Так-так-так, — напоминают часы на стене. Древний бестиарий лежит себе и воняет прогорклой пылью и заплесневелыми суждениями. С иллюстрации преувеличенно свирепо скалится альфин — самое крупное животное Кайетты, не считая вымерших драконов. Рядом скромно притулились записи Гриз Арделл, каждая строчка — проста и ценна. «Самцы в холке достигают десяти футов», «Колония — как правило, самец, 8-12 самок и детеныши», «Не проявляют агрессии, если не раздразнить», «Не нападают первыми», «Основная опасность — в непредсказуемости»…
Ну да, не нападают первыми. Если не подтолкнуть, не направить…
Зная этих Варрантов — они и подтолкнут, и направят. Они уже там, где нужно. Держат руку на пульсе, готовятся сказать «фас».
«Неудержимы в бешенстве», — смотрит на меня коротенькая заметка, написанная рукой Гриз Арделл.
Я ни разу не видал альфина, который учуял бы кровь варга. Не довелось. Но не сомневаюсь, что с ними будет как и с остальными животными: достаточно опутать алыми нитями вожака — и за ним вниз, с плато, на ярмарку кинутся остальные.
Последний день. Закрытие. Танцы.
Поздно с кем-то связываться. Я попытался сразу, как вбежал в кабинет, но Сквозная Чаша молчала: на Ярмарке не ждут нападения, там празднуют, они даже не знают — с какой стороны, а десять бешеных особей альфина просто снесут большую часть ярмарки с лица земли. Уводить людей — кто разрешит? Кто послушает, поверит в эту больную идею?
Значит, обращаться к нашему покровителю, Тающим, Службе Закона, охране ярмарки — смысла нет. Это все равно, что посигналить: «Эгей, ребятушки, вот вам ценные цели!»
Да и потом, десяток этих тварей — все равно что лавина, кто и чем их остановит?
Только разве что варг.
Туц-туц-щёлк! Мне довелось постоять за эти годы за прилавком не раз и не два, так что не впервой считать — что дороже.
Кто дороже.
Щёлк.
Рихард, может, и не откажется прогуляться на то самое всхолмье, только вот такая прогулка его сделает покойником. А его нельзя делать покойником, хотя и очень хочется: некому будет находить новых варгов, обучать их… Эвальд Хромец сказал бы, что Нэйш — штучный товар, а потому его нельзя разменивать на сотню других…
Щёлк-Щёлк.
Магов, да. Пусть будет сотня, хотя я-то думаю, что на самом деле там будет больше, да еще заповедное плато станет местом для паломничества охотников, альфинов истребят… Но пусть будет сотня ничего не подозревающих гостей ярмарки.
Сотня. Но если Нэйш умрет — как бы нам не заплатить гораздо дороже.
Щёлк-щёлк-щелк. Откуда мы берем варга, когда нужен варг? Оттуда, где он есть. Нэйша у меня нет, зато ученички никуда не пропали — старшего он обучает месяца три, хоть какие-то навыки должны быть. Один — ненадежно, два — зыбко, нужно брать не менее трех, да и то, ясно, что они не смогут повернуть эту лавину вспять. Да они этих альфинов, хорошо, если на картинке видели. Очень может быть, когда придется увидеть такую тварь вживую — у них и колени-то провиснут.
Щёлк-щёлк…
Но ведь есть же такая штука как кровь варга. И если вдруг просто так не получится… то кровь еще троих варгов может убрать контроль вовсе. Альфины взбесятся — да. Но, может, и не кинутся вниз, на ярмарку. Будут себе скакать по своему плато.
Клац.
Варги, понятное дело, не вернутся живыми. Да и я с ними — как тут без меня-то, кто-то же должен рискнуть и попробовать удержать ту бучу, которую я планирую устроить. Ну, и…
Костяшки под пальцами скользят бездумно и быстро. Быстрее тиканья часов.
Щёлк. Жизнь истинного варга. Щёлк-щёлк. Жизнь сотни ничего не подозревающих магов. Щёлк-щёлк-щёлк, трое учеников и бывший законник в придачу.
Счеты всегда всё расставляют по местам.
Пока я шёл по питомнику — в голове крутилась ярмарочная песенка. На веселенький мотив.
Стукают, счетики, стук-стук-стук,
Время, стучат, подводить черту.
Крыса молчала. Размышления и терзания я решительно отсылал в омут болотный. Свою подлость лучше осознавать на том свете — к тому же, там и времени как-то побольше.
Ученички отыскались у загонов с грифонами и вид имели подавленно-загнанный. Немудрено: от крайнего загона доносились сладкозвучные рулады Мел: «Сейчас сама это жрать заставлю!» — наверное, кто-то с кормежкой напутал.
— Тибарт, Дайна и Эв — со мной, — распорядился я. — Остальные — скажете Мел, что я их забрал.
Оставшиеся ученички пали духом прямо на глазах. Избранные вперились в меня влюбленными взглядами — спас, как же.
Хотя кто там знает, может, если бы пришлось выбирать между смертью и обучением у Мел — они бы как раз смерть и выбрали. Только и осталось, что утешаться этой мыслью.
— Прогуляемся кой-куда по делам, подробности после, — только и бросил я, пока мы шли к ближайшему выходу с территории. — Ответственное задание, только для варгов, Нэйш в курсе и подтянется позже.
Чуть удержался, чтобы не сотворить знак отмены — так ведь и накликать можно. В конце концов, у исключительного была карта. Так что он тоже вполне мог заинтересоваться — а почему это там знак альфина? И сделать такие же выводы.
Аманда, например, их сделала, потому что перехватила нас уже почти у выхода за ограду: мелькнул цветастый платок, и её голос тихо окликнул:
— Альфины, мой сладенький?
Ученичкам я махнул рукой: идите, догоню, вам до ближайшего водного портала ещё минут пять шагать. Остановился, подождал — пока она выскользнет из тёмно-зелёных зарослей.
У Аманды — тугие черные локоны, которые лезут на лоб из-под цветастого платка. Бисеринки пота на лбу, изломанные дуги-брови, раскрасневшиеся щёки и чересчур блестящие чёрные глаза. Ещё у Аманды-целительницы из народа нойя — острый ум и очень неприятная проницательность.
Вот чего стоило не догадаться — какое я решение приму. Так нет же.
— Что это ты решил, мой пряничный? Что убьешь этих детей и умрешь сам — ради этого…
Дальше — на языке нойя, жаль, что мне не светит теперь его выучить. Но по жестам понятно, что Рихард успел здорово допечь Аманду, пока она занималась его драгоценным здоровьем.
— Исключительному нельзя помирать. Он, конечно, редкостный… — тут я пропускаю слово, — но он еще и редкий, чтоб его в омут. Так что…
— А тебе можно?!
Ну, не знаю, вот судьба полагает, что не просто можно, а прямо показано. Потому что время от времени впихивает меня вот в такие убийственные ситуации — и ожидает, позевывая: да когда ж уже…
— А я выплыву, — от моей беспечности даже весенний ветерок стонет по-звериному. — Я, знаешь ли, жутко живучее существо, я даже стряпню бывшей тещи переваривал. Хотя над ней мухи в пролете дохли. Над стряпней, а не над тещей, конечно, хотя…
Наверное, нужно было сказать что-нибудь более трогательное. Ну, или там, героическое. Двинуть, например, пафосную речь о моем долге по защите начальства, которое является по совместительству единственным наставником варгов и единственной их надеждой. Встать в позу — и так понести, чтобы в носу защипало, и глаза заслезились, и в голове прозвучали аплодисменты толпы.
Но цель и так достигнута: Аманда от моей беспечности временно онемела, так что надобно дожимать.
— Потряси зятька: пусть наводит шум на Ярмарке. Находит Лейда, вызывает Шеннета… Пусть убирают Ярмарку. Уводят людей, выстраивают заслоны. Если еще есть время. Да, и еще — Рихард взял карту, так что если он вдруг решит отколоть что-нибудь особенно самоубийственное — держать его придется тебе.
Аманда полыхает глазами, теребит край платка. Кажется даже — по физиономии мне сейчас заедет. Да ладно, я б себе сам заехал, если бы мог.
— А если я решу его не удерживать? — голос у Аманды — мягкая удавка.
— Тогда моя душа будет обречена в Вечном Омуте на жуткие муки — потому что Нэйш будет пудрить мне мозги и на том свете. Ты что, хочешь, чтобы я там оказался в такой компании?
Аманда явственно полагает, что я именно этого и заслуживаю. Вечность в обществе Рихарда Нэйша — и пива мне не давать, чтобы еще страшнее было. Но она говорит только:
