— А нож нужен какой-то особенный? — поинтересовался я, вспомнив о наборе столового серебра Петуньи, надёжно запертом в буфете. Этот набор, как говорила Петунья, достался ей в наследство от покойных родителей. Я его видел всего один раз, Петунья его даже по большим праздникам на стол не выставляла, просто берегла. Начищала раз в год, любовалась и убирала обратно со слезами на глазах. Всё-таки родителей своих она любила. А для дорогих гостей у неё был ещё один набор — тоже красивый, но не серебряный, а мельхиоровый, с вызолоченными узорами. Вот тот точно не годился.
— Нет, — ответил Секстус Северус. — Главное, чтобы он был серебряный и острый. Потом даже сможешь на место положить, никто и не заметит.
— Крысу резать нужно будет? — проворчал я, поёжившись от малорадостной перспективы. Единственная крыса, которую бы я с удовольствием прирезал — это Петтигрю, а он сейчас у Уизли подъедается. К тому же он для жертвы не годится — насколько я помню, Петтигрю перекидывался в самого обыкновенного серого крысюка.
Секстус Северус, взглянув на моё мрачное выражение лица, только расхохотался:
— Боги одарили тебя добрым сердцем, Гарри, но, поверь, в этой жизни не стоит жалеть крыс. Эти твари мстительны и умны, они нападут из тьмы и укусят тебя в спину без всякой жалости. Вот, помню, сопровождал я эдила*** Прима Корнелия Бибиена, которого понесло инспектировать Большой Акведук, так эти твари…
— Секстус! — хором воскликнули мы с Томми. — Ближе к делу!
— Ближе, так ближе, — проворчал легионер, — хотя та история была презабавная… Короче, ровно через три дня наступит полночь Гекаты. Самое подходящее время для снятия проклятия. Приносишь крысу, вино, нож, чертишь на полу особый круг, в центр круга кладешь крысу. Я прочту нужное заклинание, ты его повторишь и перережешь крысе горло. А потом стой в круге, время от времени капая на землю вином. Не выходи оттуда, что бы ни увидел. Всё будет хорошо, главное — не бояться.
— А как я пойму, что проклятие снято? — спросил я.
— Не волнуйся, — отозвался Секстус Северус, — поймёшь.
Ой, что-то мне это не нравится… Явно будут какие-то нехилые глюки… Но раз Секстус Северус обещает — стоит его послушаться. К тому же я обрету то, чего так хочу — финансовую независимость. Стоит рискнуть.
Три дня пролетели очень быстро. Во-первых, нас возили в центр сдавать те самые тесты. Центром оказалась одна из лондонских школ, как я понял, именно здесь нам предстоит сдавать и все последующие экзамены. Хотя что-то я не особо помнил такие изыски системы британского образования, вроде там нужно было только в конце начальной школы экзамены сдавать, ну да ладно. Как я понял из разговоров учителей, эти экзамены были важны не столько для нас, сколько для школы — если был большой процент сдавших плохо, то школе урезали финансирование, а то и закрыть могли… М-да, кто там у нас премьер? Маргарет Тэтчер, вроде? Что ж, такая жёсткость вполне в духе Железной Леди. Во всяком случае, за результат я не особо волновался — за последнее время мои оценки очень сильно улучшились, да и не сдать в пятьдесят с хвостиком программу начальной школы, пусть и английской… Это постараться надо.
Хотя, честно признаюсь — попотеть пришлось, но не из-за отсутствия знаний, а из-за того, чтобы правильно оформить все ответы. В итоге я вышел третьим в классе по рейтингу. На первых местах были Ларри и Клара, следом за мной, четвёртым, вышел Ник Мэннинг. Ему это дико не понравилось, но это была уже его печаль. А вот мной учителя остались очень довольны. Сурия вышла шестой, разделив это место сразу с несколькими ребятами, но её это не огорчило. Впрочем, и её результаты были достаточно высокими.
Дадли занял место в середине списка, его оценки существенно улучшились, и дело обошлось без ярко выраженной зависти ко мне. Пирс оказался предпоследним, хуже него был только Джим Браун, которого учителя шёпотом называли «особенным ребёнком». Вот ещё одна английская особенность — Джим Браун, безобидный дурачок с явными отклонениями в развитии, посещал не коррекционную, как у нас, а вполне себе обычную школу, и даже умудрялся переползать из класса в класс, хоть и с минимально допустимыми результатами. Правда, с нами он был только на уроках, потом его мама отвозила в специальный центр для таких же «особенных» детей, который находился не в Литтл-Уингинге, а в Лондоне, но сам факт… У Джима был личный тьютор, мистер Берк, который и занимался им индивидуально. А в остальном — всё так же, как у нас. И ведь учился же. Не знаю, по силам ли ему будет программа в секондари-скул, или его будут обучать какой-то простейшей профессии. И не могу сказать, что все дети прямо горели желанием с ним общаться, но не травили и не отталкивали.
Так вот, Пирс воспринял своё попадание в самый конец рейтинга весьма болезненно и стал бросать нехорошие взгляды, причём не только на меня, но и на всё больше откалывавшегося от их компании Дадли. И меня стало мучить нехорошее предчувствие… увы, на этот раз я оказался просто-таки Вангой.
На следующий день после экзаменов я собирался добраться до Лондона и посетить зоомагазин. Откуда денежки? Так, Вернон, довольный результатами экзаменов, дал пять фунтов мне и десять — Дадли. Меня это не обидело, скорее, удивило то, что Вернон вообще отметил мои успехи. Сколько раз я читал в фанфиках, что Дурсли наказывали Гарьку за то, что он лучше Дадли учился? Вот не помню, было ли это в каноне, но здесь Вернон спокойно отнёсся к тому, что я обогнал в рейтинге Дадли. Почему — стало понятно, когда он заметил после ужина:
— Две хорошие школы мы не потянем, насчёт твоего этого… заведения ещё вилами на воде писано, а с хорошими оценками ты сможешь рассчитывать на бесплатную стипендию в чём-нибудь получше «Хай Камерон». Так что старайся, может, и станешь нормальным человеком.
Да нет, Вернон, не стану, не надейся даже. Но вот когда я буду исчезать из этого благородного семейства почти на целый год, легче будет объяснить, куда я делся. Так и представил, как Петунья щебечет заклятым подруженькам:
— Ах, мы дали Гарри всё, что могли, он успешно окончил начальную школу и теперь получил стипендию в одной закрытой школе для мальчиков… да, далеко, но мы отпустили его — ведь это шанс на лучшее будущее для моего племянника…
Картинка эта встала передо мной настолько ярко, что я еле сдержался, чтобы не хихикнуть. Хорошо, что сдержался. Во всяком случае, пять фунтов всяко лучше, чем пять затрещин и вечер в чулане. Соглашательство, да… А с чего мне с Дурслями враждовать, если всё более-менее наладилось? Кормить — кормят, одежду покупают, работой не нагружают, не лупят, не орут. Даже милый кузен притих. Вот, кстати, фиг бы он сдал математику, если бы я по вечерам ему её не объяснял. А то, что они меня не любят… Так ведь и не обязаны. Хорошо уже и то, что не ненавидят, как раньше.
Итак, я собрался добраться до Лондона, адрес магазина мне подсказал кудрявый Дик, который недавно ездил туда с родителями выбирать котёнка. В итоге, правда, купили рыбок и щенка лабрадора-ретривера, но не в этом суть. Дик радостно описал мне большой магазин, в котором были самые потрясающие животные, при этом упомянув, что там продавались и белые мышки с крысами.
— Там ещё змейки живут, — бесхитростно поведал мне Дик. — Большие. Для украшения магазина. Так вот, их этими мышками и крысками кормят. Хорошо, что мы не видели, мне мышек жалко, они такие милые.
Вот уж любитель природы. И хозяева магазина странные: ничего себе украшение — большие змеи. Питоны, наверное… Но какая мне разница — куплю парочку крыс и смотаюсь назад. В общем, снова я расслабился, забыв, что судьба — дама коварная.
После уроков я сразу же побежал на поезд до Лондона, но, по закону подлости, снова выбрал дорогу через парк. Срезать решил. Идиот. А то, что Нику с Пирсом распрекрасно известно, что через этот парк я почти каждый день бегаю — забыл.
Я бежал по дорожке, которая вот-вот должна была вывернуть на широкую аллею, где я был бы уже в полной безопасности, но тут из-за кустов вывернули Пирс и Ник в сопровождении какого-то громилы лет пятнадцати с лицом, не отягощённым признаками интеллекта. Эту гориллу малолетнюю я раньше в Литтл-Уингинге не видел, поэтому удивился и слегка притормозил. Зря. Меня тут же окружили с трёх сторон.
