Я совсем забыл о том, что у меня самолёт через два часа. Что я вообще-то хотел распрощаться с Нью-Йорком раз и навсегда. Отрезать эту главу своей жизни, как период глубочайшей, темнейшей депрессии, тоски и бессмыслицы. Но если перестать концентрироваться только на плохом, можно вычленить светлые периоды моего пребывания здесь. Самое светлое стоит напротив меня. Эдди заставлял меня чувствовать себя до ужаса подавленным, сгорать от ревности, тревоги, злости и апатии, возносил меня до ебучих небес, приносил непередаваемое наслаждение и ощущение единства, сглаживал, притуплял режущее одиночество, как только мог. Он заставлял меня чувствовать. На всю катушку.

И первый раз за всё пребывание в этом городе, мне не хочется сдаваться. Мне хочется попробовать дать ему ещё один шанс. Шанс нам.

— Это я ещё с того раза чемодан никак не могу разобрать. Лень.

Эдди смотрит на меня внимательно, присматривается, есть ли хоть доля правды в моих словах, и через секунду – улыбка озаряет его лицо. Он поднимается на носочки и аккуратно касается моих губ своими.

Конечно, он понимает. И он, как и я, тоже хочет дать шанс.