И настало время подвести итог межзвездного перво-контактного пари.

— С меня обед, — признала голландка, — я не представляла, насколько ты будешь прав.

— Вообще-то, — ответил консультант по ЯД, — вопрос спорный. Каимитиро в некотором смысле вступил в диалог.

— Получился не диалог, а дырка от задницы! — припечатала она. — Ты выиграл.

— ОК, — сказал он, — но, поскольку, все-таки был одиночный акт обмена сообщениями, я считаю, что с меня выпивка. Всяко сейчас рано для основательно питания. К тому же, завтрак пока не переварен.

— Принимается! — Аслауг тряхнула головой. — Тогда ищем самый прикольный бар в этом средневековом городе!

— В античном, — поправил Юлиан, — ведь Таранто основан колонистами из Спарты.

— Не вижу ничего античного. Если было, то не осталось. Архитектура — средневековье с примесью безвкусного провинциального ультра-модерена.

— Античное осталось, — возразил он.

— Гм… Что именно?

— Огромный похрен на все! — объявил консультант по ЯД. — Этот город родился в ходе Спартанско-Менссенских войн. Он рос в ходе Греко-Персидских, Римско-Эпирских и Римско-Карфагенских войн. Его история создала особый локальный характер людей.

— А-а, — сказала Аслауг, — если ты знаешь кроме здешней истории еще здешние бары…

Юлиан знал здешние бары. Выбор маленькой остерии «Таласса-Инферно» напротив рыбацкого порта позволил оценить «безакцизную граппу» (короче: самогон) и кофе по архаичному рецепту (сваренный в медной джезве). То и другое способствовало легкости восприятия действительности. Очень кстати с учетом гадко слитого Первого Контакта.

Позже, когда они гуляли по набережной Старого канала, соединяющего внутреннюю и внешнюю бухту Таранто, любуясь пальмами и корабликами, Аслауг вдруг произнесла:

— Сейчас с трудом верится, что это случилось с нами.

— Однако, это факт, — ответил Юлиан, — у тебя зарегистрированная командировка, у меня контракт с NASA, и я могу по памяти нарисовать схему маневрирования Каимитиро.

— Каимитиро… — эхом отозвалась Аслауг, — …Самое значимое событие в нашей жизни. Единственное по-настоящему значимое. Как ты думаешь, что он будет делать дальше?

— Как я думаю? Наверное, он покрутится еще немного в троянской точке, окончательно убедится в бесперспективности голых обезьян, населяющих планету, и поднимет свои звездные паруса. Он будет удаляться от нас в сторону Юпитера и где-то через полгода совершит гравитационный маневр. Через следующие полгода он будет между орбитами Сатурна и Урана. И земные обсерватории потеряют его, как было с Оумуамуа в конце прошлого десятилетия. Финал пьесы о том, как человечество само на себя забило …

Консультант по ЯД не стал договаривать, что именно оно забило. Аслауг помолчала немного, затем спросила:

— Оумуамуа, по-твоему, тоже был чьим-то межзвездным зондом?

— По-моему, да. Мне кажется, что он был чудовищно старым. Не десятки тысяч, как Каимитиро, а многие миллионы лет.

— Значит, — сказала она, — если принять гипотезу Майкла, то Оумуамуа был отправлен не джамблями, а кем-то другим, ведь джамбли еще не были космической цивилизацией.

— Значит, да, — согласился Юлиан.

— Мне трудно представить машину, работающую миллионы лет без сбоев, — призналась голландка, — хотя, так же трудно представить машину, работающую 50 тысяч лет.

— По-моему, — сказал он, — никакая машина не может работать так долго. Видимо, кибер-зонды таких развитых цивилизаций в человеческом понимании ближе к примитивным живым существам. Например, как медуза или губка.

— Губка? — удивилась Аслауг.

— Да. Полярные губки вообще не умирают, если их не убить. Однажды у Лофотенских островов заказчики убедили меня на дайвинг, хотя я не фанат этого дела.

Голландка, еще больше удивившись, даже выпучила глаза.

— У Лофотенских островов? Это ведь норвежское заполярье.

— Да. Я не стал бы нырять там, но эти два заказчика дизайна яхты — чудесные дедушка и бабушка, состоятельная парочка из Копенгагена, сначала убедили меня пойти с ними в двухнедельный тест-драйв, а в ходе тест-драйва убедили нырнуть с аквалангом. Если честно, то мне было стыдно отказываться. Им обоим по 70 с плюсом лет.

— Бывают же такие люди! — восхищенно прокомментировала голландка.

— Да, я и говорю: чудесные дедушка и бабушка. Так вот, на глубине полста футов была колония губок-аноксикаликсов, которые старше всех египетских пирамид.

— Обалдеть можно… А ты что, проектировал яхту этим дедушке и бабушке?

— Да. Любопытный заказ: недорогой 40-футовый мотокруизер для высоких широт. Это, вообще-то, моя фишка: укладывать необычный дизайн в небольшую смету.

— Отличная фишка! — одобрила она. — Слушай, а где тут ближайший пляж? Меня как-то мотивировали твои разговоры про дайвинг. Я бы искупалась.

— Примерно в километре слева от канала, — ответил он, — можно пешком дойти.

Оставшуюся часть дня до захода солнца они валялись на пляже, бултыхались в воде у волнолома, дурачились по-всякому, играли в мяч с какими-то студентами, обсуждали парусные яхты — классические морские и фантастические межзвездные… Хотя, после открытия Каимитиро — ехиднаэдрона уже не фантастические…

Так планируемый обед переместился на время ужина. А после обеда-ужина случилась прогулка по вечернему городу, которая как-то сама собой привела их к старому отелю. Настолько старому, что казалось: сантехника и мебель — ровесники основания Таранто. Принимая душ, Аслауг и Юлиан слушали утробное пение водопроводных труб, затем занимались любовью под скрип деревянной кровати, напоминающий стрекот цикад.

Субтропическая ночь перевалила через середину, когда двое насытились энергичными эротическими играми, и снова послушав под душем жуткие серенады доисторических водопроводных труб, улеглись спать. Это тоже эротическая игра, хотя не энергичная, а очаровательно-ленивая. Китайские сплетенные драконы Chii (часто изображаемые на черепашьих стелах Bixi) символизируют фазу сообразного завершения любого дела. В китайских манускриптах о любви встречается тема сплетенных драконов. Люди менее изящны, чем драконы, но в определенном эмоционально-физическом состоянии люди способны отчасти сплетаться. Учение одной из психоаналитических школ нью-эйдж с тантрическим уклоном утверждает, что мера сплетения женщины и мужчины во сне отражает меру их сексуальной гармонии. С данной точки зрения, у Аслауг и Юлиана сексуальная гармония этой ночью была в полном порядке.

Затем, ночь, согласно законам астрономической неизбежности, сменилась утром, и в определенный момент (на полпути к полудню) лучи субтропического солнца проникли в комнату сквозь щели в старых деревянных шторах-жалюзи. Какой-то лучик пощекотал левую ноздрю Аслауг и вызвал срабатывание фотореспираторного рефлекса.

— Ап-чхи! — первый звук, услышанный Юлианом в это утро.

— Будь здорова, — отреагировал он, — ты не простудилась?

— Нет… — она задумалась, зевнула и прислушалась к себе. — …Определенно, нет.

— Отлично, поскольку есть идея позавтракать в траттории «Пескарелла-Мариус». Там открытое пространство, ландшафтный обзор, но по утрам бывает ветрено.

— Принимается! — Аслауг хлопнула ладошкой по его животу. — Моемся и идем. Кстати, организационный вопрос: какие у тебя планы на ближайшее будущее?

— На ближайшие полмесяца — никаких планов. Перед недобровольным попаданием на «Гулливер» я намеревался бездельничать месяц. Я обычно так делаю после получения презренного металла за очередной материализованный полет дизайнерской фантазии. Впрочем, у меня теперь полгода контракта с NASA, это вносит неопределенность.

— У меня три выходных после служебной командировки, — сообщила голландка, — я бы провела эти выходные в таком же стиле, что вчерашний день и прошлую ночь.

— Я бы тоже, — сказал Юлиан.

Траттория «Пескарелла-Мариус» соответствовала исторически-аутентичному смыслу термина траттория, обозначавшему не любую коммерческую точку питания, а простую домашнюю кухню, где подают, что нашлось, плюс грубоватое добродушие в качестве бонуса. Сегодня нашелся мессинский суп из смеси рыбы и моллюсков, и пицца с разной колбасой и сыром. Теоретически у этой траттории отсутствовала лицензия на алкоголь, однако практически, наряду с чисто безалкогольным ассортиментом, тут имелся некий «composta abbandonato» (по лексике: заброшенный компот, по вкусу: предельно легкое фруктовое вино). Все названное вместе отлично подходило для плотного завтрака. Или точнее, исходя из формального времени, для завтрака-обеда.