Между моими лопатками лениво стекает капелька холодного пота. От чего дрожь пробирает сильнее.

- За стеной она родила, воспитывала меня и Фора, несмотря на то, что я был от другой женщины. Моего отца вскоре убили Бесстрашные. И все дело перешло к ней. Когда она начинала, здесь было около тридцати человек из разных фракций. Кто-то воспитывал детей, обучал их, кто-то готовил, а кто-то ходил на вылазки. Все было общим. Сейчас нас больше ста. Ты сама можешь поговорить со всеми, узнать все из первых уст.

- Вы держите здесь убийц!

- А… ты говоришь о своей мамочке? - как только он это сказал, кидаюсь в атаку.

Я преодолеваю расстояние между нами, рыча от злости, от обиды, от ненависти. Изгой хватает меня за шею.

Вот так просто отрывая от земли. Припечатывает меня спиной к стене, я ударяюсь затылком об бетон.

- Какие мы сентиментальные. Мы не держим здесь тварей, подобных тем, кто убил твою мать, Ми-на, - приближаясь к моему уху шипит он. - Не суди людей только по принадлежности к изгоям.

Он притягивает меня к себе. Я чувствую его всем телом. Изгой замечает мою дрожь и скалится, щекой ощущаю, как он натягивает на себя улыбку, скребет мою кожу щетиной.

- Скоро ты сама все поймешь, - отстраняется и заглядывает мне в глаза. Продолжает держать меня за горло.

Заправляет выпавшую прядь за ухо. Его дыхание на моих губах. Мне мерзко от этой близости.

- Что он в тебе только нашел? Как он терпел тебя? - понимаю, что он говорит про Фора. - В тебе нет ничего привлекательного, - его рот скривился в ухмылке. - Но он готов землю жрать для дела, а уж тебя потрахать - это раз плюнуть.

Я умираю от его слов. Они словно тысячи осколков в моем сердце, разрывают его.

Хватаюсь за все, что попадается мне на пути. Пытаюсь ударить его, но он крепче вжимает меня всем телом в стену, блокируя удары. Смеется в лицо. Хрипло и с надрывом. Я не могу больше слушать!

Падаю тяжелым мешком на пол, когда он резко отходит от меня. Смотрит сверху вниз. Наши взгляды презирают друг друга. Мои кулаки дрожат.

Изгой вновь хватает меня, теперь уже за волосы и несет прочь.

Просто убейте меня…

- Ублюдок! Отпусти! - кричу, но в бестолку.

- Я же должен показать девушке моего брата ее комнату, а то это некрасиво с моей стороны, оставлять ее на улице, - голос с хрипотцой оседает в сознании. Он ранит. Он противен.

Тащит меня по лестнице вверх, хватаюсь за волосы, чтобы как-то ослабить боль. Еще чуть-чуть и он снимет с меня скальп. Мимо мелькают чьи-то лица. Женщины, мужчины, дети, неважно, я всех их ненавижу.

Голова встречается с бетонным полом, когда он отпускает мою копну волос. Стоит смирно, в стойке, широко расставив ноги, руки сложив на груди.

- Встать! - приказным тоном командует он. - Будешь жить рядом со мной.

Я осматриваюсь, замечаю в ряд стоящие двери. Сейчас я согласна и на это. Все что угодно, лишь бы закрыться одной и не видеть всего этого.

Медленно встаю, потирая место, где только что была его рука на моей голове. Подхожу к двери.

- Нет. Это моя. Левее, - холодным голосом он режет воздух.

Захожу в комнату и резко оборачиваюсь в попытке запереть дверь. Но в ней нет даже замка.

- Черт!

Дверь перед моим лицом распахивается, на пороге он.

- Скоро к тебе придет Викки, - опирается руками об косяк двери и заглядывает в комнату. - Замков нет.

- Я не слепая, - цежу сквозь зубы.

Захлопываю дверь. Слышу хриплый смех.

«Убью»

Небольшая комната в светлых зеленых тонах. На стенах нет обоев. Только краска, местами потрескавшаяся. В комнате пахнет деревом и лаком, я понимаю, что этот запах от стула, стоящего напротив односпальной койки, которая кроме матраса разместила на себе подушку и плед. В ней нет лишних предметов. Только кровать, окно и стул.

Камера… не иначе..

Сажусь прямо под дверь. Облокачиваюсь на нее.

В голове сумбур. Каша. Я не хочу даже смотреть в окно, не хочу убеждаться, что это правда. Меня трясет от всего.

«Стадион»

«Братья»

«Защитное поле»

Что?!

Смотрю на свои руки, на одежду, вспоминаю, что я вся перепачкана в крови и в собственной моче, отчего ком в горле становится больше. Я даже не могу умыться. Отмыть всю налипшую и уже засохшую дрянь. Я унижена и раздавлена.

Кто-то открывает дверь, я встаю на ноги. На пороге девушка, та что давала воду лысой из моей команды. Злость закипает вновь.

- Идем, - ведет головой, указывая направление. - Хочешь дальше ходить вся в дерьме? Тебе нужно помыться.

Шаг вперед.

Я следую по пятам за этой Викки. Она намного выше меня. Идет качая бедрами, от чего становится хуже, ее хвост на голове качается в такт ее заднице.

Сука.

- Ты бывшая Бесстрашная? - решаюсь на вопрос.

Она оттягивает ворот футболки демонстрируя татуировку. Треугольные пирамиды.Популярный эскиз в Бесстрашии.

- Да, и рада, что меня выгнали.

Продолжаю откровенно смотреть на нее молча. Она спускается по ступеням. Улыбается.

- Хочешь спросить, за что? - нет, но киваю. - Как только я прошла все испытания, и вступила в ряд Бесстрашных, нас направили за стену патрулировать улицы. В одной запретной зоне, в доме, наша команда обнаружила парней подростков. Изгоев. Им было не больше четырнадцати, на их перепачканных лицах было сложно не разглядеть испуг. Они просто грелись, разожгли в бочке какие-то бревна, - ее лицо стало жестче. - Наш командир приказал мне их устранить за нарушение границы. - она останавливается, повернув голову на меня. - Маленьких мальчишек, которые просто хотели пережить холод, приказали устранить! Моя просьба отпустить их прошла мимо ушей ублюдка командира. Приказ я не исполнила. Парней все равно застрелили, а на следующее утро меня выгнали к изгоям, - смотрит на дверь впереди нас. - Заходи.

Открыв дверь, она прошла первой, плечом задевая меня. В нос ударил запах сырости, в помещении было душно и жарко.

- Это общая душевая. Думаю со стеснением у тебя нет проблем? - намекая мне о Бесстрашии, где многим наплевать на соседство в душе чужого человека, там тоже были общие душевые.

Но только не у меня…

- Расскажи о братьях, - оттягиваю момент раздевания.

Мы стоим в небольшом помещении, с лавками и железными шкафчиками. Невольно задумываюсь, как спортсмены мылись здесь после матча, до начала войны. От мыслей отвлекает Викки. Ее голос спокойный.

- Их мать звали Кейт, она была потрясающей женщиной. Доброй, храброй, сочувствующей, заботливой и с огромным потенциалом воина. Ее не стало несколько лет назад, из-за подкосившей ее астмы. Женщину, которая прошла огонь и воду убила долбанная астма. Представляешь, как глупо? - я не отвечаю, лишь продолжаю слушать. У нас мало лекарств. Все, что нам привозят из Эрудиции - это обычные бинты, болеутоляющее и заживляющие мази. Все то, что если пропадет из фракции, то останется незамеченным.

- У вас есть люди в Эрудиции? - не могу поверить.

- Детка, у нас есть люди везде. И судя по тому, что тебя так любит Тобиас, я надеюсь, что ты станешь одной из нас. Он умеет выбирать хороших людей.

Тобиас? Что?

- О ком ты говоришь?

- Про Тобиаса Итона, про кого же еще. Или, как привычней тебе - Фора.

Мои брови ползут вверх. Я сажусь на скамейку, потому что скоро мои ноги онемеют от всего стресса. Девушка садится следом. Напротив.

- Но как он попал в бесстрашие?

- Я же говорю, что наши люди по всюду. Маркус не на нашей стороне, но он будет молчать, ведь он нарушил правила своей же фракции. Так скажем, шантаж. Когда они поженились с Кейт, через месяц на ней не было живого места. Сэм, отец Эрика, еле сдерживался, чтобы не разорвать Итона на части, но таков был план Кейт. Она всегда была на несколько шагов впереди. Сэм сделал видео, где Маркус избивает ее беременную. Ублюдок бил повсюду, только не по животу. Когда пришло время выбирать фракцию, Фор разрезал руку над углями, глядя в лицо Маркусу. Вопросов ни у кого не возникло, ведь все думали, что сын все восемнадцать лет был прикован к кровати, и чудом исцелился к инициации. Он оставил здесь мать и Эрика, чтобы продолжать миссию в Бесстрашии. Он вербовщик. И Тобиас прекрасно справляется со своей задачей, что даже дочь главного лидера не заподозрила ни-че-го, - она встает, ухмыляясь подходит ко мне. Расстегивая на мне последние пуговицы, на порвавшейся кофте. - Я теперь понимаю, почему он не рассказывал про тебя, хранил в тайне такую прелесть, - Викки ведет кончиками пальцев от моей щеки к шее.