— Но почему тогда он продолжил ритуал, когда понял, что перед ним не Невилл? — спросил я. — Какой смысл?

— Видимо, для того, чтобы получить хоть какой-то результат. Второй раз такой фокус не получится — деканы будут настороже. А Дадли — твой близкий родственник, вы хорошо общаетесь, и во многие наши дела он тоже посвящён.

Я только за голову схватился:

— А я-то напридумывал…

— Что? — удивился Ник. Я хотел было ответить, но тут мы пришли в Большой зал, и мне в голову пришла совершенно другая мысль.

— Потом расскажу. А сейчас нам надо расспросить Невилла о том, кого они встретили пока шли в своих одинаковых костюмах до Большого зала. Это и будут наши основные подозреваемые.

— Точно, — согласился Ник. — Только не на глазах у Дамблдора. Он сейчас доволен, что его комбинация, хотя бы частично, увенчалась успехом и может насторожиться, если увидит, что мы слишком активно общаемся с Невиллом.

Конни, как всегда, внимательно слушавший наши разговоры, задумчиво покивал.

На завтраке я вяло ковырялся в овсянке, есть её после тех разносолов, которыми меня потчевали эльфы что на Гриммо, что в собственном мэноре, совершенно не хотелось, тыквенный сок начинал навевать тоску, а чая на завтрак почему-то не подали. Так что я ограничился парой тостов, варёным яйцом и глотком сока.

Зато я искоса наблюдал за преподавательским столом. Дамблдор прямо-таки лучился от счастья, профессор Макгонагалл и профессор Флитвик выглядели озабоченными, а Помона Спраут — и вовсе удручённой. Ну да, её же студент в Больничное крыло попал, а эта добрая женщина за всех барсучат переживает. Северуса на завтраке не было, никого из наших подозреваемых, кроме Ирмы Пинс — тоже. Ну, всё понятно. Филча традиционно за стол не зовут даже по праздникам, Трелони, вернувшись из Мунго, ещё меньше желает появляться на людях, чем раньше, а Хагрид завтракает у себя. Ух, как хотелось бы мне, чтобы в подозреваемые попал именно он, но вот у полувеликана алиби твёрже алмаза. А профессор Кеттлберн тоже не любит завтракать в Большом зале, хоть и живёт в Хогвартсе.

— А Синистра и Вектор были на пиру? — шёпотом спросил я Ника.

— Были, — ответил тот. — Одна из них помогала Спраут, вторая «держала дверь» вместе с Дамблдором.

— «Держала дверь»? — переспросил я.

— Ну да, — кивнул Ник. — Дверь под ударами трещала, а Дамблдор стоял, направив на неё свою палочку. Позже к нему присоединились профессор Вектор и профессор Бабблинг.

— Кто? — не понял я, но тут же сообразил:

— Ааа… профессор Рун…

— Ну да, — ответил Ник. — А профессор Маггловедения так перепугалась, что даже палочку вытащить не сообразила. Но она тоже была на виду. Точнее, я видел её всё время до похищения.

— Понятно, — проворчал я. — Список подозреваемых расширить не удастся.

— И сузить тоже, — проворчал Ник. — Наш неизвестный был ранен в шею, как объяснила Парвати, просто так излечить рану, нанесённую этой саблей, не удастся даже магией. Заживать она будет так же долго, как заживают обычные раны у магглов.

— То есть на шее должна быть повязка, — вздохнул я, — но…

Вот именно, что «но». Мисс Пинс носит глухую блузку под горло, шея закрыта, да ещё обычно наворачивает на шею шарф — в библиотеке не тепло даже летом. А уж Трелони просто в тряпки, как в кокон заворачивается, цыганский стиль во всей красе. За её шалями можно автомат Калашникова спрятать. Зато вот Филча я видел мельком — жилет и простая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, будь там повязка — сложно было бы не заметить. Так что старый завхоз точно не при делах. Уфф…

Мы бы ещё поговорили, но тут к Дамблдору подлетел чей-то Патронус в виде серебристого облачка, и прозвучали тихие слова. Выражение лица Светлейшего тут же поменялось на крайне озабоченное. Что, не ожидал? Похоже, к делу в очередной раз подключилась тяжёлая артиллерия… И даже если это только Гиппократ Сметвик, то мадам Помфри уже выслушала о себе много нового и интересного.

Дамблдор торопливо встал и покинул Большой зал, а спустя пять минут к нам подошёл Перси и заявил:

— Ребята, у вас сегодня вместо Зелий будет две пары Чар. Одна сейчас — со Слизерином, другая по расписанию, как обычно, с Равенкло.

— Что-то случилось с профессором Снейпом? — обеспокоился я.

Перси пожал плечами, но тут же склонился к нам и прошептал, практически не шевеля губами:

— Я слышал, он варит зелье и это срочно.

Сказано всё это было с абсолютно бесстрастным лицом, затем последовал короткий кивок — поторопитесь, мол. Молодец, Перси, прямо русский разведчик Штирлиц в стане врага. Ладно, Чары так Чары.

«Он ведь, наверное, для Дадли зелье варит», — возникла у меня в голове реплика Конни.

Я молча согласился. Конечно, для Дадли, а для кого же ещё. А это значит, что в школу, кроме Сметвика, прибыли и Сириус с Люциусом. И наверняка наш Светлейший понёсся в очередной раз отмазываться. А ведь отмажется, опять, к гадалке не ходи — отмажется. Свалит всё на мадам Помфри — он же не целитель. А вот та оправдаться не сможет, Дамблдор не идиот, наверняка навешал на медиведьму кучу Непреложных Обетов. Но и Помфри может вывернуться — наверняка будет косить под дурочку, охать и сокрушаться, что не сообразила сразу, что значат эти пятна. Хоть и говорил Сметвик, что такого не может быть, и сложно поверить, что медиведьме, работающей в школе, полной детей, никто никогда не рассказывал о детской разновидности драконьей оспы, но ведь может и прокатить. А если не докажут злой умысел, мадам Помфри отделается увольнением.

«Ничего, — с некоторым цинизмом заметил Ник, — думаю, что Блэки эту даму без присмотра не оставят, а нам надо заняться горгульей».

«Это да, — согласился я. — Но сегодня ночью я хотел бы заняться кое-чем другим…»

«Не понял…» — хором удивились Конни и Ник.

Я объяснил:

«С чего вся эта заварушка началась? С привидений? Которые явно подчинялись директору? Зря они это сделали…»

«Ты хочешь изгнать факультетских призраков?» — в голосе Конни послышалось восхищение.

«Хочу, — отрезал я. — И я в своём праве. Из-за них пострадал мой родственник».

«Но Миртл… — неуверенно начал Конни. — Она же не виновата… Её не было с остальными…»

«Причём здесь Миртл? — удивился я. — Миртл я оставлю. Она не такая, как остальные призраки. Жаль только, что зелий не будет, и я отработку не заработаю. Надо срочно с Северусом посоветоваться…»

Уроки в этот день тянулись медленно, и я заставлял себя заниматься только усилием воли. Чуть-чуть не накосячил на Чарах, потом на Гербологии перепутал безобидную разновидность Таренции Шипящей с опасной, хорошо хоть реакция у меня замечательная и я сумел увернуться от шаловливых цветочков с короткими игольчатыми зубками, которые явно вознамерились откусить мне полруки. Это происшествие заставило меня собраться, и на второй паре Чар я удостоился и баллов, и похвалы Флитвика.

К тому же, когда мы шли на обед, с Конни через сквозное зеркало связался Драко и сообщил, что Северус сварил нужное зелье, что его удалось ввести Дадли. Дадли пришёл в себя, его самочувствие улучшилось, пятна исчезли, но Сметвик всё-таки отправил его в Мунго — для наблюдения и очистки совести.

Мне полегчало, но тут Драко добил меня новостью, что в школу снова прибыли Лорд Малфой и Наследник Блэк, а, значит, грядут разборки.

На обеде Дамблдора не было, зато мрачная Макгонагалл объявила о том, что все учащиеся в ближайшие три дня должны организованно посетить Больничное крыло на предмет медицинского осмотра. Проводить медицинский осмотр будут специально приглашённые целители из Мунго, поскольку мадам Помфри с сегодняшнего дня отстранена от выполнения обязанностей школьной медиведьмы. Её недавно назначенная помощница, которая ещё толком не смогла войти в курс дела из-за семейных причин, очищена от подозрений и оставлена в прежней должности. Её задача — помогать целителям при медосмотре. После окончания осмотра в школу прибудет новый целитель вместо мадам Помфри, которого лично выберет Гиппократ Сметвик.