Глаза Бейбарсова потемнели, губы скривились в жестокой усмешке. Гломов, прекрасно знавший, о чем говорит это выражение лица, тяжело вздохнул.

— Они уже поженились, — добавил Игнат.

Тантал устало откинулся на спинку кресла. Стар он, слишком стар для всего этого…

— Единственное, что облегчает ситуацию — что Ирина не принцесса, — наконец, произнес он, — я слышал, у нее небогатое приданое. Возможно, мы сумеем вытащить сухим из воды этого мальчишку.

— Конечно, после остальных двенадцати сестер ничего не осталось, — прошипел Глеб, — и Ирина ничего не стоит. Невелика потеря для Бессмертника! Вот только Пустоши только и ищут повода для начала агрессии. Вот только вооружение у них не чета Древнелесью; это не проблема, но… сказал, что я буду вытаскивать этого осла?! Пусть вылезает, как хочет.

Бейбарсов вышел из кабинета Тантала, громко хлопнув дверью. Гломов проводил его недоуменным взглядом и выжидательно уставился на короля.

— Успокоится и примется за работу, — ответил Тантал.

Разумеется. Как и всегда.

Бейбарсов швырял топоры уже больше часа. Большая часть мишеней уже превратилась в щепки, но принц и не думал останавливаться.

— Выше, — услышал он голос за своей спиной.

Принц обернулся.

У двери стоял невысокий коренастый парень чуть младше него. Да, вроде бы один из людей Арея…

Мечник не любил показывать своих сотрудников, и в лицо их знали достаточно плохо. Глеб видел этого парня — пару раз и то мельком.

— Перед броском поднимайте рукоять чуть выше. Чтобы вышло продолжение предплечья, — пояснил парень, и поднял один из топоров, — видите?

Оружие вонзилось в центр мишени.

— Вот так более правильно.

Глеб медленно кивнул. Парень хмыкнул.

— Слишком остро отреагировал, — заметил Гломов, когда за Бейбарсовым закрылась дверь его покоев, — ну украл Багров невесту у Кощеева, и что? Не из таких проблем вылезали.

Тантал устало посмотрел на Игната.

— Мой сын всегда считал, что в случае крайней ситуации Матвей сможет занять его место как регент. Сейчас эта вера пошатнулась. Если единственный разумный в твоих глазах человек может подставить под удар свое государство из-за какой-то женщины — говорит ли это о его разуме, о его способностях? О его чести, в конце концов?

Гломов покачал головой.

В его мире было все просто. Была война и приказы; была «Гробыня Склепова» и ее любовь, порою ненормальная. Были богатство и титул, слава и проклятия побежденных. Он был… счастлив? Да, вполне. Гломов не мог назвать себя хорошим человеком — он пролил слишком много крови; но он был счастливым. И эти политические дела… К черту, к черту.

Он просто солдат.

====== Часть 22. Подготовка ======

— Первой моей мыслью была твоя казнь.

В разговоре участвовало всего трое. Не было ни стражи, ни дам, ни осуждающих высоких лордов, ни Тантала… Был Глеб, Гломов и Багров.

И что-то подсказывало Багрову, что как раз из-за отсутствия вышеперечисленных и следовало волноваться.

— Интересно, за что. За женитьбу на любимой женщине? — процедил Матвей, глядя в черные, как глубокая ночь, глаза.

— За провокацию соседней державы на войну и предательство своего государства. Скальелесье ослаблено прошедшим военным конфликтом и мятежом…

— В Скальелесье все прекрасно. Быть может, ты лютуешь лишь потому, что я женился по любви? Потому что моя жена согласилась убежать со мной в неизвестность?

— Потому что мы теперь на грани войны! — прорычал Глеб.

Гломов вздохнул. Вмазали б друг другу, помирились бы, потом намяли боки Кощееву — и дело с концом… Но нет. Сложно у них, у королевских особ. У рода Некрома, чтоб его.

— Мне так не кажется.

Багров никогда его не боялся.

— Уезжай в свою провинцию. В королевском доме и столице тебе отказано, — тихо сообщил принц, — твоя должность при дворе снова вакантна. Я обвиняю тебя в измене не государству — но королевскому дому. Без суда и следствия, без судебных разбирательств. Здесь тебе больше не рады.

Багров выдохнул.

Изгнание?..

Что ж, — видимо, он и правда что-то значил для наследника, раз тот ограничился одним лишь изгнанием.

Багров был в личном имении уже через три часа; несмотря на позднее время, Ирина сидела на постели одетой. Впрочем, о каком сне может идти речь…

— Матвей?.. — тихо спросила она, подойдя поближе.

— Я больше не наследую Глебу Бейбарсову как регент в случае его кончины или при отсутствии у него прямых наследников, — ответил тот, — я лишен всех придворных титулов и доверия королевского рода.

Ирина фыркнула.

— Титулы, богатство, величие… Государство. Это все неважно, любовь моя; мы все переживём. Мы вместе…

— Ирка, Ирка…

Багров обнял жену и уткнулся носом в ее волосы, пахнущие луговыми травами.

Действительно — к чему эта знатность…

— Я принял послов. Кощеев согласен не объявлять войну, — сообщил Тантал, — если мы отдадим ему серебряные рудники, захваченные у Древнелесья. Либо рудники, либо — незамужняя целомудренная Ирина. Но, поскольку ее честь уже не является наличествующей… Остаются только рудники.

Глеб хмыкнул.

— Больше всего мне хочется подарить Кощееву виновника всей этой разборки, обвязанного красной ленточкой. С приложением в виде Ирины. Разумеется, без рудников.

— Если бы это удовлетворило Бессмертника… — протянул король, — я бы еще подумал.

— Но чем же станет в глазах мира род Некрома, если мы начнем отправлять на заклание своих же…

— Нужен повод, — просто сказал Тантал.

— Повод? — не понял Гломов.

Для него повод был. Не поделить бабу — что еще более понятно?

— Мы не хотим развязывать военный конфликт из-за женщины. Слишком низко. Кто захочет идти в бой только потому, что два дворянина хотят одну и ту же самку? Народу можно приказать, но боевой дух будет… никаким. Потому нужен повод. Нужно оскорбление, нанесенное всем… — объяснил Тантал.

Объясняя Игнату очевидные вещи, он лучше думал.

Гломов ухмыльнулся. Вот теперь понятно; вот теперь ясно, чего от него надо. Нужен повод? Они его получат.

— Будет сделано в лучшей форме, — ответил маршал.

На войне все средства хороши. Думал ли Гломов, что он поступает аморально? Думал. Но он был просто солдатом…

А за грехи он заплатит потом, перед господом.

— Малой кровью, — ответил Глеб, — громко, но малой кровью.

Он обещал быть милосерднее только при вынесении приговора…

Малой, так малой.

С собой Гломов взял лучших — только гвардейцев Арея: Мефодия Буслаева и Виктора Шилова.

Через день на весь материк прогремело следующее известие: шпионы с Пустошей сожгли несколько часовен и монастырь на приграничных территориях Скальелесья. Церковное богатство было разграблено; на могильных крестах с местных кладбищ распято несколько человек, с табличками «Красный принц, снимай сам своих сучек» («Невелика потеря», — отметил Тантал: Гломов выбрал самых радикально настроенных к короне). Был изнасилован не один десяток женщин (и уплачено им было церковными деньгами — на «прощение грехов»). Наконец, было совершено покушение на принцессу Скальелесья, которое пресек ее муж…

— Народ готов, — сказал Тантал.

Глеб кивнул.

С Таней все было хорошо — даже не напугалась. И свершилось все на глазах у толпы, которая с некоторых пор Татьяну обожала в два раза сильнее, чем все дворянское население вместе взятое…

Теперь можно было и приступать.

Комментарий к Часть 22. Подготовка Продолжение 9 декабря. Спасибо за Ваше внимание :-)

====== Часть 23. Красный принц, параграф 3 ======

Бейбарсов ненавидел, когда все шло не по его плану. Продолжение завоеваний он планировал через несколько месяцев, вскоре после родов Тани. Стране необходимо было отдохнуть от военных конфликтов; иначе мог случиться очередной бунт…

Гломов поработал хорошо; возможно, где-то перегнул палку, но… хорошо. Эффект превзошёл все ожидания: нападения на милосердную и добрую принцессу «Пустошам» не простили. И Глеб с чистой совестью объявил о начале военных действий…