Но тут Дамблдор как-то странно споткнулся и грохнулся наземь, выронив Старшую палочку. Северус на сей раз не дремал, и у него оказались обе палочки — Дамблдора и его собственная.

— Ступефай! — рявкнул он, но Дамблдор сумел откатиться в сторону, вскочить на ноги и поднять руки, хлопнув ими над головой.

Блиин… Да он же Фоукса призывает… Неужели сейчас смоется?

И в ту же секунду откуда-то из-под потолка появился Фоукс, но он уже тащил что-то… Точнее кого-то в лапах.

— Драко! — охнул я.

И в самом деле, пассажиром Фоукса был гордый Наследник Малфоев с чем-то непонятным в руках. Это что — Шляпа? Блин, он тут мечом Гриффиндора собрался размахивать? Маразм крепчает.

Но, похоже, Драко прекрасно знал, что нужно делать. Когда Фоукс резко спикировал вниз, Драко с силой нахлобучил Шляпу на макушку Дамблдору. Тот замер. А Шляпа торжествующе заорала:

— Наконец-то! Давно мечтала! Азкабан! Азкабан! Азкабан! Без вариантов!

Вот так вот. И никаких Мечей Гриффиндора.

После вердикта Шляпы с Дамблдором стало происходить что-то странное… Его тело стало превращаться в камень — чёрный, гладкий, полированный камень… Буквально через минуту перед нами стояла статуя, кстати, удивительно хорошо вписавшаяся в общий интерьер подземелья. Шляпа соскользнула с макушки и приземлилась к ногам Драко, который бережно её поднял… и тут же в его руках оказался здоровенный меч с чуть светящимся лезвием.

— Ого! — восхищённо вскрикнул Драко.

— Владейте, — проскрипела Шляпа. — Здесь собрались истинные гриффиндорцы — как на подбор.

— Но я вообще-то на Слизерине учусь… — растерянно произнёс Драко.

— Какая разница, где учится гриффиндорец? — проскрипела Шляпа. — Он всё равно себя покажет.

В этот момент из ниоткуда возникли Ник и Конни. Конни сиял:

— Это мы призвали твою мантию, Гарри! И Дамблдора толкнули тоже мы! Представляешь?

Ник же просто молча отменил Инкарцеро, и я поднялся на ноги.

— Сев… — спросил я, — Ребята, а Сев где?

Северус уже подбежал к той колонне, об которую ударился Сири и осторожно поливал ему голову каким-то зельем, не забывая при этом проходиться по умственным способностям любимого супруга и нас всех в целом. Ну всё, если Сев ворчит — значит с Сири всё в порядке…

И тут меня снова сильно кольнуло в грудь, и зал начал расплываться…

====== Глава восемьдесят первая. В которой герой ведёт задушевную беседу ======

И тут меня снова сильно кольнуло в грудь, и зал начал расплываться… А потом всё исчезло.

Ох, ёёёё… Я что, умер? Или это снова шутки Гекаты?

Правду сказать, я готов был начать паниковать… Но испугаться всерьёз не успел. Мир вокруг снова появился и обрёл чёткость… но это были не подземелья Хогвартса. Совсем даже нет.

Я лежал на мягкой траве, надо мной бледно светилось карамельно-голубое, какое-то ненастоящее небо, на котором не было ни Солнца, ни облаков. А вокруг меня шелестели и тихо склоняли цветки бледные цветы… асфодели… те самые… наверное, я всё-таки умер… Совсем…

— Глупости какие, — раздался знакомый мелодичный голос и надо мной склонилась… Геката. Геката в пурпурном хитоне, с длинными вороными волосами, стекавшими густым водопадом по нежным плечам, Геката в золочёных сандалиях и алмазном венце, остро и ярко переливавшемся на свету. Прекрасная и ужасная Тривия, богиня Луны, Путей и Перекрёстков.

Она протянула мне руку и нежно улыбнулась:

— Вставай, Гарри… С тобой всё в порядке. У вас получилось остановить Зло, что притворялось Добром. Такие дела.

Я взял Богиню за руку и поднялся на ноги.

— Где… мы?.. — с усилием спросил я.

— Не догадался? — рассмеялась Геката. — Это Элизиум, Поля Блаженных… Это всё, что осталось мне от моего могущества… Но я не жалуюсь, ибо вход в него доступен только Избранным душам. Посмотри вокруг, Гарри… Здесь те, кто стоял у истоков человеческой цивилизации… Здесь по-прежнему творит Гомер и произносит свои язвительные речи Сократ, здесь доказывает очередную теорему Пифагор, а Гипатия*, дочь Теона, по-прежнему занята своими вычислениями… Они все здесь, Гарри — Архимед и Вергилий, Эратосфен и Фидий, Тит Лукреций Кар и Овидий… Здесь великие воины Тутмос, Александр Македонский и Ганнибал, они делятся рассказами о своих победах и вновь и вновь разыгрывают незримые битвы… Здесь прекраснейшие женщины и царицы — Нефертити и Хатшепсут, Таис** и Горго***, Шаммурамат**** и Клеопатра… Здесь богоборец Эхнатон***** и великий бунтарь Спартак… Все, кто пришёл в этот мир и оставил в нём след задолго до искупительной жертвы христианского Бога… У меня, в Полях Блаженных, есть место для всех…

Я огляделся. И в самом деле — огромное поле вокруг меня вовсе не было пустым. Тени, полупрозрачные тени сновали вокруг. Тени сидели в призрачных беседках, возлежали на ложах за пиршественными столами, играли на странных музыкальных инструментах, танцевали под неслышимую музыку, пили вино из высоких кубков и читали длинные свитки… Но стоило мне чуть-чуть всмотреться в кого-то из них, как тень начинала таять, расплываться, чтобы потом вдруг возникнуть в другом месте, не прерывая своего занятия.

— Ты не сможешь увидеть их в настоящем обличье и побеседовать с ними, — пояснила Геката. — Это потому, что ты жив, а они давно уже ушли из мира живых. Но есть кое-кто, кто жаждет с тобой пообщаться — именно по его просьбе я и привела тебя сюда.

Геката щёлкнула пальцами, и над нами тут же возник вполне себе материальный портик-беседка, с удобными скамьями и столиком в центре. Геката опустилась на одну из скамей, устроившись на подушках, и сделала знак мне, чтобы я тоже сел.

Я повиновался, и Геката негромко, но звучно произнесла:

— Ты можешь войти, Гермий… Мальчик принёс то, что по праву твоё…

Спустя мгновение рядом со мной возникла полупрозрачная тень, которая ещё через миг обрела некоторую материальность. Я понял, что Геката хочет, чтобы я отдал Амулет Гермия Трижды Величайшего, так сказать, лично в руки, и ожидал увидеть старца, согнутого грузом знаний и прожитых лет.

К моему удивлению, великий алхимик оказался мужчиной лет тридцати, с красивым мужественным лицом и вполне себе спортивной фигурой. Облачён он был в длинную хламиду, расшитую по подолу традиционными греческими «кубиками», и сандалии. Довольно длинные волосы были стянуты головной повязкой, чтобы не лезли в глаза, а с загорелого лица на меня смотрели поразительно яркие зелёные глаза. Эммм… Интересно…

— Хайре!****** — приветствовал он меня, подняв правую руку. Я встал и вежливо склонил голову. Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, затем Гермий отвёл взгляд и рассмеялся:

— Даа… Моя кровь, хоть и разбавленная… Благодарю тебя, потомок, за возвращение щедрого дара, который стал опасным в неподходящих руках. И верни мне то, что по праву моё…

Я судорожно кивнул, достал из поясного кошеля Амулет и протянул его Гермию.

— Отдаю добровольно, без всяких условий… Я не властен над тем, что твоё по праву, Гермий Трижды Величайший.

— Хороший мальчик, — улыбнулся величайший алхимик древности. — Всё правильно. Да вознаградит тебя Указующая Пути. Я рад, что моя кровь не погибла. Прощай, потомок. Будь благословен…

С этими словами Гермий принял Амулет из моих рук… и в ту же секунду превратился в полупрозрачную тень… а затем растаял в воздухе.

И только в этот момент я почувствовал, что стою мокрый, как мышь. Сила. Сила этого мага была настолько больше моей, что это было сложно даже представить. И стоило Гермию исчезнуть, как ноги у меня подогнулись, и я совсем неграциозно плюхнулся на скамью.

— Да, — улыбнулась Геката, — Гермий силён. Не будь он так силён, мне не удалось бы сделать его материальным… Но он так хотел увидеть тебя, что отказать ему я не могла. А теперь… Нам надо поговорить. Выпей, это подкрепит тебя.

И женщина протянула мне золотой кубок с белой, как молоко, жидкостью.

М-даа… Обычно со слов «нам надо поговорить» и начинаются все самые большие неприятности… Но я послушно выпил из кубка — по вкусу жидкость действительно напоминала молоко, но была в сто раз вкуснее… и чувствовать себя я стал гораздо лучше.