— Мой личный враг — это Саудовская Аравия, госпожа. Ваххабизм — это совсем не то, что сейчас нужно Исламу. Мы сейчас стоим на пороге глобализации и перехода в другую технологическую эпоху. Эпоху, которая даст фанатикам невиданные до сих пор технические возможности. Они смогут взрывать плотины гидроэлектростанций, или энергоблоки ядерных. Пакистан — это гнездо тех самых змей, но разводят их там на деньги саудитов. Скоро их разведут целую армию. Первую в мире армию без государства. Эта армия вполне может пойти войной и на Индию.

— Мы в курсе этой назревающей проблемы, господин Асхам. Можете заверить вашего Эмира, что Индия признает независимый Бадахшан, как только вы возьмете под контроль Гилгит.

— Благодарю вас, госпожа премьер-министр. Позволите мне дать вам один совет?

— Попробуйте, господин Асхам.

— Отмените операцию «Голубая звезда»[37]. Или хотя бы перенесите сроки ее проведения, чтобы получше подготовиться. Прежде всего удалите из личной охраны всех сикхов.

Невозмутимый прежде Саксена аж подскочил.

— Откуда вы о ней знаете?

— Не важно откуда, господин директор. Важно только то, что о ней уже известно даже мне. Не штурмуйте Золотой храм, обложите его, возьмите в блокаду, отсекайте паломников и снабжение. В этом случае, сикхам придется идти на прорыв, или начинать переговоры. У меня все господа. С вашего позволения, я хотел бы уйти сегодня ночью.

27 сентября 1980 года. Завидово. Государственный научно-опытный заповедник.

— …Просто разбежимся в разные стороны и забудем друг о друге.

Наглость, конечно, но предупреждение Сергеича крепко засело у Филиппа Денисовича в голове, поэтому обострять он не стал.

— Почему Сергеич попросил тебя к собакам не подходить?

— Это его собаки…. Объяснить не смогу…. Могу показать.

— Покажи.

— Пойдёмте.

— Куда?

— Отойдём метров на триста, чтоб Завьялов не видел.

— Пойдём.

Минут пять шли по лесу, периодически меняя направление. Странно, но Филиппу Денисовичу показалось, что петляют они для того чтобы «Инопланетянин» не промочил ноги. Казалось, что он идёт по указанию какого-то радара. Остановились у края небольшой опушки.

— Стойте здесь, товарищ генерал. Ничему не удивляйтесь.

Воронов вышел на опушку, метрах в двадцати обернулся, улыбнулся и повторил.

— Ничему не удивляйтесь и ничего не бойтесь. Представьте, что вы в цирке.

Легко сказать не бойтесь, но когда мимо тебя пробегает огромный медведь… Однако медведь пробежал мимо и остановился напротив «Инопланетянина». Тот снова улыбнулся Бобкову и прокомментировал.

— Это местный хозяин.

Воронов почесал медведю за ухом, как любимой собаке, потом сел ему на спину, как на лошадь. Легко было сказать не удивляйтесь, но когда медведь со всадником пошел по опушке по кругу, у Филиппа Денисовича реально отвисла челюсть. На третьем круге медведь остановился прямо перед Бобковым, Наездник спрыгнул, подмигнул и предложил.

— Не хотите прокатиться, товарищ генерал?

— Хочу. Но не буду. Отпусти его, Максим.

— Как скажете, Ваше Превосходительство.

Воронов шлёпнул медведя по заднице, будто лошадь по крупу и тот, косолапой рысцой, побежал от людей в лес. С минуту постояли молча. Молчание нарушил «Инопланетянин».

— Промокните, Филипп Денисович. Пойдёмте обратно?

— Как ты это делаешь, Максим? Этому есть научное объяснение?

— Есть. Только пока у вас нет для этого терминов. Представьте, что мне на стадии эмбриона подселили колонию вирусов. Только вирусы эти настолько малы, что могут работать с отдельными атомами. Эта колония растёт вместе со мной и контролирует всё большее пространство.

— И какой у тебя радиус контроля.

— Сейчас в режиме радара около пяти километров, а медведя могу поймать за километр.

— А человека?

— Только при непосредственном контакте. Чем теснее контакт, тем быстрее воздействие.

— Это у тебя не заразное?

— Я полностью контролирую всю колонию. Без моего желания никто не заразится.

— Не буду спрашивать, кто тебе эту колонию подсадил, но надеюсь, что Он ничего против нас не имеет.

— Я тоже так думаю. Я родился в семье русского военного и у меня было счастливое детство. Я до шести лет не подозревал о существовании колонии, она не сразу проявилась. Считайте меня русским патриотом.

— Может быть советским?

— Только в той части, в которой это не противоречит патриотизму русскому. Нынешняя власть меня не устраивает ни как русского, ни как советского. Да и вас, я думаю, тоже.

— Ты на меня сейчас воздействуешь?

— Только в качестве оппонента. «Магию» не применяю принципиально.

— Почему?

— Вы должны сами захотеть спасти свою страну. Вы лучше всех информированы о состоянии дел, поэтому агитировать вас не надо.

— Агитировать не надо. Подскажи, что мне делать, Максим?

— Готовить государственный переворот, Филипп Денисович. Время пока терпит, но лет через пять нужно быть готовыми. А до того вам нужно собрать организацию. Партию, Орден, или секту, то есть коллектив единомышленников. У вас есть для этого возможности с хорошими шансами на успех.

— По-твоему, Партия и секта — это одно и то же?

— Это не по-моему одно и то же, а по факту. Партия, родившая Веру для миллионов — это уже религия, а Партия зацикленная на удержание Власти — это просто секта. Религию убил Хрущёв на Двадцатом съезде и вернуть Веру уже никак не получится. Вам никто уже не верит, да вы и сами это знаете. И знаете, что это неверие по заслугам вашим.

Воронов сидел вполоборота и вроде смотрел на хлопочущего около мангала Завьялова, но Бобков остро почувствовал нацеленный на него взгляд. Взгляд, который внимательно разглядывает каждую клеточку его мозга и контролирует в нем каждый импульс. Врать не имеет смысла.

— Знаю. Из кого формировать новую Партию?

— У вас десять тысяч подчиненных и тысяча знакомых.

Да, это так. Но три четверти из них просто попутчики-карьеристы, которым доверять нельзя. Людей мало, в основном отбросы. Воронов услышал его мысли.

— Отбросов нет, Филипп Денисович, есть кадры. На своём, правильном, месте, любой отброс может принести пользу. Вам понадобятся деньги, без них в вашем мире никак… Понадобятся миллионы, а может и миллиарды. Кто их будет собирать? Ведь деньги — это грязь. Для этого и пригодятся ваши отбросы. Которых потом будет не жалко. А людей нужно поставить только на контроль исполнения и финансовых потоков.

— Миллиарды? Максим? Ты шутишь?

— Нет, товарищ генерал. Почти треть экономики страны находится в теневом, то есть криминальном обороте. Треть! С них и нужно получить необходимое нам, без лишнего шума. Людей на это дело не поставишь, их мало, да и пачкать в этой грязи не желательно, а вот кадры из отбросов будут на своём месте.

— Воровать ведь будут.

— Конечно будут, на то они и отбросы! И это очень хорошо! Вам жалко этих дурацких бумажек? Зато они станут именно теми Злодеями, которых будет ненавидеть народ. Как бояр при Иоанне Четвёртом. Народ будет ликовать, когда их начнут садить на кол. Не нужно морщиться, товарищ генерал. Я ищу выход из тупика, в который вы сами себя загнали. Отбросы — это кадры. Я вам всего лишь предлагаю не скормить их свиньям, а продать за золото по весу всяким дурачкам. По моим расчётам — за кило ваших кадровых отбросов, мы получим кило золота.

Филипп Денисович идею оценил моментально. Экспроприация экспроприаторов. Отбросы не только обложат данью теневиков, но и попутно соберут массу полезной информации. Попутно соберут. Просто потому, что она им самим будет необходима. Захоти он собрать такую информацию традиционными методами — не получил бы ничего, кроме проблем. На это дело нужно отрядить самую хитрую и алчную сволочь, чтобы они для себя старались. А потом? У своих воровали, крысы!