– А теперь главная интрига сегодняшней поверки. Дело в том, что все это время в зале находился наш тайный покупатель и злостный провокатор. Виктор, прошу к нам. Этот приятный молодой человек, который довел до слез официанток, на самом деле актер. Приносим извинения за провокацию… И прямо сейчас проверим, стоило ли несносное поведение недовеса порции или, боже упаси, плевка в салат…

Словно в плохом сне я наблюдала, как к нам направляется симпатичный мужчина в рваных джинсах и футболке с ярким принтом. Его надменное и капризное лицо, казалось, менялись на глазах: миг, и улыбка согревает теплом, вся поза демонстрирует уважение.

– Любомир, я сделал заказ, аналогичный вашему. Вы деспот – заставили меня сидеть больше часа и не иметь возможности к нему притронуться.

– Увы, таковы правила. Хотя, боюсь, мы найдем в вашем салате то, что отобьёт у вас аппетит… У вас же не обидчивый персонал, Лейла Максимовна? Впрочем, это мы сейчас и выясним. Будьте добры контрольные весы…

Сердце вновь рухнуло вниз – но уже не от пошлых фантазий с участием Марченко. Взвешивание. Понятно, что Любомиру от всей души накидали двойную порцию, оставалось надеяться, что Виктора хотя бы не обвесили.

– Я действительно был груб с милой леди… Ее зовут Юля. Если можно, я бы хотел извиниться…

– О, Виктор, непременно сделаете это после проверки… Если желание останется. Итак, для начала взвести мою порцию. Вес съеденного мы округлим в большую сторону. Итак, согласование меню выход салата – 300 грамм. Обнулим тару…

Я молча наблюдала, чувствуя, что этот раунд поиграю.

– 350 грамм, с учётом съеденного…Лейла Максимовна, вы щедрая душа. Но есть и обратная сторона медали: с такой расточительностью принесёте большие убытки. Помяните мое слово. А теперь порция Виктора…

Я прокусила язык, чтобы не позволить грубым словам слететь с губ. Это только усугубит мое положение. Интересно, до каких провокаций опустился тайный покупатель? Если лапал Юлю или делал ей грязные намеки, персонал мог взбунтоваться. Хотя я в этой ситуации стала бы на сторону официантки, несмотря на грозящий ущерб.

– Двести… Продолжаем. 218… 245… Остаётся соус… Что это? 264.. давайте округлим до 270 – что же получается? В ресторане "Черная жемчужина" обвешивают, дамы и господа. К тому же обратите внимание на этот салат. Сравните с моим. Свежесть зелени видна невооружённым глазом. Есть вопросы? Резюмируя произошедшее – здесь относятся с уважением только к тем клиентам, которые вам улыбаются. Но за то, что не плюнули в салат и не подбросили таракана, все же плюс…

– У нас… Сегодня я уронила контрольные весы цеха, – пошла ва-банк помощник су-шефа Лида. – Возможно, это привело к погрешностям во время взвешивания, в таком случае мы отвезем весы мастеру…

– У вас должен быть резервный экземпляр! – без излишней вежливости оборвал ее Любомир. – Кроме того, милая леди, у вас не возникло вопросов, когда вы взвешивали мою порцию?

– Я взвесила обе порции! – не желала сдаваться Лида. – Весы показали одинаковое число…

– Это беспредметный разговор. Вердикт – в "Черной жемчужине" обвешивают! Точка. А теперь мне бы хотелось помыть руки, пока продюсер оплатит мой счёт и счёт тайного покупателя…

В туалет я уже за Любомиром не пошла. То ли не захотела краснеть от стыда, зная, что идеального порядка там нет и быть не может, то ли страхуя себя от провала. Похоже, там ревизор оторвался вволю.

Когда настал черед огласить результаты, я была уже без сил от нервного напряжения. А Любомир самодовольно жонглировал черными и белыми шарами, забивая ржавые гвозди в крышку гроба.

Из шести шаров были два белых – и четыре черных.

– Программа "Ревизор" на "Прайм-канал" не рекомендует ресторан "Черная жемчужина" На Крещатике. С вами был Любомир Марченко…

Я опустилась в кресло, чувствуя себя так, будто мне только что плюнули в душу. Прекрасно. Даже возмущенный хор постоянных посетителей за спиной не добавил сил. Меня поймали как глупую школьницу. Выбрали момент, когда напасть и раздавить. Самое обидное – я знала, кто за этим стоит, но у меня не было никаких доказательств.

Столько лет идеального порядка, работы на репутацию… Чтобы в один день из-за травмы технички получить проплаченную проверку.

– Стоп-камера, – Любомир махнул рукой, и меня наконец оставили в покое. Операторы устало опустились на диваны, не обращая внимания на таблички резерва. Кто-то даже закинул ноги на светлую итальянскую кожу. Я в бессильной злобе сжала кулаки.

– Напоите нас кофе, Лейла, – тоном царя велел Марченко, разминая сжатые в замок пальцы и смиряя меня оскорбительным, раздевающим взглядом.

– Лично? – съязвила я, оглядев его также точно, только добавив в свой взгляд больше сомнения.

– Может, это у вас получится лучше, чем следить за порядком в ресторане.

– Боюсь, вынуждена отказать. Вы не зарезервировали столик, так что увы.

– Я советую мне не грубить, – ласково проговорил Любомир. – Неизвестно ведь, что из сегодняшней съёмки пойдет в эфир. Я могу тоже стать в позу и растоптать вас. Или же дать вам сутки для исправления косяков… И переснять программу снова, только ради вашего пиара. Так как насчёт кофе?

Я покосилась на уставших операторов, сваливших свой инвентарь на кресла и столы. Они тщательно делали вид, что не замечают нас и не слышат разговора. Любомир снисходительно усмехнулся.

– Парни, свободны. Кофе вам не светит, ждите в фургоне.

Его снобизм не пришелся съёмочной бригаде по душе. Кто-то с сожалением посмотрел на меня, видимо, звезда программы уже не в первый раз проворачивал махинации за откаты за их спиной. Погрузили на плечи тяжёлые камеры и понуро побрели к выходу. Среди представительных посетителей ресторана они выглядели бедными родственниками.

Зря Марченко надеялся, что, избавившись от своей бригады, сможет остаться со мной наедине. За нами пристально наблюдали и даже снимали на камеру. Двадцать минут ждала, пока желающие сделают селфи со звездой голубого экрана. Под конец этой фотосессии Марченко уже был заметно раздражен. Это никак не играло мне на руку.

– Мы можем поговорить в моем кабинете. Прошу, там нас никто не побеспокоит.

– Звучит многообещающе, Лейла, – Любомир хитро улыбнулся, окинув мою фигуру уже более долгим, оценивающим взглядом.

Мне бы возмутиться, осадить его – холодно, надменно, тем самым тоном, который ставит на место всех тех, кто считает себя в праве фамильярно вести. Но я почувствовала, как от его взгляда внутри все сладко пульсирует. Не имело значения, что он только что формально поимел меня и сейчас относился как к пленнице, заложнице своего решения. Черт. От таких мыслей стало еще жарче.

– Вели принести нам кофе, – попросила я Дмитрия. – Какой предпочитаете, Любомир?

– Эспрессо без сахара. Правда, надеялся, вы сами его приготовите.

– Вряд ли он будет отличен по вкусу. Кофе машина делает одинаковый, а в обязанности баристы не входит готовить его мне, когда в зале аншлаг. Проходите, присаживайтесь.

Я гордилась своим кабинетом. Ремонт здесь делали по эскизам итальянского дизайнера, очередь на его услуги была расписана на год вперёд. Я знала, что Марченко оценит интерьер. Так и произошло.

– Красиво. Люблю, когда у женщины есть вкус.

– А также цвет и запах, – на автомате ляпнула я, не в силах отвести взгляда от его спортивной фигуры. Наедине с ним мое тело становилось безвольным и лёгким. Голова кружилась, сердце билось как ненормальное. – Итак, сколько вы хотите? И кто меня заказал? Это Бойко? – спросила я, подвигая к Любомиру ручку с белым листом бумаги.

Все равно, сколько загадает. Заплачу. Оштрафую виноватых в провале сотрудников, частично верну деньги. Если сумма окажется неподъемной – придется поужинать с Макеевым и задействовать его рычаги влияния на борзоту типа Марченко и того, кто оплатил мой провал. Я тоже умею бороться. Годы в ресторанном бизнесе закалили меня как сталь. Нет неразрешимых проблем, есть лишь ситуации.