спросила теперь уже у матери – взглядом. – Ну, а я что… я говорю – в кладовке он… А господа Арделл, стало быть, ключи взяла, открыла… а Эски там… и без памяти уже… так уж били его, так били, косточки все переломали… …голова у мальчика была вся в засохшей крови, правая переломанная рука моталась безвольно, и во взгляде мутно вспыхивали словно золотые искры. Гриз Арделл бережно опустила его на скамью, смочила губы водой, сдернула пару флаконов с пояса – один влила в мальчика полностью, второй до половины. Бросила матери: «Кровь нужно унять, сейчас же, давайте ткань, воду, зелья, если есть». Потом быстро отерла кровь, замотала разбитую голову. Вслушалась еще раз, пробормотала: – Обратное слияние точно было, но сейчас – только последствия. Сумерки сознания, кровь, вроде, эффекта пока не дала, но только потому, что животных не было поблизости. Забираю его к Аманде. Она подняла мальчика на руки – он оказался легким для своих девяти лет. С размаху метнула в сторону матери фразу: «Пойдете со мной». И мать только захотела затрястись, зашептать, что муж не отпустит… Потом взглянула на мужа – трясущегося рядом с сыновьями. На сыновей, дрожащих так, что подпрыгивали тарелки. И на варга в охотничьей куртке, который прислонился к стене. Глядя на троих мужчин недобрым, пронизывающим взглядом. Взглянула на его лицо – полное предвкушения – и поняла, что сейчас побежит за этой варгиней, куда та скажет.