— Пускай, — Матвей потянулся всем телом, на мгновение выпустив руль, отчего машину тут же занесло. — Только ему эта охота на меня никакого удовольствия не доставит — я дичь капризная и очень вредная. А захочет поохотиться — пусть приглашение пришлет.

— Шутник, руль держи, — усмехнулся Игорь.

— А ты ай разбиться боишься? — лицо Демона исказила неприятная холодная ухмылка, которая тут же его обезобразила.

— Жить пока еще хочется, знаешь ли, — протянул Игорь, выбрасывая сигарету. — А у тебя правда жена есть?

— Теперь нет, — сухо отрезал Демон. — Она меня выгнала за несколько дней до моей командировки сюда, — ему была неприятна эта тема, и он всеми силами хотел ее избежать.

Демон лежал на кровати, закинув руки за голову, и устало сверлил взглядом потолок, в котором мелкие дырки потертой уже от времени и кучи ветров ткани выкладывали удивительную картину звездного неба.

Эта потертость, так красиво уносящая вдаль за собой в мифические звездные миры, не сказывалась, однако, никоим образом на укрывных способностях старой палатки — ни дождь, ни снег ей были абсолютно нипочем. Ну, если только камнепад она не смогла бы сдержать. Так это ни одна палатка не справилась бы!

Внутри уже начало попахивать паленым — вещи, сушившиеся на боках небольшой печки-буржуйки и принадлежавшие Федорову и его соседу — начали потихоньку поджариваться. Только что на улице закончился сильнейший ливень, заставший обоих мужчин на пути из столовой обратно в палатку, которую они уже стали именовать своим домом — так долго они тут уже сидели.

Матвей улегся отдыхать после сытного обеда, а Игорь переоделся и вновь куда-то убежал по своим делам. А может, и вообще покинул лагерь — он часто так делал по пятницам после обеда — просто уезжал в неизвестном направлении. А потом возвращался — довольный какой-то, как кот, объевшийся сметаны.

Вдалеке послышался гул вертушки.

Странно, вроде никаких гостей особых не ждали сегодня. Да и руководство армейское сейчас летать сюда не планировало — в горах был очередной период затишья, поэтому посещать своим вниманием это место никто не хотел. Если только…

Если только генерал Филиппов прилетел. Но на него это не похоже — странно то, что он выбился из графика — вроде бы он всегда прилетал один раз в месяц. Или что-то произошло, что невозможно передать по телефону или телеграммой? Ведь даже самые засекреченные каналы связи — это электроника, которую абсолютно спокойно можно прошить и заставить выдавать все свои секреты.

Демон напрягся — да, это генерал прилетел. Он прекрасно слышал, как забегали солдатики по плацу.

Федоров встал рывком, накинул на плечи бушлат и вышел, слегка поеживаясь от резкого порыва ветра, налетевшего на него — после дождя ветер стал на удивление холодным. Хотя, чему тут удивляться — март-месяц на дворе! Странно, что был именно ливень, а не снег. А тут, в горах, погоду вообще понять невозможно!

Вход в их палатку поддерживал брусчатый сруб, наспех сколоченный из каких-то строительных опилков (по-другому назвать то, из чего был он сколочен, было просто невозможно). Демон прислонился к срубу спиной, рискуя, при этом, упасть и больно ударится всем, чем только можно, на землю, и закурил.

Да, это Филиппов пожаловал — вон как солдатики свободные вытянулись! Даже и не дышат! Как только полковник Бархатов их всех в таком подчинении и дисциплине держит? И откуда он узнает, кто именно летит? Потому что так встречали только генерала Филиппова!

Солдаты, периодически пробегавшие мимо, смотрели на него с непониманием — как он может стоять в такой свободной форме, когда великое московское начальство пожаловало?

Только Демону было плевать — они слишком хорошо знали с генералом друг друга, чтобы браться за голову и вытягиваться по стойке «смирно», приветствуя друг друга.

Вертолет все еще продолжал бешено вращать лопастями, когда дверца отъехала в сторону, и генерал начал спускаться вниз.

Он уже издалека заметил Демона, но подойти к нему не спешил — субординацию надо было соблюсти до конца.

Демон кивнул генералу и скрылся в палатке. Он уже видел, как пилот заглушил двигатель и понял, что Павел Семенович тут надолго.

Не прошло и получаса — Демон даже не успел прибраться — в их палатке всегда царил бардак — а какая еще тут должна быть обстановка, если они появляются тут только переночевать? Это сегодня исключение из правил — Матвей никуда не поехал. Генерал вошел в палатку и потянул носом воздух.

— А почему радостью и семейным счастьем не пахнет? Так же, как и бутербродами? — с озорными чертиками в глазах поинтересовался генерал, глядя на своего подчиненного.

— А должно? — Демон уже много манер общения видел от своего непосредственного начальника, но такая для него была диковинной.

— Ты отцом стал. Вчера, — губы генерала расплылись в довольной улыбке.

— Так Ирине же еще месяц ходить! — Демон от удивления осел на кровать и попытался успокоить заметно участившееся сердцебиение.

— А это ты сам своему сыну Матвею Александровичу Воропаеву скажешь, когда приедешь, папаша, — генерал сел рядом с агентом и ободряюще похлопал его по плечу. — А пока тебе надо попытаться напрячь мозг и рассказать мне, что удалось нарыскать тут. Чтобы мы с тобой вместе решили, как долго тебе еще тут сидеть.

— Да ничего тут нет, — развел руками Демон. — Отсюда фуры уходят, груженые фруктами. Да мелкие запчасти, которые в долгой дороге необходимы для ремонта.

— А ты уверен, что это просто мелкие запчасти для ремонта? — генерал встал и подошел к печке. — Я постарался привлечь техников наших и некоторых оружейников, которые работают с такими комплексами. Они говорят, что, несмотря на кажущуюся их сложность, их можно легко собрать практически в кустарных условиях. Главное, чтобы была возможность организовать качественную сварку и припайку деталей. А такое возможно в любом автосервисе, как ты понимаешь.

— Если бы были чертежи, я примерно мог бы сказать, что именно из деталей уходит отсюда, — пожал плечами Демон. — Зрительно могу попробовать опознать, что именно отсюда уходит. И потом — давайте на чистоту: кто может продать разработку? Если всех сотрудников, которые располагали информацией о ней, мы взяли под плотный колпак еще до операции в Греции. А потом, когда она была завершена, всех, кто имел к ней доступ, очень хорошо обработали. В Греции выживших не осталось — я сам занимался ликвидацией людей там. А те, кого обработать не успели, сейчас в тюрьме, причем, насколько я знаю, тоже там уже всех ликвидировали.

— Не всех, — устало вздохнул генерал. — Один остался в живых. Успел сбежать за три часа до ликвидации. И, попробуй угадать, кто ему бежать помог!

— Неужели наш старый лис Ахмед?

— Именно! И у меня есть все основания думать, что не просто так он помог этому человеку.

— А какая же причина была? Насколько я помню, Салимов неверных на дух не переносит! А тут — такая любовь к человеку, который преступил закон так явно!

— А ты не подумал, что Салимов какие-то свои цели может преследовать, помогая этому человеку? Как насчет, скажем, использования этих комплексов в каких-то его целях?

— Думаете? Если только он и его арабские друзья запланировали что-то, что может быть осуществлено как раз при помощи этого человека, — взгляд Демона стал задумчивым. Со стороны могло показаться, что мужчина чем-то озадачился не на шутку. На самом деле у него наконец-то начала складываться в единое целое картинка, разрозненные куски которой он пытался собрать очень долго. — А чертежей у вас с собой, часом, не найдется?

Вместо ответа генерал кивнул на кожаную папку, лежащую рядом с Демоном.

Курить в палатке было строжайшим табу для всех, кто в ней находился. И табу это было установлено самим же Демоном. И именно им сейчас оно было нарушено.

Генерал усмехнулся и сам потянулся за сигаретой в пачку к своему агенту — напряжение, повисшее в палатке, можно было резать ножом. Он смотрел внимательно, как Демон что-то выискивает на тонких листах кальки, на которых изображены были те самые пресловутые чертежи, прикидывает, зарисовывает тут же, на краях кальки.