— Я предвидел это, — спокойно сказал Дамблдор. — Убедитесь же в том, что я не обманываю Вас, леди Вальпурга.

И этот прожженный товарищ достал из широкого рукава своей мантии крохотную шкатулку, которую увеличил одним прикосновением. Шкатулка была из тёмного металла с серебристыми накладками, даже на вид тяжёлая. Дамблдор прошептал что-то себе под нос и дотронулся до неё своей палочкой. С тихим мелодичным звоном крышка шкатулки распахнулась, и над ней разлилось нежное золотисто-розовое сияние.

Философский Камень оказался действительно камнем, что бы там ни писали в фанфиках, но он ничем не напоминал тот, что я видел в кино. Овальный, гладкий, полупрозрачный, он более всего напоминал по форме половинку куриного яйца. А ещё… ещё он был удивительно красив, как остановленная текучая вода, в которую уронили лепестки розы, к нему тянуло, казалось, что этот странный камень поёт, и сердце просто рвалось навстречу этой песне… Так рвалось, что я с трудом сумел справиться с собой. Но спустя пару минут я недоумевал — что за странное влечение? Да, камень красив, но лично я видел и покрасивее. Одна выставка «Сокровища Алмазного фонда» чего стоит. Так чего ж меня сейчас-то так потянуло?

На этот вопрос ответил Дамблдор, и не мне, а леди Вальпурге:

— Вы ведь тоже почувствовали его притяжение? Так уж устроен Философский Камень — он притягивает к себе любого, кто его увидит, и вызывает желание им обладать. Сильное желание, схожее с жаждой в жаркий день. Вот почему Николас Фламель почти никому не показывал своё изобретение — он боялся, что это желание — сильное, вплоть до убийства — не смогут одолеть даже самые преданные, самые близкие… Очень немногие могут преодолеть подобное желание, и я вижу, что Вы — из таких, леди Вальпурга. Поэтому я готов предложить Вам соглашение.

— Какое же? — спросила леди Вальпурга.

— Простое, — ответил Дамблдор. — Вы даёте мне Непреложный Обет в том, что найдёте Гарри Поттера. А я… Я поклянусь, что предоставлю Вам Философский Камень… сроком… скажем, на три месяца, для исследований. Больше не могу, извините. Николас Фламель весьма недоверчив. Если Вы согласны — я готов предоставить Вам Камень прямо сейчас. И срок пойдёт с этого момента. Но есть одна мелочь, дорогая леди… Камень будет Вам полезен только с той минуты, как Вы найдёте Гарри Поттера. Не раньше. Так что, я думаю, Вы сами будете заинтересованы, чтобы найти Гарри побыстрее. И ещё один момент… Перед тем, как Вы решите применить камень, я должен увидеть Сириуса и проследить за его состоянием.

— Для чего? — устало спросила Вальпурга. — Сири в коме, в его состоянии нет никаких изменений, и, уж простите, директор Дамблдор, я не хочу никого допускать к нему. Разве я не ясно выразилась об этом в прошлый раз?

— Вы выразились вполне ясно, леди Вальпурга, — Дамблдор был сама невозмутимость и благожелательность, — но кто из нас ранее имел дело с Философским Камнем. Вы или я?

— Вы, — кивнула головой Вальпурга. — Но при чём здесь это?

— Я не умаляю ваших знаний, — отозвался Дамблдор, — однако у вас нет опыта. Философский Камень — субстанция тонкая. Я должен осмотреть Сириуса, чтобы убедиться, что Вы не навредите ему… по неопытности.

— А что помешает мне обратиться напрямую к Николасу Фламелю? — отбила удар Вальпурга.

— Если Вы хотите лишиться последней надежды на исцеление сына — обращайтесь, — парировал Дамблдор, просто лучащийся добром и всепрощением. Удавил бы! А всеобщий Добрый Дедушка продолжил:

— Николас Фламель одолжил этот камень только мне и только для некоторых опытов. Если Вы обратитесь к нему — я вынужден буду вернуть Философский Камень. Фламель за шестьсот лет приобрёл скверный характер и ни с кем не хочет общаться. Так что Вы ничего не достигнете, леди Вальпурга. Разве только того, что Фламель вообще откажется общаться с кем-либо. Но Камня в этом случае Вы лишитесь безвозвратно.

Что-то мне показалась некая напряжённость в словах Дамблдора о Фламеле… Что-то тут не так… Но я продолжал следить за беседой.

— Хорошо, я приняла Ваши слова к сведению, — кивнула Вальпурга. — Я дам Вам Непреложный Обет.

Дамблдор злобненько так улыбнулся и заявил:

— Рад, что мы пришли к согласию. И помните — шкатулка не откроется до тех пор, пока Вы не найдёте Гарри Поттера. И не пытайтесь её открыть — последствия будут неприятными. Очень.

И, когда Вальпурга произнесла слова Непреложного Обета, Величайший и Светлейший удалился, напоследок заметив:

— Я пришлю Вам необходимое так быстро, как только смогу. Всех благ, леди Вальпурга.

Я ещё успел заметить мелькнувшую рядом с Дамблдором фигурку Кричера, почувствовал удовлетворение Вальпурги, а потом всё кончилось.

Я с трудом поднял голову и взглянул на Вальпургу. Неужели она предала меня за Философский Камень? Как же так? А Сири… Он же мой крёстный, неужели мать и его принесла в жертву?

Похоже, то же самое подумал и Люпин, отодвинувший меня за спину и наставивший палочку на Вальпургу. Более того, рядом материализовался Томми, который, паря в воздухе, буравил её же злобным взглядом.

Странно, но женщину всё это ничуть не смутило. Она сидела в той же позе, положив руки на подлокотники кресла, и улыбалась.

— Вэл! — наконец воскликнул Томми. — Как ты могла?

— Да не знаю, — откликнулась Вальпурга, — повезло, наверное. Эй, — нахмурилась она, — только не говорите, что вы поверили, что я продала Гарри этому старому пи… то есть, интригану за Философский Камень?

— А что это тогда было? — уже спокойнее поинтересовался Люпин, опуская палочку.

— А вы внимательно слушали? — парировала Вальпурга. — Я действительно дала Непреложный Обет о том, что найду Гарри, но разве я клялась в том, что предоставлю его Дамблдору? Или что допущу Дамблдора к Сири?

Мы с Римусом переглянулись и покачали головами. Нет, такого в клятве Вальпурги не звучало.

— А если учесть, — хмыкнула леди, — что Гарри я уже нашла…

— То Вы ничего не должны Дамблдору и получили камень в своё распоряжение на три месяца? — предположил я. — Причём без всяких условий?

— Именно так, Гарри, — усмехнулась леди Вальпурга. — Кричер, шкатулку!

Эльф приволок ту самую шкатулку из воспоминания, и Вальпурга, прикоснувшись к крышке палочкой, легко открыла её. Философский Камень в реальности оказался даже прекраснее, чем в воспоминаниях Вальпурги, но я, пережив первую вспышку влечения, смотрел на него уже вполне спокойно.

— И что вы намерены с ним делать? — спросил Римус.

— Приготовить эликсир, конечно же, — невозмутимо отозвалась Вальпурга. — Он нам, несомненно, пригодится. Как ты думаешь, Томми?

— Ты хочешь… Вэл… — потрясённо прошептал Томми.

— И это тоже, — загадочно улыбнулась Вальпурга. — Много всего можно сделать, имея рядом Мастера-Зельевара. Дамблдор перехитрил сам себя, не обговорив условия до последней запятой. Я, разумеется, верну Камень через три месяца в полной сохранности… Но за три месяца можно сделать очень многое…

— А… — растерялся я, — а жертвоприношение?

— Я не клялась в том, что буду проводить ритуал, так что и проводить его не буду, — отрезала Вальпурга. — Соответственно — я клялась в том, что найду Гарри и точка — так я его уже нашла! Моя клятва исполнена, а если Дамблдор не сумел чётко сформулировать требуемое — так сам себе враг! И никакого жертвоприношения. Я ещё не выжила из ума — детей в жертву приносить. Удивительная безграмотность! И это — директор магической школы! Никогда в ритуале Расширенного Поиска не требовалась кровь младенца, да ещё мага! Я надеялась загнать этого старого паука в тупик, но он согласился…

— А что тогда с этим делать, хозяйка Вальпурга? — озадаченно спросил вновь появившийся Кричер с плетёной корзиной в руках. А в корзине… в корзине мирно спал младенец не более полугода отроду — явный мулат, с шоколадной кожей и мягкими смоляными кудряшками.

И тут я расхохотался. Похоже, что сам себя перехитрил не только Дамблдор.

— Ох, какой милый малыш! — всплеснула руками Вальпурга. — Ну что ты смеёшься, Гарри? Думаешь, что я сама себя перехитрила? А вот и зря! Уж не знаю, где наш светлейший взял этого малыша, но он — явно маг… Возможно — Обретённый… Впрочем, это и неважно, воспитаем…