Глеб вновь усмехнулся.

— Измена государству карается смертью… И я считаю, что это милосердие — непозволительная роскошь. Но раз моя милая супруга просит о милосердии — пусть таково и будет. Я действительно вел себя невнимательно… Пусть же этот подарок возместит ей то, что я должен был ей обеспечить, как муж.

Таня, наконец, выпрямилась, и посмотрела прямо в глаза Глебу.

Он рассчитался с ней — за первого из ребенка. Он всего лишь вернул долг.

Что ж… Сойдет и так.

— Да будет так, — объявил Тантал, — увести виновных.

Толпа возликовала, прославляя милосердие Тантала, Татьяны, Глеба и, для компании, еще нерожденного первенца молодой четы.

— Если бы она затеяла все это раньше, эту толпу не пришлось бы тащить через все королевство, — пробормотал Гломов.

Таня отвесила еще один церемониальный поклон, спустилась с возвышения, и направилась к замку. В сопровождении последней оставшейся фрейлины…

— Что за бардак творится здесь, в южной галерее? — поинтересовался Тантал, созерцая корзины с фруктами и прочей снедью, тушки индюшек и куропаток, различные детские игрушки, букеты цветов, деревянные поделки и многое другое.

— Это благодарственные подарки. Народ благодарит о милосердии, проявленном к мятежникам, — ответил Багров.

Как самый крайний и просто оказавшийся поблизости незанятый государственными делами, разбором всего этого (а равно и приемом благодарных подданных) с самого утра занимался он.

— Бывает, — хмыкнул Тантал.

Такой популярности королевский род не испытывал вот уже лет пятнадцать. Пожалуй, нужно будет взять данный прием на вооружение…

— Ваше Величество, но что же с этим всем делать?! — почти простонал Матвей, — они идут с самого раннего утра и не собираются заканчиваться…

— Как что? — удивился Тантал, — еду — проверить на яд и на кухню. Вещи и игрушки — Татьяне. Как закончит с определением нового вида наказания, пусть сама все это разбирает. Милосердие тоже бывает наказуемым…

На самом деле, он был рад, что все закончилось именно так. Несмотря на всю расчетливость Тантала, лишние жертвы он не любил. Особенно среди своих подданных — они были рабочей силой…

А кроме того, теперь их считали великодушными и милосердными…

По крайней мере, одну из них.

Комментарий к Часть 19. Королевское милосердие Продолжение 6.12.2019)

====== Часть 20. Муж и жена ======

— Какой будет плата за непослушание Вашей воле? — спросила Таня, когда супруг оказался в их покоях.

Неминуемую кару она воспринимала уже как данность. Сомнений в том, что слухи, ходящие о подавлении западного мятежа, являются правдой, у нее не возникало; она слишком хорошо знала своего мужа.

Губы Глеба, как всегда, тронула усмешка, давно ставшая неотъемлемой частью его облика.

— Я отдал долг. Кажется, я был тебе должен… Теперь долг закрыт.

Татьяна кивнула. Полученный ответ ее вполне устраивал.

— Но во избежание повторения инцидента я спрашиваю: чего ты хочешь еще?

— Простите? — не поняла девушка.

— Я был должен за первую беременность. Теперь проси за эту.

Глеб сегодня, определенно, был щедр. Как удивительно…

— Вы более чем отплатили, Ваше Высочество, — Таня отвесила вежливый поклон.

Оружие дамы — учтивость, не так ли?

— Я сегодня милосерден, Татьяна. Потому повторяю: чего хочешь?

Гроттер молча отошла к ширме и принялась снимать платье. Глеба она больше не боялась — пришла твердая уверенность, что хотя бы в период беременности он будет обращаться с ней осторожно… Интересно, а потом, когда она станет матерью королевского сына?

Сына, не дочери. В этом она отчего-то была твердо уверена.

— Мне нравится это платье, — заметил Глеб.

— Я не могу носить его сутками. Ваше Высочество, я устала… и хочу спать. Есть и спать.

Сегодня она победила — можно и поиграть в победителя… Какое-то время.

— Это можно считать за просьбу, о которой мы говорили?

— Нет. Это всего лишь естественное желание беременной женщины. А что касается просьбы… Вы просто будете милосерднее, Глеб. Кто может вырасти у нас, если у него такой пример? Я хочу, чтобы бы Вы не отправляли на казнь каждого, кто посмотрит на Вас не теми глазами.

— Всего-то…

«Всего-то»… Таня знала, что именно эта просьба была для ее мужа самой трудновыполнимой.

Бейбарсов помог ей развязать шнуровку на платье. Конечно, Татьяна вполне справлялась и сама, но мужчине захотелось воспользоваться поводом прикоснуться к ее коже. Просто так он себе этой вольности позволить не мог: теперь, во время беременности, девушка и вовсе его не переносила. Как вообще спала с ним в одной постели — еще один большой вопрос… Обычно Бейбарсову на ее мнение было плевать с высокой колокольни — но теперь приходилось считаться. Ему нужен был наследник, а лекарь категорически запретил волновать ее… Единственное, что радовало — пляски под дудку этой девчонки были временными.

— Так Вы выполните эту просьбу? — спросила Таня, натягивая ночную рубашку.

Платье платьем, — оно было надето только, чтобы подчеркнуть живот… Но живот выпирал и без оного предмета одежды: на худощавой и стройной Тане признаки беременности стали видны еще на самых ранних сроках.

Игнорируя внимание Бейбарсова, Татьяна юркнула под одеяло.

— Насколько смогу, выполню.

— Это не ответ, — покачала головой девушка.

— Если б дело касалось драгоценностей или чего-то материального — я достал бы тебе звезду с неба. Но политика — сложная штука; я не могу обещать тебе, что буду миловать каждого. Ситуации бывают разные, а ты слишком добра и наивна. В конце концов, содержать заключенных экономически невыгодно… Миловать каждого — не проси. Все, что я могу тебе обещать — лишь меньшее количество смертей. В конце концов, скоро ты избавишься от этих гуманных иллюзий…

Разумеется.

— Что ж… Хорошо. Это меня устраивает, хотя я и чувствую себя обманутой.

Бейбарсов коснулся ее обнаженного плеча. В последний раз он видел женщину голой ровно три месяца назад…

— Я хочу спать, Ваше Высочество, — процедила Таня.

Теперь, когда свое было получено, можно было и вовсе не церемониться.

— Но Вы хотели есть, кажется? — Глеб чуть приподнял бровь, разглядывая жену, которая укуталась в одеяло уже по самый нос.

— Уже не хочу, — Гроттер почему-то обиделась и отвернулась на другой бок.

Бейбарсов проснулся посреди ночи от странных звуков, которые было слышно даже в его соседней спальне.

Первые месяцы ее беременности Глеб благополучно шатался по западной области. Сейчас же он начинал вспоминать, по какой причине мужья обычно сбегают от своих жен вплоть до их родов…

Гроттер сидела в кровати и ревела взахлеб. Слезы она утирала шёлковыми простынями, стоившими, как годовой доход обычного жителя Скальелесья…

— Гроттер? — Бейбарсов хотел было прикоснуться к ее руке, но девушка зашипела, как кошка, отпрыгнула на другой конец кровати, и разрыдалась пуще прежнего.

Мужчина был непревзойдённым мастером политической игры, талантливым стратегом и потрясающим тактиком, но что делать сейчас, он не знал.

Она НИКОГДА еще так себя не вела.

— Гроттер, да что случилось?

— Булочки, — всхлипнула Таня.

— Что булочки?! — не понял Глеб.

— Мне хочется свежих булочек с чесночным маслом и молоком, — наконец, соизволила сообщить Таня, и продолжила орошать слезами свое ложе.

— И из-за этого ты устроила истерику?

Женская логика и прежде заводила его в тупик, а теперь…

— Вы меня не понимаете, — вполне невинный вопрос Глеба спровоцировал новый виток истерики, — куда Вам… Вы же мясник. Вы получаете удовольствие, убивая людей… Стравливая их между собой… Ради никому ненужных политических амбиций! Вы даже ребенка у меня отняли… А ведь их сейчас могло бы быть двое!

— Гроттер, мы всего около полугода женаты. Ты за это время даже первого бы не… — начал было Бейбарсов, но тут же замолчал — пришлось уворачиваться от летящего в него подсвечника.