А мы… мы вчетвером просто жили, как положено жить детям. Играли, читали, развлекались, подшучивали друг над другом, учиняли всяческие каверзы… например, я вспомнил шутливое предложение Сири и в одну прекрасную ночь все вылупившиеся птенцы белых павлинов обзавелись золотыми хохолками на головах. Смотрелось, между прочим, неплохо. Люциус бушевал, особенно, когда выяснилось, что вернуть птенцам первозданный вид будет невозможно… домовики заламывали руки, Нарцисса же хохотала до слёз. Собственно говоря, из-за этого нас Люциус и простил, хотя белые павлины для него — это святое.

А ещё мы купались и загорали — в парке помимо пруда с белыми карпами была и купальня — и играли в индейцев, разделившись на два племени. В одном были мы с Конни, в другом — Драко и Маркус. Большая Индейская Война шла с переменным успехом, поскольку на стороне наших противников была физическая сила (Маркус) и врождённая пакостность (Драко). Зато у нас были фантазия, опыт, логика и Прикладная Гадология. В общем, хорошие дни.

Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Вечером тридцатого июля Сириус предупредил нас с Маркусом, о том, что нам пора сворачивать визит… и как-то грустно вздохнул. Ох ты… мне же к Дурслям пора возвращаться… Опять играть в русского разведчика Штирлица… Хотя, я и по Дурслям немного скучал, и по одноклассникам… было интересно, как там у них дела, но не более… Но если я не хочу преждевременного раскрытия всего нашего плана — возвращаться придётся. И быть готовым к постоянной слежке — тоже.

А после этого ещё и Люциус позвал меня в кабинет — для беседы. Я напрягся, и как выяснилось, не зря.

— Гарри, — мягко начал Люциус, — я понимаю, что это, тебе, возможно ещё не приходило в голову, но… Какие у тебя планы в отношении моего сына?

Планы? Не понял…

— Эээ… — выдавил я, — мы друзья, сэр…

«Идиот, — проворчал Томми, — он тебе на помолвку намекает…»

«Чего? Мне ещё десяти лет нет, какая помолвка?»

«Обычная. В старых семьях такое сплошь и рядом. Не щёлкай клювом, прохлопаешь мальчика».

— Друзья? — тонко улыбнулся Люциус. — И всё?

— Ну… — с трудом произнёс я, — я как-то не думал…

— Гарри, — вздохнул Люциус, — понимаю, что у магглов ни о каких помолвках в таком возрасте и речи нет, но… Дело не в вас. Дело в Конни.

— А с Конни-то что не так? — продолжал тупить я.

— Гарри, — тут Люциус вздохнул ещё задушевнее, — дело в том, что Конни немного необычный ребёнок… У него очень рано начала просыпаться одна особенность Малфоев.

— Это какая же?

— Видишь ли, часто мы выбираем себе партнёра довольно рано и это на всю жизнь. Это что-то вроде запечатления, что ли… Моя матушка скончалась довольно рано, но мой отец так и не вступил во второй брак. Просто не мог представить себя с другой женщиной, хотя со стороны он казался завидным женихом — красив, богат и не так уж немолод. Но — нет.

Мне тут вспомнились многочисленные фики про вейловскую кровь Малфоев. Неужто правда? М-даа, тогда это реально на всю жизнь…

— Вы думаете, что Конни и я… мы… — замялся я. Что-то моя обычная говорливость мне изменила.

— Да, — кивнул Люциус. — Не могу сказать, что я от этого в восторге… Нет-нет, Гарри, ты хороший мальчик, но ты частенько притягиваешь неприятности.

— А вы ошибок не совершали? — ехидно спросил я. — И неприятностей у вас не было, нет?

— Извини, — вздохнул Люциус. — Но хотелось бы сыну более спокойной жизни. Однако, если это его выбор, я не имею ничего против. Но я хочу сказать одно — есть признаки, что у Конни это всё серьёзно. А вот ты, Гарри… Как на это смотришь ты?

Ни хрена себе вопрос десятилетнему мальчику! Нет, я-то понимаю, что помолвка — это совсем даже неплохо, но как-то всё странно…

— А если я ещё не уверен… в своих намерениях? — спросил я. — Мне очень нравится общаться с Конни, он мне очень близок душевно, но я не думал о каких-то… взрослых отношениях.

— Это нормально, — благосклонно кивнул Люциус. — И я не требую от тебя ответа прямо сейчас. Подумай, Гарри… Не скрою, ты очень выгодная партия, несмотря на всё, что я сказал раньше, и в дальнейшем будешь иметь возможность выбирать. Но если ты заключишь сейчас помолвку с Конни… Выбора уже не будет. Если ты её разорвёшь… Это его убьёт. Понимаешь?

Я сглотнул.

— Вы правы, я должен подумать, лорд Малфой. Конни… он очень важен для меня, но… стоит ли его ко мне привязывать так рано?

— Гарри, — вздохнул Люциус, — ты не понял? Конни уже к тебе начинает привязываться. И если у тебя нет… серьёзных намерений, то вам лучше не видеться некоторое время. Есть возможность что у него может начать формироваться… другая привязанность.

Другая? Это как? Нет, не хочу, Конни мне нужен! Но решать на всю жизнь уже сейчас? Что ж всё так сложно-то?

«Это ты усложняешь! — рассердился Томми. — Тебе же нравится Конни, что ж ты сопротивляешься-то? И разве плохо вместе твоему крёстному и Севу? Не понимаю я тебя, Гарри… Конни — отличный кандидат в супруги со всех точек зрения! О Малфоях можно сказать много неприятных вещей, но одно я знаю точно — своего они не предадут никогда! А став супругом Конни — ты станешь своим для Люциуса, союз между Блэками и Малфоями упрочится ещё больше, одна сплошная выгода, что тут непонятного?»

«Хватит, Томми!» — рассердился я, а вслух сказал:

— Лорд Малфой! Я вас понял, но мне нужно некоторое время, чтобы со всем этим освоиться. Тем более что дела могут требовать моего длительного отсутствия. Сколько времени у меня есть на раздумья?

— В принципе, — ответил Люциус, — помолвки, подобные вашей, принято заключать перед Хогвартсом. В крайнем случае — на первом-втором курсе. Ритуал магической помолвки в определённой степени обезопасит вас обоих от… от разного рода притязаний. Так что теоретически у тебя год. Но мне хотелось бы знать ответ немного раньше. Скажем, за два месяца до вашего поступления. Хорошо?

— Хорошо, — ответил я, поклонился и вышел. Было, с одной стороны, радостно, что Конни тоже ко мне что-то чувствует, с другой же стороны… странно… Словно соленый огурец с черничным вареньем…

Спустя пару часов вопрос Люциуса уже не казался мне таким странным — дело в том, что Томми начал просвещать меня об особенностях магических помолвок и браков и отзывался о предложении лорда Малфоя с большим одобрением.

«Видишь ли, Гарри, — ворчал Том, — в принципе Люциус мог не советоваться с тобой по поводу помолвки и не обращать внимания на склонности Конни. Главное в брачных союзах магов — магическая совместимость, и очень хорошо, если при этом она подкрепляется взаимной симпатией, как у вас с Конни или любовью, как у Северуса и Сириуса. Спроси хоть леди Вальпургу — любила ли она своего мужа? Ох, не думаю, у них был чисто договорной брак, Ориону из всех имевшихся на тот момент в наличии невест подходила с высокой вероятностью только кузина… и две ветви Рода Блэк решили дело между собой. А ведь всё могло бы быть совсем по-другому, но нищего на тот момент полукровку Блэки даже не стали бы рассматривать в качестве кандидата в женихи для Вэл…»

«Ты был влюблён в леди Вальпургу?» — спросил я.

«А что в этом такого? — проворчал Томми. — Леди Вэл и сейчас красавица, а своё время её считали самой прекрасной невестой Дома Слизерин. Но увы… Когда я достиг того положения, когда мог посвататься к любой невесте… Вэл была уже давно и прочно замужем за Орионом».

«И тебе осталось только назвать свою организацию «Рыцари Вальпурги» в память о чувствах к ней?»

«Да, — вздохнул Томми, — ко мне всё больше и больше возвращается прежняя память… И прежние привязанности. Знаешь, я вспомнил и отца Люциуса, и Беллатрикс, и всех троих Лестрейнджей…»

«Троих?» — удивился я.

«Ну да, Ричарда, Руди и Раби, — ответил Томми. — Но даже в этой новой памяти зияют огромные пустоты. Гарри, я не помню, с чего вдруг решил создавать крестражи. Я не помню в себе жуткой ненависти к магглам… И как я убивал свою семью… Ну, того, старшего Тома Риддла и его родителей я тоже не помню. А вот Морфина Гонта помню — он был немного не в себе, но меня признал, даже кольцо отдал, сказав, что из меня получится куда лучший Глава Рода, чем из него. Зачем мне было его подставлять, как ты мне как-то рассказывал? И да, я был обижен на Тома Риддла, но убивать?»