Но он не ухмыляется. Вместо этого вдруг закрывает глаза — прячет синеву. А потом очень долго не открывает.

Так, будто не хочет видеть это вот всё.

Или почему-то хочет, чтобы ничего этого не было.

ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ

Йолла дышит спокойно, ровно — нормальный сон пятнадцатилетнего… варга теперь уже. Аманда, тихо напевая себе под нос, убирает в сумку хрустальный шар — «проявилку».

Всё хорошо — скажу я тебе, и ты поверишь,

И окунёшься, дитя, в безмятежные сны,

И распахнутся перед тобою хрустальные двери,

И пойдёшь туда, где восходы ясны…

Гриз присаживается на кровать девочки. Убирает сбившуюся льняную прядку. Смотрит — на остатки слез на ресницах, мечтательную, счастливую улыбку на губах…

Скррр-скррр, — раздается в комнате. Будто память идёт к кровати Йоллы — в несмазанных башмаках. Подкрадывается, дергает тревожно, пробирается в сердце внутренней крепости. Выхватывает трепетно спрятанные, сложенные свитки: девчонка с исцарапанными коленками стучится в комнату.

— Я это… корм грифонам задавали, проверила я. Так если чего еще…

Мамаши из деревни, когда Йолла в очередной раз разбивала носы их сыновьям, фыркали негодующе — «Бестия из питомника!» Или шли разбираться к Гриз. Потому что Йолла всегда была больше частью питомника, чем дочерью своей матери. Неотделимой частью общего «тела» — плевать, что десять лет, что нет магии — она успевала быть с каждым животным и человеком.

Вместе.

Умудряясь ничего не просить взамен — только раз она… спросила, не попросила.

Когда отгремело Великое Противостояние, и Кайетта зализывала раны, и Гриз ощутила — скоро очнутся новые варги, следующее поколение.

Прорастут из «пустых элементов».

— А я… значит, тоже смогу? — и взгляд из-под косо обрезанной льняной челки. — Ну, то есть, если вдруг… я же тоже из «пустых». Во мне это самое тоже ведь проснуться может?

Гриз успела тогда только кивнуть — может. И не успела прибавить роковое: но кто там знает. То, что раздает Дар Варга — не менее прихотливо и непредсказуемо, чем был пресловутый Камень — дававший магию или не дававший ее.

Не успела, потому что девочка независимо сунула руки в карманы, кивнула:

— Да и ладненько. Не, я-то просто спросить — мне-то и так хорошо. О, это ж там надо виверниев проверить — Аманда притирку для чешуи принесла или нет?

«Я… дождалась, — чуть-чуть кривятся в улыбке полудетские губы. — Глянь, Гриз, дождалась же. Я теперь прямо всамделишный варг. Я же теперь варг?»

Гриз кивает. Осторожно вытирает светлую каплю на щеке девочки. Бросает через плечо:

— Рассказывайте.

— Твой распрекрасный опять убил, — хриплый голос Мел. — Кто б мог подумать, а. Лиши эту мразь десерта на сегодня — ну, если только он сильно не обидится.

Нэйш не добавляет ничего.

— Подробности, — давит Гриз, — Морион сработал на защиту, ушел в бросок. Опасность была реальной?

— Да какое, к черту — там только Шибздрикова зверушка…

— Для Кима. Опасность была реальной?

— Премию хочешь выписать этому уроду? Даже если бы и…

— Нет.

Мел давится на полуслове. Гриз приходится развернуться, чтобы охватить взглядом этих двоих.

Мел — бледная, прямая, смотрит на Нэйша со жгучей ненавистью, щёки — в полосках от слез. Рихард — безучастность во плоти — изучает узоры на недавно побеленном потолке.

— Морион не собирался доводить атаку до финала. Для тренированных сторожевых это несвойственно. Цель — удержать жертву до последующего приказа.

— Так какого ж ты…

— Кажется, просто не рассчитал силы, — Нэйш слегка разводит руками. — Иногда при мгновенном воздействии…

Мгновенное воздействие — это Мел. Которая вылетает из кресла, будто мстящий алапард — и Гриз чудом успевает предупредить рывок и перехватить руку с ножом.

— Стоять!

— А ну пусти, — шипит Мел, выкручивая кисть, — я его просто по головке погладить хотела. Просто не рассчитала силы, кажется.

— Сладенькая, — вливается жгучий шепот Аманды от стола с зельями, — если вы будете творить такое в моей лекарской — я усыплю вас всех, не рассчитывая дозу, клянусь Великой Перекрестницей — питомник от этого на несколько дней только выиграет.

Мел опускает нож, сверкая глазами. Нэйш из кресла следит за тусклой сталью с каким-то сумрачным удовлетворением.

— Это действительно было неосознанно.

Ловит взгляд Гриз, слегка дергает челюстью и добавляет:

— Сожалею.

— Можешь запихнуть себе свои сожаления в…

— Медовый мой, — опять вплетает себя Аманда, нежно наклоняясь над спящей Йоллой. — Не хочешь же ты сказать, что внезапно утратил контроль над Даром? Ведь приказать животному с расстояния, пусть и в момент атаки — для тебя легче, чем нойя обыграть моряка в напёрсточек!

— Думаю, он хочет сказать малость другое, — отвечает Гриз, которая так и стоит — на полпути между Мел и Нэйшем, и старается держать в поле зрения обоих. — Держать контроль многократно труднее, если влетаешь в сознание животного, где уже есть варг.

Тишина топит помещение, проливается в окна, плещется вдоль стен — густая, тяжелая. Мел садится на стул, будто ее придавило. Аманда тихонько гладит по лбу спящую девочку — шепчет одними губами: «Не слушай, пряничная, сладкая, не слушай…»

Скррр-скрррр, — с трудом поворачивается колесо времени.

— Нэйш. Йолла еще не покинула сознание Мориона, когда ты оказался там.

Кивок.

— Она ощутила твой удар?

Молчание. Кивок.

— А в момент, когда Морион умер — она… ощутила это тоже? Коснулась его разума — в тот самый миг?

— Возможно.

Тишина всё плавает и плавает — коварная воровка слов. Прибирает к рукам самые нужные. О том, что девочка просто могла не выжить или не выйти из соединения. О том, что варг, которого смерть коснулась в первое же единство — вечно может нести с собой это касание.

Тишина раскидывает свои сети — между двумя взглядами варгов. Сверху вниз — пристальный, требующий вопрос: точно было так? Снизу вверх — спокойный ответ: да, уверен.

Зелень прорастает в морозных узорах. Синь мороза вплетается в зелень.

— Ясно, — наконец говорит Гриз.

«Гриз, я теперь… варг. Слышишь? Я была… вместе…»

Да, Йолла, маленькая моя.

Ты была вместе.

С тихим звоном валится на бок фиала с эликсиром.

— Ты убил, когда она была в единении?! — шипит Аманда, разворачиваясь. — Калатамаррэ, Нэйш, или ты уберешься сейчас, или твою шкуру испортит не только Мел!

Скррр-скррр, — ведет по невидимой бумаге невидимый карандаш. Всё бы зарисовал: полыхающая яростью Аманда: руки в бока, грудь выпячена, готова сыпать проклятиями нойя. Мел подобралась в кресле — как для прыжка.

Нэйш наконец бросил изучать потолочную живопись — будто пробудился. Вскинул брови, вернул усмешку, вот-вот сделает приглашающий жест…

Кажется, невидимый карандаш кого-то забыл в этой комнате.

— Все уходите, — мерно и ровно роняет в этот момент Гриз. — Нэйш, вы же с Гроски собирались в рейд? Мел — на тебе белый грифон, я подойду часа через два-три. Аманда, подмени меня пока с учениками. Да, еще. Надумаете поубивать друг друга в коридоре — сделайте милость, сотворите это тихо и помните, что оставшиеся в живых принимают на себя обязанности умерших. Я с девочкой останусь, если что — посигналю.

Мел вылетает из комнаты первой — хмуро зыркнув мокрыми глазами. Взметнув юбками, выходит Аманда. Нэйш получает на прощание привычный кивок — поговорим после. И выметается с пожатием плечами — разговаривать не о чем, сколько было разговоров после… «устранений без приказа»?

Скр-скр, — будто чересчур надоедливый сверчок. Скр-скр…

— Ким. Хочешь, пока можешь остаться. Только вылезай уже оттуда, вир тебя побери.

Новичок слишком хорошо умеет сливаться с мебелью — вот и зажался в угол, между шкафом и подоконником. Вплавился в стену — и не видно почти: так, клок русых волос да пятак механической свинки — та все перебирает и перебирает ногами, скрипит — уже привычным звуком…