Люциус, кстати, узрев стаю в первый раз, никак не хотел верить, что это обычные книззлы, и пару дней доставал меня с расспросами, откуда я выписал такую интересную породу. На мой вполне искренний ответ, что это самые обычные книззлы, просто живут на приволье и молоко единорога регулярно потребляют, Люциус только вздохнул. Во-первых, не поверил, во-вторых, единороги продолжали оставаться его недосягаемой мечтой. Правда, его утешило, когда впоследствии я подарил Конни и Драко по книззлёнышу. Конни достался белоснежный, а Драко — леопардовой расцветки, и оба были редкостного ума…
Но вернёмся к событиям того суматошного (впрочем, как обычно) года, который предшествовал моему поступлению в Хогвартс…
Рождество я отметил с Дурслями, раздал всем очередные защитные амулеты и подарки. Вернону я подарил настоящий фирменный «Паркер» с золотым пером, Петунье — набор шампуней и кремов производства Северуса, которому честно эту работу оплатил, хоть тот и отказывался, но там, между прочим, были знаменитые «Стрелы Амура», имевшие омолаживающий эффект, а также добавлявшие красоты и здоровья. Эффект был реальный, долговременный, но варились «Стрелы Амура» двое суток без перерыва, основа для них настаивалась месяц, а в состав их входили редчайшие дорогостоящие ингредиенты. Так что в мире магов этот крем могли себе позволить единицы. Вот Нарцисса Малфой, например…
Дадли получил новый компьютер с набором игр и обучающих программ. Конечно, до планшетов и наладонников моего прошлого ему было далеко, но на тот период это был образец компактности и наилучших разработок. Получил подарки и я — новенькие ролики, часы «Омега» (швейцарские, механические, дорогие — жуть!). Вернон объяснил мне, что специально искал механические часы, ведь Петунья рассказала ему, что электроника в Хогвартсе не работает. А Петунья связала мне несколько тёплых свитеров из дорогой красивой пряжи. Нет, по сравнению с канонным безобразием Молли Уизли свитера Петуньи реально смотрелись произведениями высокой моды. Их было три — чёрный, белоснежный и изумрудно-зелёный. Петунья тихо прошептала мне, что Лили всегда жаловалась на холод в коридорах и подземельях Хогвартса, вот она и решила подарить мне что-то лёгкое и тёплое.
А уж рождественский ужин был выше всяких похвал. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но мне реально было грустно покидать Литтл-Уингинг… но всё когда-нибудь кончается и на следующий день я стал собирать вещи.
Петунья следила за этим процессом со слезами на глазах и всё порывалась что-то сказать, а когда за мной аппарировал Сири — просто села в кресло и разрыдалась. Еле-еле я её уверил в том, что пропадать не собираюсь, буду регулярно навещать, да и в Хоге мы будем учиться вместе с Дадли… Но расстроенную женщину это не слишком успокоило. Даже не отличавшийся тонкой душевной организацией Вернон вздыхал и сопел, словно огромный морж. Дадли на этой волне тоже загрустил, хотя ближайшие выходные должен был провести на Гриммо. Видимо, так на него действовала общая атмосфера.
Прибывший Сири быстренько проверил недавно понавешанные мной на дом Дурслей Защитные чары, одобрительно кивнул и сказал, что в ближайшие дни прикопает на участке ещё парочку артефактов — для верности и надёжности. Всех троих Дурслей я заранее обвешал защитными амулетами, Петунье и Дадли выдал по сквозному зеркалу для связи со мной или с Сири. Я всё ещё боялся за них и взял с Вернона клятву, что если вокруг них начнёт твориться какая-нибудь чертовщина, то он не будет дожидаться развития событий, а просто переедет, желательно подальше от Англии. В Америку, например, там тоже есть школа волшебства, и не одна, так что Дадли и там сможет выучиться. Да-да, я прекрасно понимал, что вряд ли одиннадцатилетний ребёнок сможет играть вражду ко мне, а если Дамблдор поймёт, что у меня хорошие отношения с Дадли, то не миновать шантажа. Великого и Светлого я идеализировать был не намерен.
Петунье и Дадли я об этом говорить не стал, только надеялся, что у Вернона хватит сил настоять на своём, если вокруг Дурслей начнутся странные телодвижения непонятных личностей. Это я — взрослый, Томми-Ник — тоже, у Малфоёнышей установка «не доверяй Добрым Дедушкам!» с младых ногтей, а вот Дадли всего одиннадцать будет, и втягивать его в эти разборки я не намерен. К тому же сквибы Вернон и Петунья перед магами беззащитны, то, как лихо в своё время обработали Марджори — лишнее тому доказательство.
Так что прощание вышло грустным. Перемены всегда заставляют грустить, даже если эти перемены к лучшему.
Итак, мы с Сири вроде бы поселились в домике покойного Альфарда Блэка. Вроде бы, потому что мы на самом деле жили на три дома. Домик дяди Альфарда, дом на Гриммо и особняк на греческом острове. При наличии многоразовых портключей проблем с этим не было, и я привык к тому, что оказаться на тёплом пляже сразу же после урока со Старым Сигнусом в холодном тренировочном зале на Гриммо было так же легко, как открыть дверь и войти в соседнюю комнату. Всё было хорошо, мы втроём продолжали изучать Историю магии, Чары, Руны, Зелья и Трансфигурацию, а также такие не преподаваемые сейчас в Хогвартсе науки, как Алхимию, Ритуалистику, Магические Традиции и Основы Боевой Магии. Кроме того я продолжал заниматься с целителем Сметвиком основами Тёмного целительства и достиг в этом больших успехов.
Вроде бы всё было спокойно, маленькая Бетти подрастала и уже начала вовсю болтать, Гайя, которую посмотревшие сериал про бурундуков-спасателей Драко и Конни, как и я, стали называть Гаечкой, тоже радовала родителей и братьев хорошим аппетитом, некапризным нравом и несокрушимым здоровьем, подросшие павлины всё-таки… запели, и теперь Люциуса каждый день будили песни из репертуара группы «Квин», «Дым над водой» и «Ой ся, ты Ой ся…». Последнюю, каюсь, Малфоёнышам слил я, а павлинам под Империо было по фигу, на каком языке петь. Казачий хор получился… ну просто зашибись. Изящные, нежные павлины, из клювов которых вырывались брутальные мужские басы, кого угодно могли вогнать в когнитивный диссонанс…
Люциус рвал и метал, но потом постепенно втянулся и даже увлёкся… вот в жизни бы не поверил… маггловским роком, и они на пару с Сири, которому эта музыка нравилась ещё с юности, стали посещать рок-концерты. Что сказать… В кожаных брюках и куртках с заклёпками, длинноволосые Люциус и Сириус выглядели просто умопомрачительно и вписались в рок-тусовку на раз. А уж когда к ним присоединился Северус (которого очень заинтересовало, где его законный муженёк порой проводит вечера), во всём блеске своего мрачного обаяния… Выглядели они настолько фактурно, что пару раз даже снялись в клипах известных групп. В массовке, конечно, но вполне узнаваемые…
Портил всю малину только Дамблдор, бомбардировавший Совет Лордов требованиями еженедельно проверять, в каких условиях живёт Герой Магической Британии и не растят ли из него злокозненные Блэки нового Тёмного Лорда. Именно поэтому официальным местом моего и Сири пребывания был выбран домик дяди Альфарда. Вальпурга заявила, что лишний раз Дамблдора в своём доме терпеть не намерена, а учитывая то, что там велись всякие запрещённые разработки и временно жили выздоравливающие Барти и Мальсибер, то она была права.
Зато теперь я практически каждую неделю имел сомнительное счастье лицезреть Дамблдора и слушать его душеспасительные беседы о деле Света, о том, что Поттеры — Светлый Род, и мне не место рядом с насквозь Тёмными Блэками. Правда во всю ширь он развернуться не мог, ибо поблизости постоянно маячил Сири, нацепивший чопорную холодную маску Сириуса Альфарда и периодически бросавший на Доброго Дедушку взгляды, приближавшиеся по температуре к точке замерзания жидкого азота*.
Причём Дамблдор предпочитал прибывать не один — в качестве группы поддержки он брал с собой кого-нибудь из Ордена. Обычно это были Артур Уизли, Кингсли или Грюм. Артур с восторгом в глазах расспрашивал меня об устройстве розеток, Кингсли, играя своего в доску парня, делился байками из аврорских будней, а Грюм соблазнял обещаниями изучения Боевой магии под его личным руководством.
