Всё дело затрудняло то, что Дамблдор в тот период практически не покидал Хогвартс, появляясь только в Министерстве и Визенгамоте, а туда исполнителю был ход заказан… редкие визиты в дома лояльных к Дамблдору Семей можно было тоже отбросить сразу — посторонним туда проникнуть было очень затруднительно. Наконец, подвернулся подходящий случай — магический Эдинбург принимал международный конгресс трансфигураторов, Дамблдор был почетным председателем, и было известно, что такого рода мероприятия он посещает всегда.
Для исполнителя — опять-таки тайно и через десятые руки и пару-другую Непреложных обетов — удалось раздобыть гостевой пропуск. Оружие он пронёс без проблем, маги-охранники просто не поняли, что это такое, спрятался в здании и стал ждать.
А дождавшись и улучив подходящий момент и минимум свидетелей, выстрелил в Доброго Дедушку. В голову.
А вот того, что произошло дальше, не ожидал никто из заинтересованных лиц. Дамблдора тут же окутала серая дымка, поглотившая пулю и окрасившаяся в противный бурый цвет. От этой дымки сформировалось несколько «щупалец», метнувшихся в сторону незадачливого снайпера и скрутивших его, словно домохозяйка — тряпку. Спустя пару секунд всё было кончено — «щупальца» исчезли, на пол упал изуродованный труп, а оружие превратилось в полосу искорёженного металла.
Этот инцидент не получил огласки, скорее всего, потому, что её не хотел сам Дамблдор, но все заинтересованные лица поняли, что маггловским оружием Добрейшего и Светлейшего не возьмёшь. Разве что ядерной бомбой, но лично я был не готов ради гарантированного уничтожения Дамблдора разносить к чертям половину Британии — что маггловской, что магической. К тому же, радиация — это такая штука, от которой вряд ли спасут и магические щиты. Так что эту радикальную мысль пришлось оставить, но Сириус со вздохом отметил, что идея была хорошая. А Вальпурга, которая уже познакомилась с моей теорией о том, что Дамби — вовсе не Дамби, а некий вселенец, со вздохом добавила, что я слишком перезанимался и мне нужно непременно отдохнуть. Тем более что уже лето на дворе, в Хогвартсе кончаются переводные и выпускные экзамены и скоро на остров прибудет Маркус Флинт. Естественно, под клятву о неразглашении.
Конни и Драко при этом известии слегка насторожились, похоже, персонаж был им знаком не с лучшей стороны, я же задумался. Насколько я помнил характер и внешность канонного Флинта — а мама Ро для него явно пожалела светлых красок — это был тот ещё говнюк, влюблённый только в одну вещь на свете — квиддич, ставший смыслом его жизни. Но мама Ро и Фенрира показала неадекватной злобной тварью, а тот совсем не такой. К тому же, Флинт, вроде, в каноне сиротой не был и никакому светлому опекуну его не отдавали. А сейчас мне было банально жалко парня — мало того, что родных потерял, так ещё и попал на воспитание к Светлому опекуну, искренне считавшему мальчишку Тёмной тварью.
Увы, накануне прибытия Флинта остров покинули Конни и Драко. Во-первых, Люциус был ещё не готов раскрывать широкой общественности наличие близнецов, во-вторых, сыновей потребовала к себе соскучившаяся Нарцисса. Тут заодно и выяснилось, почему во всех предыдущих событиях женщина принимала так мало участия. Причина была проста до банальности — Нарцисса оказалась беременна, и Гиппократ Сметвик уверял, что на сей раз это будет девочка. Люциус и Нарцисса впали в эйфорию. Девочек у Малфоев не рождалось с тех пор, как они подцепили своё знаменитое проклятие, а Нарцисса страстно хотела дочку. Эйфория объяснялась ещё и тем, что рождение девочки означало окончательное прощение от магии и полное избавление от проклятия.
Именно поэтому Люциус трясся над женой, как над хрустальной вазой. (Блин, Люциус и ваза в одном предложении… Отпусти меня, чудо-трава…) Защита Мэнора превратилась в нечто параноидальное, леди Малфой не покидала его ни под каким предлогом, во время обысков укрываясь в закрытой части. Для всех она поправляла здоровье во Франции, вместе с Драко, так что даже слухи поползли о том, что жена и сын Малфоя подцепили какое-то редкое проклятие и находятся в тяжёлом состоянии. Белобрысый павлин умело изображал лёгкую грусть, а Нарцисса, хоть и устраивала периодически разгром то одной, то другой гостиной, сама не горела желанием потерять долгожданную дочку из-за какой-нибудь случайности, и не подавала никаких признаков светской жизни. Терпела она и отсутствие сыновей, но всё-таки не выдержала и потребовала их домой.
Малфоёныши тоже скучали по маме, но факт, что они расстанутся со мной и неизвестно когда увидятся, привёл их в отчаяние. Бедняги просто разрывались на части — и к маме хотелось, и на острове остаться тоже… Выход нашёл Сириус — просто вручил нам троим совершенно новенькие сквозные зеркала. Что-то такое он Гарьке и в каноне дарил, правда, гораздо позже, но здесь это был артефакт его работы, а поскольку там ещё и моя сила использовалась, то вышло всё на диво мощно. Сириус уверял, что эти зеркала невозможно разбить, сломать или потерять, более того, любой, кроме нас, будет видеть самое обыкновенное зеркальце, и даже сильный маг не сможет распознать наложенные на него чары. Связываться по ним мы могли все втроём одновременно, либо я с любым из близняшек, либо близняшки между собой. Остроту момента это несколько снизило, хотя окончательно Малфоёнышей, особенно Конни, не утешило. Но они держались, как и подобает маленьким аристократам, всё-таки традиционное воспитание — великая вещь.
К тому же я отдал им половину книг, которые приобрёл для меня Сири — ту самую половину, которую мы не успели прочитать совместно, присовокупив к ним ещё романы Фенимора Купера, Майн Рида и сэра Артура Конан Дойла, добавив к ним специально для Нарциссы романы Джейн Остин и сестёр Бронте. Что-то более современное я добавлять не рискнул, боясь, что меня не так поймут.
И всё равно, прощаясь с гостеприимными хозяевами, близняшки подозрительно сопели и то и дело шмыгали носами. Мне и самому было грустно, я так к ним привык, что и думать не думал о том, что всё это кончится. Так что, после того, как Люциус с сыновьями отбыл, отправился в сад прогуляться, перекинулся в рысёнка, сбегал к уже знакомой оливе и долго и со вкусом жаловался местным нетопырям на жизнь. Как-то они на меня успокаивающе действовали. И вообще, не такие ж они и страшненькие, а в чём-то даже милые…
Извлекли меня оттуда Сири и Сев, причём Бродяга сразу же затеял со мной весёлую возню, а Сев летал над нами кругами и язвительно каркал, так что его мнение о наших умственных способностях лично мне было понятно без перевода.
Но я успокоился окончательно, тем более что перед сном поговорил с Малфоёнышами и убедился, что у них всё хорошо и артефакт Сири работает безукоризненно. А наутро Северус отправился за Маркусом Флинтом, которого должна была встретить на платформе девять и три четверти леди Лонгботтом.
Я успел с утра позаниматься с целителем Сметвиком, потом помедитировал, слил силу в заготовки для Сириусовых артефактов, поиграл с Бетти и показал ей парочку простейших иллюзий с бабочками и плавающими разноцветными рыбками. Потом ко мне присоединился Сири, перекинувшийся в Бродягу. Бетти смеялась и хлопала в ладоши, но потом домовушка Тэсса прекратила это безобразие и заявила, что малышке пора кушать и спать днём.
Я встревожился. По идее, Северус не должен был задерживаться у леди Лонгботтом надолго, уж не случилось ли чего? Не люблю я неожиданностей…
Северус вместе с нашим гостем появились к обеду, причём выражение лица зельевара было преисполнено такой глубокой любви ко всему человечеству, что мне захотелось сначала залезть на дерево, а потом уже узнавать в чём дело. Но Сев — есть Сев, он свои неприятности в себе не носит, если есть с кем ими поделиться… Поэтому он быстренько сплавил едва успевшего поздороваться с нами Маркуса домовику, который отвёл гостя в предназначенную ему комнату переодеваться к обеду, и поделился наболевшим.
Оказалось, в гостях у Августы был наш вселенский Добрый Дедушка, который не упустил момента присесть на свежие (ну, относительно свежие) уши. Какого чёрта леди Лонгботтом пустила его в Мэнор, зельевар так и не понял, но речь директор Хогвартса толкнул качественную.
