— Круцио? — прошептал я. — К ребёнку?! Сторонник Дамблдора?! Убил бы па… нехорошего человека!
Вальпурга кивнула, а я подумал, что теперь понимаю и злобность Маркуса Флинта и то, что он принял сторону Волди. От добрых и светлых он уже успел натерпеться. Интересно, осталось ли хоть что-то от денег семьи Флинт, когда Маркус закончил Хогвартс?
— Маркус сейчас в Мунго. Потом он будет вынужден вернуться в Хогвартс. Но на каникулах… Думаю, что тебе несложно будет принять его в Греции? Тебе, учти. Гарри, ты ведь понимаешь, что Сириус и Северус сейчас нуждаются… друг в друге. Они слишком долго были разлучены.
— Да, я понимаю, — вздохнул я. — И я не хочу быть для них обузой, честно. Хотя… Конни и Драко…
— Ты хотел, чтобы они навестили тебя? — усмехнулась леди Вальпурга. — Думаю, что это можно устроить. Но ты должен помнить одно — Сириус ещё слаб, Северус будет заниматься прежде всего им. И ваше поведение не должно давать им повода для расстройства. Хотя ты прав — им в нашем греческом поместье будет безопаснее.
— Безопаснее, чем в Малфой-мэноре? — удивился я.
— Отследил же кто-то перемещение Конни по каминной сети, — вздохнула Вальпурга. — И мне это не нравится.
— Мне тоже, леди Вальпурга, — отозвался я и хлопнул себя по лбу. Добби! Почему я не сказал Люциусу про Добби? Собирался же… Странно…
— Что-то не так, Гарри? — тут же заметила моё беспокойство Вальпурга.
— Кажется, да… — задумчиво сказал я. — Сегодня я говорил с лордом Малфоем о крестражах…
Вальпурга кивнула, а я продолжил:
— Но ничего не сказал про одного из домовых эльфов. Добби.
— А что с ним не так? — удивилась женщина.
— Да вроде бы всё так, не считая его некоторой зацикленности на моей персоне, но он… Он мне не нравится. Понимаю, что это глупо, но…
— Нисколько не глупо, — возразила Вальпурга. — Такие чувства к преданным созданиям на пустом месте не возникают. Считается, что домовой эльф не способен предать хозяина, что он умрёт за хозяина… что и показал достойный Кричер Первый, который ценой своей жизни спас Регулуса.
— Я горжусь, что вы дали мне его имя, хозяйка Вальпурга… — проскрипел Кричер Второй.
— Да, Кричер, да, я знаю, — кивнула женщина. — Так вот, считается, что домовой эльф не способен на предательство, маги доверяют им и часто ведут в их присутствии важные переговоры, но… если у тебя возникла неприязнь к конкретному эльфу, это может значить только одно. Он порченый. От него необходимо избавиться, ибо он не способен хранить хозяйские секреты.
— Эээ… — завис я. — Может, лучше сначала попытаться получить у него информацию… насколько я знаю, домовые эльфы каким-то образом привязаны к Роду…
— Именно так. Но если эта привязка слабеет и эльф выдаёт тайны Рода… Прежде всего это проявляется в неадекватном поведении… сначала это незначительные отклонения, но чем дальше, тем больше…
Я вспомнил поведение канонного Добби. Да уж, неадекватное поведение налицо.
— А если эльф начинает утверждать, что он свободен? — спросил я.
— Свободных эльфов не бывает, Гарри, — вздохнула Вальпурга. — Эти существа не могут жить без магии Рода. Или магии Источника — как в Хогвартсе, но это редкое исключение. Свободный эльф — мёртвый эльф.
— Хозяйка Вальпурга говорит правду, — вмешался Кричер. — Вот почему эльфы так боятся изгнания. Для нас это — смерть. А если эльф всерьёз твердит о том, что желает свободы, то это может значить только одно — его привязал к себе другой хозяин и запретил говорить об этом.
Оппачки! Так кому же в каноне принадлежал Добби? Кто его привязал?
— Добби говорил, что желает стать свободным? — спросила Вальпурга.
— Нет, — покачал головой я. — Но мне показалось, что он немного не в себе…
— Хорошо, — кивнула Вальпурга. — Я напишу Люциусу. Пусть велит старшему эльфу проверить Добби. Мало ли что… Но, Гарри, я хотела бы вернуться к Маркусу Флинту. Ты не против того, что он составит тебе компанию на каникулах?
Ну да, замечательная компания. К тому же, Флинт старше меня и не отличается добрым нравом. С другой стороны, он такая же жертва прошлой войны, как и я… и нельзя сказать, что ему повезло больше, чем мне. Круцио, надо же… Нет, отказываться нельзя, мне в будущем могут понадобиться союзники на всех факультетах, а Флинт явно будет пользоваться авторитетом на Слизерине, как капитан квиддичной команды. Так что нет, отказываться нельзя. Надо только себя приучить к этой мысли. Маркус Флинт, надо же…
— Да, леди Вальпурга, — согласился я. — Пусть так и будет.
— Хороший мальчик, — тонко улыбнулась Вальпурга и стала объяснять мне особенности магического обряда бракосочетания, особо упирая на то, что и я там буду присутствовать, как крестник одного из брачующихся, и что эльфы уже приготовили мне соответствующий наряд в цветах, подобающих Наследнику Поттеров.
Я чуть за голову не схватился, но всё рассказанное Вальпургой выслушал внимательно — как-то не хотелось портить красивый ритуал собственной неграмотностью. Благо, что моя роль состояла, в основном, в том, чтобы стоять в определённом месте и три раза ответить на вопросы, обращённые ко мне, а в конце обряда повторить вместе со всеми одну фразу. Я несколько раз повторил и фразу, и предполагаемые ответы, пока Вальпурга не убедилась, что я запомнил всё.
— Люциус и Нарси, разумеется, будут, но без сыновей, — сообщила мне Вальпурга. — Очень надеюсь, что сможет посетить нас и мой дядюшка Сигнус Блэк… Жаль, что я не могу пригласить Анди с семьёй, но увы… Это слишком опасно, и прежде всего для них…
Анди? Только через минуту я сообразил, что Вальпурга имеет в виду Андромеду Блэк, якобы выжженную с родового гобелена за брак с магглорожденным волшебником Теодором Тонксом. Странно…
— Ты подумал про гобелен? — усмехнулась Вальпурга. — Думаешь, что Андромеда изгнана из Рода? Нет мальчик, бывших Блэков не бывает. На тот момент ситуация была такова, что необходимо было, чтобы Андромеду считали изгнанной…
— Как Сири? — переспросил я.
— Как Сири, — кивнула Вальпурга. — Тонкс, её муж — на самом деле — Обретённый, вошедший в Род, как младшая ветвь. У Анди прекрасная дочь с необычным Даром… Но мы вынуждены поддерживать всеобщее заблуждение о том, что не общаемся с ней и её семьёй. Я не хочу привлекать к ним лишнее внимание. Так что да, завтрашнее заключение брака будет без них. Но, надеюсь, что в дальнейшем вы сможете встретиться.
— Да, леди Вальпурга, — кивнул я и вспомнил про странноватый метаморфизм и жуткую неуклюжесть Нимфадоры. Неужели всё это игра? Хотя… Пусть лучше на тебя смотрят, как на безобидную неуклюжую дурочку, чем подозревают сильного противника… Только вот этому Римусу вряд ли нужна Тонкс в качестве жены… Ой, что-то я опять не о том…
— Думаю, что мы всё прояснили, Гарри? — поинтересовалась Вальпурга.
К этому времени ужин мы уже давно закончили и переместились в библиотеку, где и продолжалась сия содержательная беседа. Но тут вмешался Римус, который до этой поры только внимательно слушал нас да подавал короткие реплики:
— Вы кое-что забыли, леди Вальпурга, — сказал он. — Вы обещали рассказать нам о визите Альбуса Дамблдора. Что Вас так порадовало, если это не секрет?
— Не секрет, — усмехнулась Вальпурга. — Но лучше, если вы всё увидите своими глазами. Кричер, Омут Памяти!
Кричер моментально притащил немаленьких размеров сосуд, высеченный из серого полированного камня и более всего напоминавший по форме большой оцинкованный тазик с двумя ручками, только этот «тазик» был украшен резьбой и рунами, а внутри него клубилось нечто вроде серого тумана.
Кричер поместил Омут Памяти на специальную подставку, и леди Вальпурга сказала:
— Минуточку!
После этого она встала с кресла, подошла к Омуту Памяти, поднесла свою волшебную палочку к виску и словно вытянула из своей головы тонкую серебристую нить, больше всего напоминавшую по виду сахарную вату. Клубочек становился всё больше, а потом Вальпурга одним движением палочки переместила его в Омут.
