Сусанна вернулась уже наутро, опять-таки в сопровождении гоблинов и рассказала мне о том, что проклятие снято. Конечно, девочки-гоблинесс так и останутся девочками до конца своих дней, с этим уже ничего не поделаешь, но все, кто появится на свет после Самайна, вырастут в полноценных женщин. Да, это совсем не быстро, но гоблины живут долго, и каких-нибудь двадцать лет для них — не срок.
Поэтому сопровождавшие Сусанну гоблины выглядели до неприличия счастливыми, и благодарили меня так, словно я был ожившим Мерлином. Даже неудобно — ведь лично я ничего не сделал, это Сусанна рисковала своей магией…
Оставив несколько увесистых кофров с дарами, гоблины отбыли восвояси, продолжая рассыпаться в благодарностях. Я вздохнул несколько свободнее, ибо их неприкрытое обожание меня напрягало, и продолжил заниматься текущими делами.
Кроме проведения обязательных обрядов, я привязал к Роду трёх домовых эльфов, двух мальчиков и девочку, которые тут же принялись выполнять свои обязанности с радостным энтузиазмом.
Ещё одним делом оказалась беседа с потенциальными арендаторами — семейной парой с тремя детьми. Как выяснилось, глава семейства был сыном вассалов Поттеров, погибших во время Первой магической войны при очень неясных обстоятельствах. Мальчика же спрятали у очень дальней родни по материнской линии, долгое время он ничего не знал о судьбе Рода Поттеров, но как только у Рода появился Глава, то есть я, выросший мальчик почувствовал это по проявившейся вассальной связи. Поэтому он забрал жену и детей и отправился в Поттер-мэнор.
Дело в том, что вассалы Поттеров владели секретом особого волшебного фарфора и выросший мальчик оказался последним представителем целой династии мастеров. Хорошо, что он был уже достаточно взрослым во время войны, находился в ученичестве у отца и сумел освоить большую часть фамильных секретов. Но работать в полную силу он не мог… таковы тонкости вассальных клятв.
Так что Джонатан Гудгласс объявился в мэноре очень вовремя. Оказалось, что на территории поместья были и мастерская по производству фарфора, и дома вассалов и даже залежи какого-то особо ценного каолина. Понятное дело, что всё это было вынесено как можно дальше от господского дома, под Малый защитный купол и Охранные чары. Поттеры берегли секреты своих вассалов и правильно делали.
Я и не догадывался, что прекрасные вазы, чайные, кофейные и обеденные сервизы, которые восхищали меня изяществом и тонкостью отделки, были сотворены семейством Гудгласс. Как оказалось, фарфор Поттеров был знаменит не только в Магической Британии, но и в других странах, и такие сервизы стоили целые состояния.
Естественно, я принял вассальную присягу Джонатана Гудгласса и его семейства, которое сразу же занялось обустройством мастерской и собственного жилища, а в помощь им я приставил одного из свежепривязанных эльфов — самого смышлёного, получившего имя Лука. Джонатан заверил меня, что сможет разыскать потомков других вассалов и вновь запустить производство фарфора — года через два-три. Я кивал. Судя по стоимости этих изделий, все затраты на производство должны были окупиться сторицей в первый же год. До этого я в основном только тратил накопленные поколениями деньги, и пусть это были только проценты… но на будущую жизнь у меня были большие планы.
Сириус эту мою деятельность только одобрил, к тому же, он рассказал мне ещё одну хорошую новость. Китайский Мастер Некромант Ню Да-шуй написал ему о том, что хоть его дела и несколько затянулись, но к лету он непременно с ними разберётся, а посему готов прибыть в Англию к началу летних каникул в Хогвартсе, дабы начать углубленно обучать меня нужным премудростям.
Я только вздохнул. Видимо, беззаботные летние каникулы навсегда остались в прошлом. Впрочем, как сказал Сири, все дети старых семей летом не бездельничали. Скажем, у него был усиленный режим занятий по Боевым Чарам, а у Джеймса — по Артефакторике. Причём, учителя требовали с учеников столько, что начало занятий в Хогвартсе последние воспринимали, как отдых.
И да, мы с Сири нашли время и для того, чтобы аппарировать в Годрикову Лощину. Надо сказать, что стараниями адвокатов Блэков вакханалия вокруг имён погибших Джеймса и Лили почти прекратилась. Во всяком случае, кукол, изображающих меня на горшке, больше не продавали, а из меню местных харчевен исчезли все блюда, в которых упоминались имена моих родителей. А цветы продавали, но против цветов я ничего не имел.
Что же касается самого дома в Годриковой Лощине, то он был наконец-то скрыт мощными чарами, посетителям была видна только иллюзия коттеджа, и часть забора с мемориальной доской, возле которой возлагали живые цветы. Цветы возлагали и к памятнику Лили и Джеймсу, но общая атмосфера стала как-то… пристойнее, что ли. К тому же, рядом с мемориальной доской появилась предупреждающая надпись: «Частное владение! Дом принадлежит Гарри Джеймсу Поттеру, не пытайтесь преодолеть чары и проникнуть на его территорию!»
Мы с Сири на территорию прошли беспрепятственно, и я был приятно удивлён. Вместо жутковатых развалин я увидел чистенький, опрятный, полностью восстановленный домик, типичный английский сельский коттедж. Это был ещё один подарок гоблинов — они быстро и совершенно бесплатно восстановили всю обстановку в коттедже, полагаясь на воспоминания Сири и Рема. Увидев свою детскую, я чуть было не разревелся — так дышала любовью и счастьем каждая мелочь в ней. Смешные обои с яркими картинками, красивые занавески, волшебная вращающаяся подвеска над кроваткой, устрашающего вида розовый заяц в ней… Джеймс и Лили не собирались умирать. Они хотели просто жить, растить сына и быть счастливыми. Но у них отняли эту возможность… и даже несчастного Риддла я не ненавидел в эту минуту так же сильно, как Дамблдора.
Сири, видя мой душевный раздрай, расстроился и прошептал:
— Зря мы сделали всё, как раньше… Только тебя расстроили…
Я покачал головой, а потом просто обнял Сири и прошептал:
— Спасибо… Вы всё правильно сделали… Это я из-за Дамблдора…
Сири прижал меня к себе и прошептал в макушку:
— Он ответит… мы отплатим… Веришь?
— Верю, — прошептал я, потому что в голосе Сири звучала та же ненависть, которая сейчас просто рвала меня на части. Но именно это и помогло мне прийти в себя и успокоиться.
В общем, всё прошло настолько хорошо и гладко, что я не мог не насторожиться. И когда ранним утром после Хэллоуина Сириус привёл меня камином в Хогвартс, я уже был немного на взводе.
Дамблдор встретил нас с обычной отеческой доброй улыбкой, но мне показалось, что голубые глаза, спрятанные за очками-половинками блестят как-то слишком радостно. Похоже, что в моё отсутствие Добрейшему Дедушке удалась какая-то пакость.
Поэтому я распростился с Сириусом и со всех ног помчался в гриффиндорскую башню.
Только для того, чтобы узнать от Ника, что Дадли находится в Больничном крыле.
— Что случилось? — потрясённо спросил я. — Тролль?
— Какой тролль? — поразился Ник. — Что? Ещё и тролль?
Ух, значит, тролля не было. Уже легче. Но что же всё-таки произошло?
Ник вздохнул и начал рассказывать.
По случаю Хэллоуина в школе был устроен настоящий пир, Большой зал украшали многочисленные скалящиеся тыквы, под потолком летали наколдованные летучие мыши, все желающие нарядились в разнообразные костюмы — у кого-то настоящие, у кого-то трансфигурированные с помощью старшекурсников. Ник тоже помог Гермионе и Дадли с трансфигурацией, в результате Гермиона стала эльфийской принцессой с заострёнными ушками, в зелёном платье и с луком за плечами, а Дадли щеголял в маске Бэтмэна. Сам Ник нарядился вампиром, причём получилось так убедительно, что от него шарахались даже третьекурсницы.
Остальные гриффиндорские первокурсники тоже не ударили лицом в грязь. Фэй где-то раздобыла старинное платье с широкой юбкой и плоёным воротником и всем зловеще заявляла, что изображает Екатерину Медичи, королеву-отравительницу, заканчивая своё заявление таким зловещим смехом, что наши книззлы начинали дыбить шерсть на загривке и шипеть. Падма и Парвати нарядами не заморачивались вообще, обе нарядились в роскошнейшие сари, причём Падма заявляла, что изображает жену Рамы Ситу, а Парвати — национальную героиню Индии Лакшми Бай*. Именно поэтому к наряду Парвати и прилагалась самая настоящая сабля, что в конечном итоге и спасло Дадли жизнь. Но обо всём по порядку.
