Когда мы появились в Большом зале, на обед уже собралась практически вся школа. Дамблдор в мантии бирюзово-алой расцветки отечески улыбался всем и никому со своего золотого «трона», его белоснежная борода была расчёсана волосок к волоску, очки-половинки поблёскивали, на губах играла добрая, отеческая улыбка. Я заметил, с каким восторгом и приязнью на него смотрит большинство студентов и неожиданно подумал, что эти положительные эмоции — тоже неплохая подпитка и защита. Почему я так подумал? Просто в первой книге «Дозоров» Ольга рассказывает Антону Городецкому о своей деятельности во время Второй Мировой и упоминает о «мощном щите обожания», который закрывал Сталина.

Лукьяненко, конечно, выдумщик ещё тот, но ведь и мир Роулинг был для меня в прошлой жизни просто выдумкой. Почему бы этой гипотезе не быть состоятельной?

Но если это так — то у Доброго Дедушки в Хогвартсе не просто мощная — мощнейшая защита. Во-первых, он защищён самим замком, как директор. Да, помню, что полного варианта Директорской клятвы он не произносил, но это не значит, что не произносил совсем ничего. Наверняка директор решил подстраховаться, заранее раздобыл текст клятвы и изменил его, так сказать, под себя.

Во-вторых, бонусом идёт артефакт Гермия Трижды Величайшего. Именно он до поры до времени прикрывает Дамблдора от откатов и позволяет творить весь этот беспредел.

В-третьих, у директора и другие мощные артефакты имеются. Например, тот же самый Капюшон Безумия Лестрейнджей.

И что-то мне подсказывает, что во всю эту историю с безумием Фрэнка и Алисы триада Лестрейнджей была втянута не случайно. Не причина ли этого в семейном артефакте, то есть, одной бородатой личности просто захотелось получить нужное, да ещё и детей Беллы к делу приспособить. Приспособил, да… Даже не знаю, что бы было с Мицаром, если бы мы его не спасли. Точнее, знаю, но настолько гадко это всё… Надо бы спросить у крёстного, как там Мицар и Береника, что-то я о них за всеми треволнениями и подзабыл малость. Надеюсь, что лечение Лестрейнджей завершится благополучно, и они смогут наконец-то обнять своих детей.

Но вернёмся к Носителю Добра и Света. Учитывая то, что в Хогвартсе находится не один мощный защитный артефакт, на территории школы Дамблдор практически неуязвим, как это ни печально. Далее… Если учесть, что мощность Источника падает, о чём говорит состояние домовиков, а от «воровских» палочек он больше подпитку получать не может, то… То у Светлейшего остаётся два пути. Первый — использовать новый мощный Источник, что нереально… И второй…

Тут я поперхнулся. Что там у Доброго Дедушки остаётся для подпитки? Должность преподавателя ЗОТИ? Не в этом году. Аластором Грюмом он рисковать не станет. И тут не в дружбе дело — Грюм, что бы там про него ни говорили, — самый сильный боевик на настоящий момент. И конкретный такой параноик. Чтобы он не заметил, что его силу откачивают? Нереально. Конечно, в каноне его сумел пленить Барти-младший, но что-то мне подсказывает, что всё это было лишь инсценировкой. Настоящий Грюм десяток Барти по стенке бы размазал и не заметил, Кубок Огня — это вообще одна сплошная подстава для Героя, так что спектаклем больше, спектаклем меньше…

И снова вернёмся к Доброму Дедушке. Источник Хогвартса уже не справляется с подпиткой артефакта Гермия Трижды Величайшего, а это значит, что количество откатов превысило все мыслимые пределы. Если артефакт начнёт отключаться без подпитки — Светлейший обречён. Можно, конечно, просто подождать, но что-то моя интуиция вопит, что всё не так просто. Дамблдор — не из тех, кто будет сидеть, сложив лапки и ждать конца. Итак, новый Источник получить невозможно — там всё уже украдено до нас. В том плане, что аристократы за свои Источники цепляются когтями и зубами. Вариант с уничтожением Рода и захватом Родового Источника не пройдёт. Старые семьи — они на то и старые… у них свои секреты, и, как бы ни был силён Дамблдор, ему чужой Источник не подчинится.

Что ещё остаётся… Правильно, при гибели всех членов Рода, кроме оставшегося одного малолетнего Наследника, воспитать того в правильном ключе, да так, чтобы он добровольно допустил Дамблдора до Родового Источника… Нет, не катит. В таком случае магия Источника уничтожит обоих — ведь родственных связей между ними нет, а всякие там постановления и решения… Ну не Родовому же камню их зачитывать. Смешно, право.

А может, наставить детишкам Рабских меток и они, как говаривал Воланд, «сами предложат и сами всё дадут»?

«Нет, — пришёл мне по мысленной связи ответ от Томми-Ника. — Тот, кто носит Рабскую метку, не может быть ни наследником, ни Главой. Если Дамблдор попробует с этим экспериментировать — только детишек зря угробит».

«Блин, ты меня опять слышишь?»

«Только потому, что сам думаю в похожем ключе, — отозвался Томми-Ник, — и никак не могу найти решения. Но у меня дурное предчувствие. Посмотри, какой Светлейший благостный — явно пакость в загашнике приготовил».

«Возможно, — согласился я. — А Конни нас слышит?»

«Не-а, — хмыкнул Томми-Ник. — Гарри, выплыви из нирваны — ты ешь сэндвич с горчицей, а Конни усвистал к змейкам, с Драко пообщаться…»

Я действительно вынырнул из раздумий, так и не сумев ухватить за хвост тревожащую меня идею, связанную с детьми, и углядел сидевших в обнимку за слизеринским столом Малфоёнышей, по бокам от которых присели Крэбб и Гойл. Конни и Драко о чём-то перешёптывались, с самым ехидным видом поглядывая за стол Хаффлпаффа, за которым ещё отсутствовал Финч-Флетчли. Заковыристо его Флинт проклял, ничего не скажешь. Видимо, именно об этом сейчас получает информацию Конни — из первых рук.

Я задумчиво откусил от тоста и только сейчас ощутил лёгкое пощипывание во рту.

Ага, понятно. Добрый друг Томми-Ник смазал тост тройным слоем горчицы, и сейчас ехидно скалился, глядя на меня. Зря он так… Разве это горчица? Плохая в Англии горчица — слишком жёлтая, какая-то сладковатая. Её можно вместо сырной помазки на хлеб мазать. А что? Остренько, но не более.

Я запихнул в рот остаток тоста и заявил хихикавшему Томми-Нику:

— Вкусно. И как ты догадался, что мне остренькое нравится?

— Ты что — дракон? — некультурно заржал бывший Тёмный Лорд, а софакультетники посмотрели на меня со священным ужасом в глазах.

— Что такое? — удивился я.

Джоуи с усмешкой показал мне пустую горчичницу и заявил:

— Это уже четвёртый тост. Первые три ты просто не жуя проглотил.

— Проголодался, с кем не бывает… — меланхолично ответил я, показав кулак Томми-Нику. Тот расхохотался ещё пуще. Блин, взрослый человек, бывший тёмный Лорд, а честное слово — как дитя малое.

«Откуда у тебя эта привычка?» — просемафорил мне Томми-Ник.

«Какая? Горчицу есть? — удивился я. — Ниоткуда. Видимо недостаток витаминов в детстве сказывается».

«Да нет, не эта. Суп с хлебом. Я такую привычку раньше только у Долохова видел».

Упс.

«Всё в порядке, Томми. На Грани подцепил».

«Бывает, — меланхолично согласился Томми-Ник, — но лучше так не делать. Лишнее внимание…»

«И поэтому ты ко мне его привлёк?»

«Я всё в шутку постарался обратить, так что все будут помнить это именно как шутку, — пояснил Томми-Ник. — Так что следи за своими… привычками…»

Ну да, у британцев же нет такого — чтобы суп с хлебом есть. Удивительно, что к обеду вообще тосты на стол поставили, обычно их только на завтрак употребляют. Так что тут Томми прав. Мне лишнего внимания не надо, мне и того, что есть, с избытком хватает. Вот на таких мелочах шпионы и палятся…

Поэтому я быстренько доел суп, в хорошем темпе смолотил куриную ножку и запил все это не успевшим надоесть тыквенным соком. Обед закончился, Конни бросил шушукаться с Драко и вернулся к нам.

— Ну что? — спросил он. — Идём на маговедение?

— Ага, — согласились мы с Томми-Ником и отправились на поиски нужной аудитории. По пути Конни рассказывал нам историю попадания Финч-Флетчли в больничное крыло. Дело было насквозь обычное. Первой парой у Хаффлпаффа было Зельеварение со Слизерином, и шустрая троица во главе с Финч-Флетчли решила повеселиться перед началом занятия, придумывая слизеринцам обидные прозвища. Так, Гринграсс они обозвали Ледышкой, Буллстроуд — Кубышкой, а Панси Паркинсон — Мопсихой. На этом всё веселье закончилось, поскольку а) мужская часть Слизерина дружно вступилась за честь своих дам, наслав на троицу тучу слабеньких Жалящих и Ватноножных и б) этим возмутились другие хаффлпаффцы, совершенно не склонные к вражде со змейками. А потом пришёл профессор Снейп, обозвал всех троих «пустоголовыми тупицами», отменил все насланные заклятья и впустил оба факультета в аудиторию.