Проколы: держал кисти рук на столе, тогда как при беседе этого делать нельзя, руки лежат на коленях; у англичан нет ножа для рыбы, они вообще не пользуются ножом, когда едят рыбу или омлет; ложечку, которой помешали в чашке с чаем, кладут не на блюдечко, а на поднос, поскольку блюдечко держат под чашкой второй рукой; булочки нельзя резать ножом, только отламывать кусочки, макать их в бульон тоже нельзя; оказывается, для сливочного масла есть специальный нож (вот рыбного нет, а для масла есть — где логика?), но, как я уже сказал, в целом ничего особо ужасного я не совершил и Петунья осталась довольна, поскольку вместе со мной выучить столовый этикет решил и Дадли. Причём объяснил он это весьма своеобразно:
— Вот стану я чемпионом… буду знаменитым… и меня пригласят на королевский приём… или там на обед… А я и обращаться со всякими ложечками-вилочками толком не умею. И все опять подумают, что боксёры тупые, раз такую ерунду выучить не могут. А я — не тупой.
И правда, получаться у него стало — загляденье, Петунья только диву давалась, откуда что взялось. Хоть и впрямь на приём во дворце отправляй. И вообще, учитывая Дадлину увлечённость и желание работать, он вполне может в чемпионы выбиться. А знаменитым спортсменам, как прочим знаменитостям, королева вполне может пожаловать орден… вот не помню, как он называется, и посвятить в рыцари. Почему бы и нет — есть же звание рыцаря у велогонщика Кристофера Хоя*… А сэр Дадли Дурсль звучит вовсе даже неплохо.
В общем, с английским этикетом я познакомился, кое-что мне подсказал Томми, правда Секстус Северус тихо ржал, слушая все эти правила, но мне и впрямь почему-то не хотелось ударять лицом в грязь перед Вальпургой, а интуиции своей я привык уже доверять.
Были и неприятные новости — мисс Фигг выписалась из больницы и теперь маячила в своём дворике или на улице чуть ли не весь день напролёт. А если её не было, то я смотрел в оба — и не раз замечал в кустах каких-то непонятных личностей, причём моё знание канона никак не могло подсказать, кто это такие, разве что приснопамятный Мунгундус Флетчер пару раз промелькнул… а это значило одно — слежка продолжается.
При таких условиях отлучиться на Косую Аллею было невозможно, а мне туда нужно было до зарезу… Хотя бы в банк, узнать, что там с моими ауреями… Хорошо, хоть книззлы шпионить за мной перестали — за те дни, что я их кормил, мы прониклись взаимным уважением, и теперь для них я был более важным лицом, чем мисс Фигг… тем более, что своё обещание насчёт вырезки я сдержал.
Самое интересное, что я реально стал понимать книззлов — на мысленном понятийном уровне. Эти милые кошечки действительно были полуразумны, то есть, самые умные из них — мистер Лапка и мистер Пушистик — обладали интеллектом шестилетнего человеческого ребёнка, а это очень даже немало. Остальные же, по строгой стайной иерархии, подчинялись этой парочке, так что стоило мне растолковать главным в стае, что мне нужно, то мисс Фигг стала получать от своих пушистых осведомителей лошадиные дозы дезинформации. Всё было по старой схеме — я работаю по дому чуть ли не с утра до ночи, меня ругают и поколачивают, периодически запирая в чулане. Что характерно: то, что наблюдала лично мисс Фигг, не слишком этому соответствовало, но… я лишний раз убедился, что люди видят то, что хотят видеть, и мои редкие пересечения со старой сквибкой были полны фальшивого сочувствия с её стороны. Пару раз она порывалась угостить меня чаем, на что я отговаривался общей занятостью и боязнью нарваться на наказание, усиленно изображая забитого и замученного непосильной работой сиротку, а ещё пару раз она передавала Петунье домашние угощения — ореховый рулет и булочки с кремом, но Петунья, с моей подачи, тут же после ухода мисс Фигг отправляла все угощения в мусорное ведро, а на следующее утро хвалила старой сквибке их «удивительный, ни с чем не сравнимый вкус».
Книззлы же доносили мисс Фигг о вечерних скандалах в семействе Дурслей с моим неизменным участием, так что все были довольны.
Но чем дальше, тем больше эта слежка меня начинала напрягать, и как выдержать ещё три… нет, чуть больше двух лет, мне же скоро девять… я даже не представлял. В этом плане мне очень бы пригодилась техника теневых клонов из «Наруто», но ни Томми, ни Секстус Северус ни о чём подобном не знали.
Еще одной проблемой оставались Пирс и Ник — они понять не могли, почему их каверза не удалась, и явно горели желанием придумать что-то новенькое, хоть и шифровались. Я мучительно вспоминал все уроки Лёвы Терентьева, но пока ничего стоящего придумать не мог — все пакости были слишком глобальными, а я своей задачей ставил не отправить двух придурков в больницу или на кладбище, а просто заставить их отстать от нас раз и навсегда.
Дадли предлагал поступить просто и незатейливо — забить парочке стрелку и набить обоим морду. Он заявлял, что справится с ними один и мне даже рук пачкать не придётся, но я его отговорил. Учитывая общую пакостность парочки, они вполне могли подставить и Дадли, и меня, да и вообще всю нашу компанию.
Так что приходилось мучительно думать, и пока подходящего решения не находилось. Нет, не потому что у меня запас пакостей иссяк — все, что я помнил, включали в себя серьёзную порчу имущества или от них могли пострадать не только Пирс с Ником, но и их родители, а они мне, собственно, ничего плохого не сделали, по крайней мере, пока…
Пока я не придумал ничего, кроме того, чтобы обратиться к отцу Сурии — доктору Прадху. Кстати, вопрос с использованием «Репаро» решился просто — я стребовал с Сурии и Дадли Непреложный обет, а потом просто рассказал о том, что я волшебник. Сурия, как я и думал, отнеслась к этому спокойно — с миром магов она явно была знакома, да и Дадли тоже сложил два и два. Поэтому я их даже особо не удивил. К тому же, я стал подмечать, что Дадли начал поглядывать в сторону Сурии не просто, как друг. Конечно, им обоим ещё восемнадцати и на двоих не исполнилось, но почему бы и нет? Сурия — сквиб, как и Дадли, значит, их потомком вполне может быть маг, а учитывая, что Дадли — родственник знаменитого Гарри Поттера, не думаю, что мистер Прадх будет сильно возражать против такого союза. Не знаю, правда, как Вернон с Петуньей, вряд ли их обрадует невестка-индианка и шанс заполучить внука-мага… Впрочем, в этом направлении есть простор для манёвра, так что если Дадли и впрямь в будущем решит, что Сурия ему больше, чем друг, то помогу, чем смогу.
Но что-то я опять не о том. Короче, я предложил Сурии поговорить с отцом и пожаловаться на то, что Ник и Пирс её обижают по расовым мотивам, а в Англии, если кто не понял — это очень серьёзное обвинение. Сурия вздохнула — ей явно не хотелось подключать отца к своим проблемам, но потом согласилась. И в самом деле — не все же проблемы мне решать, а то если я за это дело возьмусь, получится нечто очень своеобразное…
В последний учебный день, в пятницу, нам раздали табели с оценками и карту летних заданий. Очень интересная штука, надо сказать. Летние задания заключались, прежде всего, в чтении книг, и обязательный список этих книг был напечатан на лицевой стороне карты, больше всего похожей на большую открытку. Внутри карта была разделена на квадратики, в каждом квадратике нужно было написать название прочитанной книги и пару предложений по её содержанию. Книги нужно было брать в библиотеке Литтл-Уингинга, за каждую прочитанную книгу библиотекарь давала наклейку, которую нужно было наклеить в соответствующий квадратик.
Ещё несколько квадратиков назывались: «Мои летние впечатления». Там нужно было нарисовать рисунок, посвящённый самым интересным местам или случаям, которые произошли летом, и тоже написать пару фраз. Туда же можно было наклеить фотографии из мест, куда семья ездила на отдых. И последние квадратики назывались: «Чему я научился за лето» — любое новое умение — хоть крючком вязать, хоть костёр разжигать, хоть нитку в иголку вдевать. Мне мисс Трамбль протянула карту с улыбкой и сказала, что надеется, что я буду читать не меньше, чем раньше, но будет хорошо, если я ещё и квадратики о летних впечатлениях заполню.
