— Ой, не надо так нервничать.
Я рассмеялась, поморщившись, и посмотрела на долговязое тело, лежащее рядом со мной. На пальцы, которые сомкнулись на его груди, и которые гладили меня по волосам, когда мне было очень плохо. Не раздумывая, я придвинулась ближе к Ивану, снова желая ощутить его прикосновения и ласку, затем прижалась к нему всей длиной ног, хоть и лежала под одеялом. С очередным сглатыванием ко мне пришло осознание, что он не станет дразнить меня из-за желания быть к нему ближе, и склонив голову набок, я положила ее ему на плечо. В течение последних двух месяцев мы становились друг к другу все ближе и ближе. Я говорила себе, что это ничего не значит. Ничего. И решила вести себя именно так, независимо от понимания, что у меня никогда-никогда не было ничего подобного с ублюдком Полом.
— Ты — лучший, — сказала я Ивану. Мой голос звучал так же слабо, как я себя чувствовала. — В парном катании.
Что-то мягко приземлилось мне на макушку в тот момент, когда Луков рассмеялся, и мне показалось, что это была его голова. Или щека.
— Ну, спасибо, что пояснила.
Я посмеялась еще немного, боль в горле того стоила.
— До сих пор ты был мне хорошим другом, но на самом деле я могу сравнить нашу дружбу только с отношениями между мной и твоей сестрой.
— Хм, — вздохнул он рядом со мной, немного смещаясь, прежде чем неожиданно скользнуть рукой по моему плечу. Я не собиралась жаловаться. Парень был теплым и тяжелым, и мне понравилось, как я себя ощущала: в безопасности. Очень понравилось. — Это правда.
— Карина одалживала мне свою одежду, пока не выросла на пятнадцать сантиметров. Но она не может поднять меня так, как ты.
Он согласился с мягким смешком.
— Ты права, Пончик. Хотя на меня приятнее смотреть.
Я невольно фыркнула, о чем тут же пожалела.
— Надоедливая зараза.
— Ты все время это говоришь.
Я улыбнулась ему в плечо и почувствовала дуновение воздуха, которое подсказало мне, что он, скорее всего, сделал то же самое.
— Тебе не обязательно здесь оставаться.
— Знаю. Твоя мама сказала, что твои родственники могут прийти и проверить тебя, пока она не вернется.
Я скорчила лицо.
— Мамуля обычно звонит Тали, одновременно закидывая соленые крекеры и газировку ко мне в комнату. Вот как она обо мне заботится. Я бы предпочла побыть одна.
— Никакой газировки или крекеров. Это последнее, что тебе нужно, — ответил Иван. — Сахар и бессмысленные углеводы ничем не помогут.
Кому, как не Ивану было позволено рассуждать о каждом грамме пищи, которая попадала мне в рот.
— Теперь мне точно нельзя оставлять тебя, если такое может случиться после моего ухода, — прошептал он, вынудив меня захихикать. — Я не против остаться еще ненадолго, но чуть позже мне нужно будет вернуться домой, по крайней мере, на час.
Где-то в глубине души я понимала, что ему нужно будет уйти и заняться личными делами. Точно так же, как это было, когда мы сидели с Джесси и Бенни, и когда Иван ужинал у нас дома. Но так и не спросила причину ухода. Я слишком устала.
— Можешь идти, если хочешь.
— Нет, сейчас только пять вечера, Пончик, — ответил он. — У меня есть несколько часов. Все нормально.
— Уверена, у тебя есть дела поважнее.
Рука подо мной сдвинулась и легла на мое плечо, сжав его перед тем, как пробежаться вверх и вниз по моему предплечью, снова и снова.
— Успокойся и поспи.
Спать? Звучало замечательно. Просто потрясающе.
Не став спорить, я закрыла глаза. А после того, как почувствовала лёгкий аромат парфюма Ивана, который тот использовал ежедневно, со вздохом спросила:
— Ты такой со всеми своими партнершами? Или только с теми, с кем застрял на год?
Тело Ивана под моей щекой мгновенно напряглось и оставалось каменным, даже когда он ответил:
— Перестань болтать и спи, ладно?
Я переместила ладонь ровно настолько, чтобы она легла прямо на выпуклые твердые кубики его пресса. Мне приходилось наблюдать их мельком сотни раз, когда Иван снимал свитер или поднимал руки, чтобы потянуться или почесать живот... но не довелось прикоснуться к ним. Ни разу. Знаете, на ощупь они были такими же твердыми, какими выглядели.
— Тебе вовсе не обязательно оставаться, — повторила я снова. Усталость давила на мои глаза, вынуждая дать им возможность отдохнуть.
Иван вздохнул, и я почувствовала, как он покачивает головой.
— Никто другой не позаботится о тебе так же хорошо, как я, — наверное, он был прав. Чем быстрее я поправлюсь, тем лучше для него. Для нас обоих.
Разочарование охватило меня изнутри, но я проигнорировала его. Это не имело значения. Парень находился здесь и делал то, чем не захотел бы заниматься никто другой.
— Прежде чем ты снова заснешь, скажи мне, где пульт? — произнёс мой напарник.
Слепо потянувшись за спину, я схватила пульт с другой тумбочки и уронила ему на живот.
А затем меня вырубило.
***
Что-то теплое коснулось моего рта, и клянусь, что услышала тихое: «Вот, малыш, выпей».
Я выпила все. Что бы там ни было.
***
В какой-то момент мои глаза снова открылись, из-за того, что голова вдруг оказалась на чем-то твердом. Я обнаружила, что лежу на чьем-то бедре, перебросив руку через колени. Рядом тихо работал телевизор, а мое одеяло сползло к ногам.
Я горела и была вся в поту. Но каким-то образом мне вновь удалось заснуть.
***
— Жасмин, — прошептал мне на ухо Иван, погладив по волосам, а потом по руке. — Мне нужно вернуться домой.
Я чувствовала себя плохо, поэтому смогла сказать лишь одно:
— Хорошо.
Парень еще раз прошёлся ладонью по моим волосам, руке, задержавшись на запястье.
— Телефон лежит рядом с тобой. Твоя мама сказала, что кто-нибудь придет проведать тебя. Позвони мне, если тебе что-то понадобится, ладно?
— Угу, — было единственным, что я успела пробормотать, прежде чем ощущение его пальцев на моем запястье исчезло.
— Я приеду утром, — продолжил Иван, и что-то теплое и влажное коснулось моего лба настолько легко и быстро, что я ничего не поняла.
— Спасибо, — прошептала я в момент просветления, моё горло было очень сухим.
— Я оставил тебе стаканы с водой на обеих тумбочках. Попей.
Что-то ещё раз коснулось моего лба, и я вздохнула:
— Хорошо, Ваня, — затем перевернулась и снова отрубилась.
Глава 15
Меня разбудил тычок в лоб. Последовавшее за ним «Просыпайся, просыпайся», вынудило открыть глаза и прищуриться, глядя на палец, нависающий над моим лицом. Однако именно сухость в горле и тупая боль в голове повлияли на мое решение откинуть простынь, которую я натянула до самой шеи. Куда подевалось мое одеяло, было выше моего понимания.
На кровати, удерживая свою руку над моим лицом и наполовину спиной ко мне, сидел Иван в чистой голубой футболке, из-за которой его глаза казались ещё более выразительными.
— Ну, что? — застонала я, двигаясь к спинке кровати, пока лопатками не уперлась в изголовье.
Он проигнорировал мое бурчание и улыбнулся.
— Одевайся. Тебе необходим душ. Пора выйти из этой комнаты хотя бы ненадолго.
Я наблюдала за ним все время, пока зевала, морщась от боли в горле. Затем потянулась за почти пустым стаканом воды, который Иван оставил на прикроватной тумбочке прошлой ночью. Допивая остатки жидкости, я моргнула и спросила:
— И зачем ты меня разбудил? Чтобы отправить в душ?
— И вытащить тебя из дома.
Мне не хотелось никуда идти. Тем более выползать из кровати. И уж точно не было никакого желания принимать душ.
Иван настолько быстро протянул руку к моему лицу, ткнув пальцем в лоб, что я не успела отреагировать.
— Шевелись. Лейси не любит ждать.
— Кто такая Лейси?
— Скоро познакомишься с ней. Давай поторапливайся. А я пока принесу тебе еще стакан воды, — парень поднялся на ноги, скорчив гримасу. — И зубы тоже почисти.
На секунду мне захотелось отреагировать стоном на его комментарий, однако сил на это я не нашла... К тому же в последние дни он, по большей части, относился ко мне с добротой. Во всяком случае, со вчерашнего дня Иван, казалось, перешёл на светлую сторону.