В Хогвартсе бы без них точно не обошлось бы — вспомнить хоть Жабий хор профессора Флитвика или Боевого Жаба Ванюшу Невилла. Последний, кстати, как утверждал Невилл, был весьма огорчён тем обстоятельством, что не получил возможности пообщаться со столь редкого вида самкой жабы, но потом всё-таки переключил своё внимание на жабу-фамильяра одной из студенток Равенкло — радужную бразильскую самочку по имени Жануария. Впрочем, отношения у них были чисто платонические, и профессор Синистра иногда рассказывала в учительской, что часто видела Ванюшу и Жануарию по вечерам на Астрономической башне, где эта парочка восседала на парапете, созерцая своими огромными выпученными глазами закат и издавая нежное горловое кваканье.
Так что да, лучше было Амбридж вообще не соваться в Хогвартс. И она реально поумнела, если это понимала.
Поэтому Фадж совместно с Попечительским советом принял воистину Соломоново решение — профессору Макгонагалл была возвращена должность заместителя директора, и временно исполняющей обязанности стала именно она. Макгонагалл не стала отказываться, поскольку резонно беспокоилась, что в этом случае во главе Хогвартса может оказаться и кто-нибудь похуже Амбридж. Деканство она с себя сложила — тоже временно — и достаточно неожиданно отдала эту должность (тоже временно) недавно назначенной вместо Хуч молодой преподавательнице полётов бывшей охотнице «Холихедских Гарпий» Гвеног Джонс.
Как это ни удивительно, выбор оказался вполне удачным. Во-первых, вся квиддичная команда, всегда игравшая достаточно большую роль в жизни факультета, смотрела на профессора Джонс, как на ожившее божество и подчинялась ей безоговорочно, тем более, что квиддичные тренировки Гриффиндора профессор Джонс теперь проводила сама. Во-вторых, профессиональный спорт, даже такой странный, как квиддич, это всё-таки профессиональный спорт и новый декан Гриффиндора отличалась весьма твёрдым характером и суровым чувством справедливости, что сразу же ощутили на себе все записные хулиганы. В-третьих, декан Джонс каждый вечер появлялась в Гриффиндорской гостиной и устраивала что-то вроде общего собрания, каковое вскоре перерастало в посиделки с чаем и булочками и беседы о том о сём. И да, она столь же непреклонно защищала свой факультет, как и профессор Макгонагалл, но отнюдь не считала всех своих подопечных невинными агнцами и решения по проступкам подопечных выносила только собрав полную информацию от всех заинтересованных сторон.
В общем, для временного декана Гвеног Джонс была идеальна, Гриффиндор стал являть собой вполне достойное зрелище, и в школе наступила если не тишь да гладь (это было невозможно по определению), то вполне нормальная рабочая обстановка, как, собственно говоря, и полагается в учебном заведении.
Мы же все вместе продолжали учиться, посещать дополнительные занятия и ставший бешено популярным спортивный клуб. Что же касается декана Джонс, то она это наше начинание только одобрила и даже предложила ввести в Хогвартсе уроки общей физической подготовки и оборудовать для этого зал. Директор Макгонагалл обещала обратиться к Попечительскому совету, а поскольку в отличие от Дамблдора, она не откладывала таких начинаний в долгий ящик, то инициатива профессора Джонс была признана полезной. Более того, заявка профессора Флитвика об открытии Дуэльного зала и Дуэльного клуба тоже была удовлетворена, думаю, что на втором курсе снова грядут перемены.
Межфакультетская вражда практически сошла на нет… надеюсь, что не временно… Само собой, слизеринцы в одночасье не возлюбили гриффиндорцев, а гриффиндорцы продолжали считать последних в массе своей скользкими гадами… но терять баллы за стычки в коридорах не хотелось никому, так что внешне всё стало мило и благопристойно.
Дадли же вернулся из Мунго абсолютно здоровым и тут же включился в учёбу. Более того, он стал обучать всех желающих в спортзале приёмам бокса, и желающих спустить пар таким способом всегда было немало. Пришлось даже приобрести ещё парочку груш, чтобы эти самые желающие могли почесать кулаки. Профессор Джонс даже выбралась для этой цели с Дадли в маггловский мир, а поскольку она была магглорожденной, всё прошло без проблем.
Финч-Флетчли тоже вернулся к учёбе, его компания как-то попритихла и пока никого не задирала, но я не мог отделаться от ощущения, что это затишье не вечное. И что рано или поздно разразится какой-нибудь бадабум. Но пока, как говорится, ничто не предвещало…
Разумеется, мы продолжали искать амулет Гермия. Я снова побывал в той комнате, откуда мы притащили горгулью, но Лео сказал, что в прошлый раз опасность была, а сейчас он её просто не чувствует. Да и меня не тянуло остаться и залезть в каждую щель, как это было в первое посещение. Поэтому книззлы и питоны получили следующее задание — прочёсывать Хогвартские подземелья и каждый вечер отчитываться о результатах. На основе этих результатов Ник начал составлять Карту Подземелий Хогвартса, намереваясь перещеголять Мародёров. Проблема была в том, что размеров этих самых подземелий, уходящих вглубь на несколько ярусов, не представлял никто. Но мы не теряли оптимизма. У Миши и Паши была другая задача — отыскать все тайные проходы, которые позволяли проникнуть в школу снаружи. Меня не оставляла мысль, что Дамблдор может попытаться проникнуть в школу к Амулету Гермия, а раз так — кто нам мешает пусть нам и поможет. Хитрые питоны вполне могли проследить путь к амулету и показать его уже нам.
К тому же, у меня не выходили из головы слова Сусанны. Нет, я предполагал, что мне придётся посетить старый дом Эвансов в Коукворте, ведь именно там Северус впервые встретил Лили Эванс, но каким образом это могло помочь нашей миссии, я не понимал. К тому же, вернуться нужно было «не рано и не поздно», а именно «когда дракон обретёт пару». Я практически не сомневался, что Сусанна имела в виду Драко, но никаких признаков обретения пары наш персональный Дракон пока не демонстрировал, так что с посещением Коукворта можно было и подождать. Но я, опять-таки, не сомневался, что эта загадка связана с происхождением Лили Эванс.
Кстати, о самой Лили. В прошлой жизни я прочёл много фанфиков, где в совершенно невыгодном свете выставлялись Лили и Мародёры. Мародёры, да… и бесчинства-то они творили, и Снейпа бедного травили, и в Визжащую хижину к Люпину заманили… и вообще, не дружба это была, а так… И вели себя как самые настоящие мажоры, и прочая, прочая, прочая… По мне так это… как-то неприятно. Какими бы они ни были, но за свои грехи расплатились — ранней смертью, Азкабаном, одиночеством… и опять-таки ранней смертью.
Хорошо, что здешние Мародёры — не канонные, а если взять канон, то самый страшный их проступок — это травля Снейпа. Не спорю, если бы здешний Сири отчудил такое, ему стоило бы открутить башку. Да, Джейми и Сири в каноне — богатенькие избалованные мажоры без башни ровно. И да, два их поступка — с оборотнем и с подвешиванием Снейпа вверх тормашками заслуживают хорошей, очень хорошей трёпки, но… даже безбашенным Мародёрам и в голову не пришло травить первачков сомнительными зельями, как это делали всеми обожаемые близнецы.
Что же касается канонной Лили… Каких только грехов ей не приписывают — и избалованная, и высокомерная, Петунью бедную травила, и к родителям с презрением относилась, и бедного Снейпа бросила ради куда более выгодной партии — Джеймса Поттера… Честно говоря, мне канонная Лили никогда не казалась роковой соблазнительницей и Поттеру она себя не навязывала. Если вспомнить канон, то Джеймс на неё запал с самой первой встречи, а она же до разрыва дружбы со Снейпом упорно посылала его лесом. И да, во время инцидента с подвешиванием Лили не слишком удачно вступилась за друга… но она была единственной, кто вообще вступился. И она имела полное право обидеться на «грязнокровку», поскольку уже хорошо знала, что обозначает это слово. К тому же, к последним курсам Лили явно поняла, что ей, как магглорожденной мало что светит в магическом мире и решила укрепить своё положение выгодным замужеством. И да, обаять зацикленного на ней Поттера ей труда не составило, но…
