Зато шевельнулся второй. Непринужденно и вразвалочку подошел к своему хозяину. И с виноватым видом прикусил того за бочок. Совсем слегка и мягонько, изображая при этом на морде ненормальное солдатское рвение — мол, извиняюсь, приказ такой!
— Вот значит как, господин Гроски, — Баскер основательно подрастерял свое журчание и косился то на огромную голову, прижатую к его боку, то на игрока, который интересовался исключительно своими картами. — Ну, конечно, у меня остается моя охрана, но…
Игрок тихо качнул головой — не оборачиваясь. Пес под его пальцами развернулся и встал, показав зубы в нехорошей ухмылке.
Дюжие телохранители покосились на босса вопросительно.
— Кто бы мог подумать, — продолжил Баскер, давая им отмашку — не лезть. — Так значит, господин Гроски, вы пришли с мирными намерениями и хотели договориться?
Игрок в капюшоне пожал плечами — всё так же, не оборачиваясь. Девица тихо уползала с его колен, лопоча что-то вроде: «Ой, знаете, мне тут срочно надо…» Оба шулера медленно переглянулись и тихо придвинули денежки обратно. Тот, в капюшоне, поощрил их крошечным кивком, так и продолжая небрежно поглаживать пса между ушей.
— Само-то собой, — от души заверил я. — Понимаете ли, если бы мы не хотели договариваться — я бы вообще не пришел, и вы бы говорили… ну, с кем-нибудь другим.
— Хороший законник и плохой законник? Удивительно неоригинально — при вашей-то фантазии.
Прямо скажем — Баскер держался неплохо, для того, у кого здоровенная псина каждую секунду может вырвать половину левого бока.
— Так ведь хорошим законникам фантазии и не положено, а? Это уж скорее по части других. Но вам-то повезло: можно считать, что вы попали на двух хороших, миролюбивых законников.
Последние слова я постарался приправить настоятельным взглядом в сторону того столика, где шулеры дружно играли в поддавки с одиноким игроком в капюшоне. Тот, конечно, никак не мог видеть мой взгляд — только пес вдруг отпустил бочок своего хозяина и перебрался поближе к телохранителям.
— Будем так считать, а? Видите ли, мы тут не с ведома нашего… прямого начальства. Иначе сорвали бы вам все бои — все равно ж они подпольные, в смысле, незаконные. Могли бы, например, сделать так, чтобы животные просто уснули в клетках. Или пригласили бы на вечеринку законников…
— Как несолидно.
— Сам эту братию не люблю — к тому же, у вас ведь есть свои, прикормленные. Так вот, смысл в том, что захоти мы вогнать вас в убытки на этот раз — вогнали бы, только нам ни к чему ссора с таким уважаемым человеком. У которого, к тому же, я слышал, есть хорошие друзья среди разводчиков Мьйорта, так?
Баскер щурил глазки и водил пальцем по подбородку. Журчание в его голос потихоньку возвращалось.
— Вам нужны разводчики.
— Так уж получилось. Жутко интересно — кто это выводит таких интересных гибридов для подпольных боев. Кошмарные твари получаются, а? Одна такая недавно наделала шороху в Тельере — вырвалась, людей покрошила. Интересно бы знать, где это их таких берут?
— Вы ставите на кон мою репутацию, господин Гроски.
— Ничуть. Неужели вы думаете — мы встречались только с вами? Рано или поздно — расколется кто-нибудь из устроителей боев, а не они — так держатели боевых пород. Тут ведь вопрос в том — кто окажется наиболее разумным и вгонит самого себя в наименьшие убытки?
— Мы не держим прямых контактов, — выжал Баскер, торгуясь до конца. — Может быть, я мог бы дать вам намек, небольшую нить…
— Само-то собой, совесть, деловая этика, я же понимаю. Мне, например, совесть не позволяет просто оставить ваши бои в покое.
Баскер пожевал губами, вытащил из кармана блокнот и черкнул пару имен оправленным в серебро карандашом. Подтолкнул ко мне по столу. Пожевал губами еще раз.
— Если вы сорвете бои — не думаю, что это принесет пользу вашему… питомнику, -прошуршал неприязненно. — Они состоятся в другой день. Или несколько устроителей объединятся, чтобы защитить… дело.
Я от души заверил, что это мы понимаем. Но совесть как-то мешает спать, в боку колет, и уйти просто так только с такими вот скудными сведениями ну никак невозможно.
Баскер задумчиво вычерчивал цифирки по бумаге блокнота.
— Так, может, небольшое пожертвование? Я, знаете ли, так сочувствую бедным зверюшкам в вашем питомнике. У него столько врагов — и всегда нужен корм…
— Сердце кровью обливается.
— Да, конечно. Так если говорить о пожертвовании…
— Само-то собой, питомник будет вам по гроб жизни признателен, — пламенно заверил я. — Нет, какие деньги, деньгами мы не возьмем.
Серебристое жальце карандаша вопросительно замерло над бумагой.
— Животными, — растолковал я, допивая пиво. — Скажем, десяток тех, кого должны были выставить на бои. Можете купить у приезжих держателей. Или выделить своих. Небольшая цена. Пять боев в минусе.
Баскер скривился — можно было представить, какие доходы ему принесли бы пять боев… или даже один бой.
— Вы вгоняете меня в убытки. Думаю, трёх боев было бы…
— А я-то наслышан о вашей щедрости. Думал — вы с удовольствием поделитесь десятью зверюшками…
— Хорошие бойцы на вес золота, господин Гроски. Чем вам не нравится число семь?
— Тем, что оно меньше числа десять.
— Я мог бы добавить к восьми еще небольшое пожертвование деньгами…
— Мне начинает нравиться слово «дюжина».
— Право. Мы же с вами не на рынке торгуемся.
— Да… кх-кх, что-то горло саднит. Не пригласить ли в наши переговоры того, кто еще не устал?
Глазки Баскера метнулись туда, где шулеры вперебой проигрывали игроку в капюшоне. Тому, конечно, дело было разве что до карт и до пса, который привалился к его ноге.
Только вот второй пес перестал торчать перед телохранителями и застенчиво подошел к хозяину. Примериваясь на сей раз не к бочку, а к другой филейной части.
— Думаю, десять — вполне допустимое число, — брюзгливо согласился Баскер. — Я распоряжусь — животных доставят в течение часа на мой склад у пристани. Вы, конечно, уже знаете, где он находится.
На этом складе частенько ошивались контрабандисты с ценными животными, так что да, я знал, где и что находится.
— Вы уж только не пытайтесь нам подсунуть каких-нибудь полудохлых сторожевых керберов, — посоветовал я напоследок. — Если звери будут не бойцовые — мы же узнаем.
— Не сомневаюсь, — отрубил Баскер и поднялся. — Будьте спокойны — вы останетесь довольны моим выбором.
На этом мы раскланялись и рассыпались в дружных уверениях, что вот, отлично встретились, жаль, при таких обстоятельствах, надо будет возобновить беседу в более непринужденной обстановке. Про обстановку — это задвинул Баскер, которому его же пес целился в попец.
Дальше опять скрипнула дверь. Закрываясь за устроителем местных боев животных, его сопровождающими и… всё-таки одной черной массивной тварью. Второй пес оглянулся было на хозяина, но остался у ног игрока в капюшоне.
Тот наконец соизволил подняться, прихватил выигрыш и пересел за мой столик. Огромная черная тварь плелась за ним как приклеенная.
— Узнать получилось не особо много, — сказал я вполголоса, протягивая листок с двумя именами. — Думаю, ты слышал. Смотрел через собак, конечно?
Напарник молча откинул капюшон, явив трактиру классическую физиономию с точёными скулами, светлые волосы и глаза в расселинах синевы.
— Так вот, этих контрабандистов я знаю, попробую выйти на разводчиков через них… хотя не поручусь, что это сработает. Баскер, конечно, дал не всю информацию…
— Ну, я предлагал поговорить с ним… самостоятельно.
— Вот только не надо о твоих методах. В округе куча разводчиков и знати, которые его поддерживают. У него, знаешь ли, на верхотуре тоже друзья, а политический скандал — последнее, что нам нужно. Ты и так резковато его прихватил, хотя… зрелище было прекрасным. Куснул бы сразу за задницу — и вошел бы в местные легенды на века.
— Предпочитаю не ощущать во рту чью-нибудь задницу, Лайл. Пусть даже и через единение с животными.
