— Вы не виноваты, мальчики, — с теплотой в голосе произнесла Макгонагалл. — Думаю, что мы сейчас посовещаемся и решим, как быть дальше. Но, в любом случае, вина в этом… инциденте лежит на профессоре Бингли и его необдуманных действиях.

— Кстати, мистер Поттер, — спросил Флитвик, — а что больше всего вас испугало в подвале?

— Стул и клетка, сэр, — ответил я. — Дело в том, что я увидел на них… на них какие-то чары наложены… Мне не понравилось. Понимаете?

— Понимаю, — кивнул Флитвик. — Когда коллеги позвали меня осмотреть…эээ…профессора Бингли, я тоже почувствал эти чары. Видимо, в вас заговорил дар Артефактора, Гарри. Более того, скажу, что вы правильно сделали, не подчинившись приказам профессора Бингли. А сейчас — ступайте.

— Погодите, — заметила Макгонагалл, — сейчас я позову Перси Уизли, чтобы он их проводил до гриффиндорской гостиной. У детских стихийных выбросов могут быть отложенные последствия.

— Мудрое решение, Минерва, — съехидничал Северус. — Кто знает, куда их может занести по дороге. А в Хогвартсе больше нет лишних преподавателей.

Вот же язва! Но, кажется, Северус больше не сердится, а ягодки… ягодки можно и завтра отдать, тогда он ещё больше подобреет.

До гриффиндорской гостиной мы добрались без приключений, и, поскольку история с Бингли была строжайшим секретом, о ней уже знал весь Хогвартс. К счастью, распространение приобрела именно наша с Конни версия о стихийном выбросе, правда о том, что намеревался проделать с нами Бингли, ходили самые дикие слухи. Кто-то говорил о порке розгами и плетьми, кто-то — о подвешивании за большие пальцы, а некоторые студенты, обладавшие особо извращённой фантазией и знакомые с историей инквизиции, уверяли всех в наличии в подвале Наказаний испанских сапог, гарроты и «железной девы».

Так что добраться до спальни нам удалось только тогда, когда мы рассказали всем о том, что произошло. Старшие курсы выслушали нас с вниманием, и Вуд заметил:

— Надо же, Поттер, уже третий преподаватель оказывается в отставке по твоей милости.

— Ага, — ехидно добавила Алисия Спиннет, — если отставка затянется, профессора можно будет приспособить в качестве садового украшения. И с чего его понесло зверствовать?

Когда мы всё-таки добрались до спальни, нас там ждал злющий, как целое гнездо ос, Ник, страшно недовольный тем, что мы попались на удочку Бингли.

— Гарри, вот ты раньше со мной связаться не мог и сказать, куда вы направляетесь? — шипел он.

— И что бы ты сделал? — отбивался я.

— К Макгонагалл бы обратился — отрезал Ник. — Она вменяемая, по крайней мере, сходила бы в этот подвал и поинтересовалась, какого чёрта отработка не согласована с ней!

— Ник, — мягко сказал я, — у меня были в кошеле кое-какие сюрпризы от Сири, так что мы бы оттуда по-любому выбрались. Просто Ссешуа подоспел очень вовремя.

— Да… — мечтательно протянул Конни, — кататься на василиске — это так здорово… А ещё мы волчка напугали… и дриаду видели… и на кентавре катались… Ник, ну не сердись… Вот как ты думаешь, отчего Бингли вдруг взбесился?

И в самом деле, было в этом что-то… странное. А ведь на первом занятии мистер Бингли показался нам вполне себе нормальным преподавателем…

Мы с Конни и Ником всесторонне обсудили этот вопрос в спальне, а потом — на прогулке с остальными ребятами из нашей компании, но понять причины действий профессора так и не смогли. Забегая вперёд, скажу, что эта истина открылась нам много позже, а наутро веселье началось по новой, ибо в Хогвартс прибыли Люциус Малфой и Сириус Альфард Блэк, сильно оскорблённые в лучших чувствах. В сопровождении аж четырёх адвокатов.

О дальнейшем я знаю только из рассказа Сири, ибо, понятное дело, эти разборки проходили не на глазах учащихся.

Веселье усугубилось тем, что этим же утром в Хогвартс вернулся Альбус Дамблдор… и сразу угодил в центр разборок. Думаю, что последние лет десять Доброго Дедушку так никто не огорошивал. Но надо отдать ему должное — сориентировался он быстро и попробовал перейти в наступление. И упирал он именно на то, что профессор Бингли не нарушил устава Хогвартса, ибо не притронулся к нам и пальцем (что было правдой). А то, что два нервных первокурсника так отреагировали на справедливое требование преподавателя, — не его вина.

Но тут уже не выдержал Люциус:

— То есть, — прошипел Сиятельный Лорд, — требование, чтобы мой сын сидел в клетке, как какое-нибудь бешеное животное — справедливое требование?

— Но это бы не причинило ему никакого физического вреда, — ответил Дамблдор, поглаживая бороду. — Первокурсникам следует учиться дисциплине и смирению.

— Дааа?! — Сири сказал, что в этот момент он сам чуть было не испугался Люциуса. Серебристо-серые глаза Лорда Малфоя словно засветились изнутри, а белокурые, тщательно уложенные волосы встали дыбом и изогнулись, как атакующие кобры. — Значит, вы считаете, что запереть в клетку первокурсника, который виноват только в том, что опоздал на урок, причём стоит учесть, что этот первокурсник мог просто заблудиться, как и остальные, справедливое наказание? Я немедленно подаю жалобу в Совет Лордов о расторжении Контракта со школой Хогвартс в отношении моих сыновей! И благодарите Магию, директор, что Нарцисса сейчас несколько занята и не покидает Мэнор! Если бы она была здесь, я бы не ручался за целостность вашего кабинета и вашего преподавателя!

— Присоединяюсь к мнению Лорда Малфоя, — добавил Сириус ледяным тоном. — Думаю, что нашим мальчикам больше подошла бы школа Ильверморни. Я подаю аналогичную жалобу. А если бы Конни и Гарри встретили в лесу не дружественно настроенного кентавра, а злобного оборотня или, спаси нас всех Мерлин, акромантула?

Лорд Малфой, в подвалах мэнора которого хранились под стазисом редкие ингредиенты, доставшиеся от покойных акромантулов Запретного леса, тут же добавил во взгляд трагизма и закивал. Адвокаты дружно строчили что-то в своих блокнотах и смотрели на Светоча весьма неодобрительно.

Думаю, Дамблдор в этот момент был куда ближе к провалу, чем Штирлиц за всё время своей разведывательной деятельности. Потерять — пусть и неправильного, но Избранного — этого он допустить не мог. А уж то, что уход Драко и Конни автоматически обозначал потерю одного из главных спонсоров школы — об этом и говорить было нечего. Так что он тут же сменил тактику.

— Ээээ… Лорд Малфой, Наследник Блэк, — произнёс он уже совершенно другим тоном, — давайте не будем горячиться. Признаю, профессор Бингли перешёл… эээ… некие границы и вёл себя не совсем правильно по отношению к мистеру Поттеру и мистеру Малфою. Приношу вам свои извинения за этот инцидент. К тому же, профессор Бингли уже понёс… так сказать… наказание за свои опрометчивые действия. Вы ведь уже в курсе, что стихийный выброс мальчиков превратил его в… эээ… каменную статую, и даже профессор Снейп сомневается, что сможет чем-то помочь в этой ситуации. Теперь школа вынуждена искать нового преподавателя… а сделать это не так-то легко.

— И вы хотите обвинить в этом Гарри и Конни? — угрожающе спросил Сириус Альфард Блэк. Адвокаты насторожились, а потом принялись строчить в своих блокнотах вдвое быстрее. Дамблдор покосился на них с заметной тоской во взоре.

— Нет, разумеется, нет, — сказал он. — Это же стихийный выброс. Но мы могли бы… прийти к некоему мировому соглашению? Мне не хотелось бы, чтобы Хогвартс потерял столь выдающихся и перспективных учеников.

Сириус и Люциус переглянулись, и на лицах у них появились одинаково хищные улыбки:

— Это зависит от ваших предложений, директор.

Итогом этого интересного разговора стало следующее.

Мистер Бингли увольнялся из Хогвартса без права восстановления в должности.

Подвал Наказаний отныне был закрыт для студентов и преподавателей, и мог быть открыт заново только с согласия Попечительского Совета.

Отныне любое взыскание преподаватель должен был согласовывать с деканом факультета, где учился юный нарушитель и все отработки назначались только с согласия деканов. Декан своей властью мог отменить или изменить отработку провинившегося, если наказание было несправедливым.