Хуясе подарочек под конец этого ужасного дня. Никогда бы не подумал, что Билл будет скучать по мне. Когда я выезжал из общаги, он едва ли пару слов мне сказал на прощание.

— Боюсь представить, как.

Эдди в ответ толкает в плечо и идёт на кухню, чтобы клацнуть чайник.

— Ты кое-какие вещи забыл в общежитии, я их принёс заодно.

Билл подходит ко мне и протягивает руку для пожатия. Почему каждому человеку, который хочет меня увидеть, нужен такой банальный повод. Просто так прийти нельзя что ли?

— Слава богу. А то я уже испугался, что ты соскучился.

Вешаю своё пальто на крючок и незаметно ото всех прикрываю глаза. Блять.

Эдди с кухни кричит нам, чтобы мы садились в гостиной, и пока есть возможность, иду к нему, чтобы выхватить минутку наедине.

— Что он здесь делает?

Одними губами спрашиваю у Эдди, устроившись рядом возле стола. Он разрезает булочки, чтобы сделать сэндвич, а я под боком гундю, брюзжу как старый дед.

Я думал, что в квартире не будет посторонних. Так хотелось вечером спокойно выпить бутылочку-другую в блаженной тишине, а тут на тебе. И когда они только успели подружиться?

— Я думал это твой друг, вообще-то. Он неплохой парень, с ним даже весело бывает, — Эдди прыскает и облизывает кончик пальца, выпачканный в майонезе. Он прижимается к моему бедру, стоит совсем вплотную и шепчет, чтобы Билл не услышал: — Он мне читал парочку своих глав. Такие ржачные, мне очень нравятся. Чего ты не говорил, что он писатель?

Я вытираю ненароком капельку соуса с уголка его губ и отвечаю чуть более раздражённо, чем положено:

— Да какой из него писатель. Он мне ещё в общаге весь мозг проел своим романом. И кстати, это не юмористическая история, если что. Не то, если как я будешь ржать на неподходящих моментах, он обидится.

Сам не знаю, что мне не нравится, но что-то определенно меня подъедает внутри. Мне просто хотелось провести этот вечер с ним вместе. Наедине. Чтобы не зудел никто под боком. Целый день успокаивал себя тем, что вернусь домой, закажу пиццу, открою пару бутылок пива, и Эдди как раз вернётся с работы.

Но всё блять как всегда.

— Правда? Я не заметил, чтобы он особо обижался.

Накладывает на тарелки три огромных сэндвича и поворачивается ко мне лицом. Видит мою кислую мину и понимает всё без слов.

— Мне его выпроводить? У тебя были какие-то планы на вечер?

Грандиозные.

Но тут понимаю, что веду себя, как натуральный мудак. Это ведь не только моя квартира, что за эгоизм.

И Эдди на полном серьезе сделает то, что я ему сейчас скажу. Поэтому я отвечаю:

— Да всё норм. Пусть остаётся.

***

Двух людей очень легко заставить дружить между собой - только найди им третьего общего знакомого, которого можно обсудить.

У меня уже уши горели от того, как часто вскользь (и не только) упоминалось моё имя в разговоре этих двоих.

Эдди сидел поодаль от меня и стрелял глазами каждый раз, когда его пиздливый рот снова и снова подкидывал что-то в мой адрес. Неужели поговорить больше не о чем?

Он рассказывал Биллу, как мы с ним познакомились, как срались поначалу (сюрприз-сюрприз) и что на первых порах он вообще не думал, что такой человек как я станет его другом.

Мне и лестно было, и прибить Каспбрака хотелось. Этот тон, с которым он пересказывал забавные истории, случившиеся с нами за три года, всегда приукрашивая для комизма ситуации, заставляли меня закатывать глаза миллиард раз за вечер. Провокатор сучий.

— Ты, бля, такое брехло, просто ужас. Такого вообще не было.

Поддеваю его ногой, а Эдди провокационно приподнимает бровь, будто у него в рукаве припрятаны вещественные улики. Ну-ну.

— Да что ты. А откуда тогда у тебя этот шрам остался? — он тянется ко мне через весь диван, едва не переливая бутылки на столике. Уже и язык заплетается, супер. — Дай покажу.

Долезает до меня и паучьими, загребущими пальцами лезет под рубашку, оголяет живот.

Билл едва не давится и кашляет пивом. Он пока не привык, что для нас с Эдди это нормально - лапать друг друга и раздевать на людях. Он и половины, слава богу, не знает.

— Та я верю, верю, оставь его, — говорит он Эдди, но Каспбрак уже разошёлся. Собственную правоту эта пьянь докажет или костьми ляжет.

— Вот! — Эдди скользит кончиком пальца по моему шраму чуть выше бедра и радостно, будто клад нарыл, поворачивается к Биллу. — Это он с лестницы наебнулся. И ничего я не брехло.

Поворачивается ко мне и застывает глазами. Руки по-прежнему держит на моём поясе.

Как-то даже душненько стало ни с того ни сего.

Смотрю на него со смешинкой в глазах и просто с любопытством жду, что же дальше делать будет.

— Окей, — раздается от Билла, тоном “ну вы и психи, ребятки”. Денбро усмехается, но ничего не добавляет по этому поводу. — Мне отлить нужно. Сейчас вернусь.

Он шатающейся походкой направляется в сторону уборной, а я не двигаюсь, по-прежнему заледенел на своём месте.

— Ну что, уже наклюкались? — мягким голосом обращаюсь к Эдди, а он расфокусированным, плывшим взглядом наклоняется ближе. От него несёт пивом, и готов поспорить - он едва устоит на своих двоих, если мы поднимемся.

— Давай, наверное, выпроваживать гостей потихоньку. А то я уже тухну.

Честно произносит и облокачивается на меня, утыкается лбом в моё плечо. Ну точно как Лиз, когда выпросить что-то хочет.

— Я не знал, кстати, что поначалу ты побаивался меня. Поэтому держался подальше.

Вспоминаю, как в начале нашей дружбы Эдди вообще динамил меня, сторонился, и это так не вяжется с тем, что мы имеем сейчас. Он лежит на мне, сонно, уже почти засыпая, разморено сопит в шею, ну точно ребенок. Это слишком доверительная поза для того, кто не решается подпустить.

— Я всё ещё побаиваюсь тебя, Тозиер. Того, что ты делаешь со мной. Ты вызываешь во мне пиздец странные чувства. Это очень пугает иногда.

Бормочет в шею и жмётся ещё ближе, устраивается поудобнее, словно прямо на мне планирует уснуть.

— Интересно, что же это за “пиздец странные чувства”.

Я веду себя весьма непорядочно - у Эдди понятное дело развязался язык, а мне жуть, как любопытно.

— Ну знаешь, по-разному, — Каспбрак не замечает, не ловит того момента, что сейчас нужно быть осторожнее. Следить за каждым словом. — Иногда пиздец, как бесишь, иногда зацеловать тебя хочется. Мне столько всего в голову лезет. Особенно после той ночи в випке.

Пьяно дышит мне в шею, и меня самого начинает покачивать, трясти как по щелчку.

Я вообще стараюсь не воспроизводить тот вечер в памяти. Даже те обрывки, которые до одури чёткие, пытаюсь внушить, что это всего лишь бухло. Алкоголь подталкивает на разное. Не всегда мы на полном серьёзе этого хотим.

— Ребят, не помешал?

Билл застывает у порога и для выпившего он удивительно легко держит субординацию, вежливость.

Эдди не поворачивается к нему, не реагирует, ещё больше зарывается лицом мне в шею, и я киваю Денбро, мол, всё в порядке. Обычные пьяные вертолеты.

Сердце стучит у горла, аж в ушах закладывает, а лицо затопляет волной жарких, таких приятных воспоминаний. Руки Эдди, его губы. Его язык, бесстыдно гуляющий по груди.

— Прости, его немного развезло.

Стою на выходе и смотрю, как Билл не спеша завязывает шнурки, чтобы обуться. Когда выпиваешь столько, сколько выпили мы, это настоящий челлендж.

— Ой, да без проблем. Мне всё равно пора возвращаться, а то вахтёрша взъестся, что по ночам шатаются.

Кажется, общага со всеми её дурацкими правилами была уже миллион лет назад. Хотя вместе мы с Эдди живём всего месяц.

— У вас, конечно, та ещё личная атмосфера, — Билл усмехается и выпрямляет спину. Я непонимающе хмурю брови. — Если бы не знал, подумал, что между вами что-то есть. Очень уж странно всё это.

Отчего-то ощущаю себя преступником на месте преступления и виновато опускаю глаза. Хотя с чего бы?

— Странно что?

— Все ваши заигрывания друг с другом. Будто наблюдать за странным брачным танцем в период гона.