Именно в таком виде его обнаружили доблестные авроры в лесу Дин по наводке анонимного Доброжелателя (Доброжелатель сидел на суку неподалёку и наблюдал процесс лично, время от времени издавая громкое насмешливое карканье) и отправили в Мунго. Увы, целители только руками развели, диагностируя полную потерю памяти и разума, прогрессирующее разрушение магического ядра и физического здоровья вследствие многочисленных откатов.
Проще говоря, Крауч-старший стремительно терял магию и мог умереть в любую минуту. Именно поэтому на Йоль была назначена церемония вступления Барти в права Главы Рода.
Вообще-то, Йоль называют языческим Новым годом, но это не совсем правильно. В Йольскую ночь, как и в ночь Самайна нужно проводить особые обряды, можно обратиться к предкам и попросить их о помощи, что мы, собственно говоря, и собирались сделать в отношении Барти. Надеюсь, что после Йоля он перестанет быть Барти-младшим, а станет Барти-единственным… Честно говоря, узнав больше о семье Краучей, я относился к нему скорее с сочувствием. Барти во время своего нелепого явления находился под сильным ментальным воздействием, к тому же Дурслей-то я простил, а у Крауча-младшего с мозгами на тот момент всё было ещё хуже.
Спор между взрослыми возник из-за того, где проводить обряд. Старый Сигнус не мелочился и сразу предложил Стоунхендж, заявляя, что здесь помощь будет гарантирована, ибо это мощнейшее место силы. Регулус и Сириус возражали, заявляя, что в аврорате не совсем идиоты сидят, магический выброс такой силы они точно не пропустят, а для Барти главное, чтобы обряд совершился, и никого из его участников не отвлекали посторонние авроры.
Вальпурга предлагала не мучиться, и провести обряд в Блэк-мэноре. И всё под рукой, и лишние не нагрянут… а если нагрянут, так там же и лягут.
Споры разрешил периодически появлявшийся на Гриммо Римус. Он заявил, что оптимальным вариантом будет проведение обряда рядом с Источником Краучей. Сириус на это возразил, что за домом Крауча приглядывают сейчас постоянно, не стоит лишний раз привлекать к себе внимание аврората — и так чудо, что до сих пор не попались. Римус на это возразил, что в Йоль у авроров будет достаточно работы, чтобы следить ещё и за пустым домом. Да, пусть это рискованно, но обряд поможет очистить Родовой Источник, чья магия была осквернена недостойными действиями Бартемиуса. И Барти так будет легче. Так что все заинтересованные стороны стали готовиться к обряду.
Увы, рассчитывать на помощь сестёр Бартемиуса не приходилось. Они давно и прочно ушли в другие Рода, одна — в немецкий, вторая — в итальянский, и помочь Барти не могли. Да и посвящать их в то, что произошло с их братом, не хотелось. Поэтому стало понятно, что обходиться придётся своими силами.
Люциус разузнал в Министерстве, что в начале декабря с опустевшего дома Крауча собираются снимать охрану. В середине декабря Сириус и Регулус наведались к дому, убедились, что охраны нет, и на самом доме стоят только стандартные Сигнальные министерские чары, обмануть которые не составит никакого труда. Так что дело пошло.
Римус отправился в Грецию за Барти-младшим, который физически вполне оправился. Но вёл он себя порой, как нестабильный подросток, хотя и не был агрессивен. С трудом втолковав Краучу-младшему суть ритуала, Старый Сигнус попросил его посетить дом и открыть зал с Камнем Рода. Тут-то и ждал нас неприятный сюрприз. Барти заявил, что ни о каком Родовом камне понятия не имеет, и что у семьи Краучей не было Источника.
При этом заявлении все присутствующие впали в ступор. Старый Род не имеющий ни Источника, ни камня Рода — это же нонсенс! Такого просто не может быть! И тут Барти объяснил, что роль Источника в их Роду играл некий старинный амулет, который бабушка и дедушка берегли пуще глаза.
— И что стало с этим амулетом? — напряжённо спросил Северус, предвидя очередную пакость, и Барти не подвёл.
— Мне кажется, — неуверенно ответил Барти, — что он в Гринготтсе. Отец всегда заявлял, что мы — Светлый Род, и пользоваться такими вещами нам не пристало.
— Идиот! — проворчал Старый Сигнус. — Неудивительно, что он творил такое! Как можно настолько забыть основы?
После этого Сигнус и Барти отправились в Гринготтс… но в сейфе Краучей не было никакого амулета. Сигнус привычно прижал гоблинов к стенке, и те признались, что в последний раз Бартемиус Крауч посещал свой сейф не один. С ним был некто, не желающий открывать лицо.
— И вы пропустили к своим сейфам кого попало? — возмутился Сигнус.
— Он был с законным владельцем сейфа и по его желанию… — вострепетали коротышки. Сигнус нахмурился и заявил, что желает знать, что за волшебник посещал Гринготтс вместе с Краучем-старшим. В противном случае…
Зеленокожие чуть не потеряли сознание от ужаса, но поклялись страшной гоблинской клятвой, что не сумели распознать этого мага.
— Это были мощные чары… Древние… — с некоторым благоговением произнёс один из гоблинов. — Их не смог разрушить даже наш водопад…
Сигнусу пришлось уйти ни с чем, но уходя, он пообещал ещё вернуться и разобраться, что к чему. Но даже будучи напуганными до ужаса, они только руками разводили, что могло означать два варианта — либо они действительно не узнали второго посетителя, либо… либо они боялись его ещё больше, чем Сигнуса.
И тут Сириус вспомнил про Томми-Ника и предположил, что встреча с ним может помочь Барти. И, естественно, явился к нам. Петунья была ещё до сих пор зла на Сири, но он сумел её обаять, и женщина оттаяла и даже угостила его чаем с очередным пирогом.
Я в этот момент связался с Томми-Ником и поинтересовался, не сможет ли он зайти ко мне. Почему-то мне не слишком комфортно было появляться в огромном доме Мэннингов, когда родители Ника были дома. Мне было… не знаю даже, как назвать это чувство. Наверное, это было оттого, что я точно знал, что ИХ Ника больше нет, а тот, кого они любят и считают своим сыном, когда-то был сильнейшим тёмным магом современности, а сейчас это мой лучший друг. М-да… как всё запуталось.
Томми-Ник, кстати, эту мою неловкость понимал и старался приглашать нас с Дадли тогда, когда его родителей не было дома. А в остальных случаях приходил к нам сам. Перед Петуньей ни я, ни он такой странной неловкости почему-то не испытывали.
После чаепития мы с Сири поднялись наверх и стали ждать Томми-Ника. И тут я наконец-то взял Сири в оборот, надеясь получить ответ на давно мучившие меня вопросы. И самый первый вопрос — откуда Крауч-старший узнал, что во мне был крестраж Тома Риддла?
— Поверь, меня это тоже заинтересовало, и я сделал всё, чтобы получить ответ у старого му… мудреца Бартемиуса. Он знал это с самого начала, — хмуро ответил Сири. — С той ночи на Хэллоуин. Бартемиус был одним из трёх человек, посвящённых в эту тайну. Сейчас остался только Дамблдор.
— А кто третий? — спросил я.
— Минерва Макгонагалл, декан Гриффиндора, — отозвался Сири. — Но ей совсем не понравилась идея помещения тебя к магглам… Дамблдор стёр ей память и внушил необходимость твоего пребывания у Дурслей. Увы, оклюменция не сильная её сторона… Но Макгонагалл честный человек, хотя и слишком доверяет Дамблдору… а он слишком хорошо её контролирует.
— А Крауч? — удивился я. — Ему Дамблдор рассказал?
— Нет, — отозвался Сири. — Крауч был прикомандирован к аврорату и в Годрикову Лощину явился чуть раньше, чем авроры. И узрел старого друга Альбуса выходящим из вашего дома с тобой на руках. Крауч знал о крестражах… один из немногих, кроме Дамблдора и Волдеморта, более того, он умел определять их наличие. Крестраж в тебе он почувствовал, стал требовать твоего помещения в Мунго и исследований в Отделе Тайн, но Дамблдор заявил, что извлечь крестраж из живого носителя, не повредив носителя, невозможно, и что он поместит тебя к магглам, чтобы понаблюдать за твоим развитием и купировать последствия, если Волдеморт всё-таки сумеет захватить твоё тело. Он мотивировал это тем, что ты — Герой, а не подопытная морская свинка для Отдела тайн, и что так с тобой поступить будет политически неправильно.
