Пеннивайз не стал с ней спорить и продолжил наблюдать. В конце концов, человечество пыталось двигаться вперед, изобретая что-то лучше колодезного домика. Можно сказать, что у них почти получилось.
Она чистила зубы дешевой пастой с мятной отдушкой, а позже сплевывала кровью.
Это не рак. Оно бы учуяло запах смерти, который в силу обстоятельств был хорошо знаком. Человек всегда источает флюиды неминуемой гибели.
Кровоточат десны, возможно, от жесткости щетинок зубной щетки.
- Кстати, - Молли привлекла его внимания, указывая на кран. – Здесь, конечно, указано, что слева – горячая, справа – холодная. Но, пойми, логика не подвластна над чудесами и глупостью рабочих. Разберешься. Еще минут десять надо подождать.
Она похлопала по предплечью, вкладывая в этот жест некое пожелание удачи, и затворила за собой дверь, предварительно прихватив с собой развешенное белье на одном из держателей для полотенец.
Ржавая раковина еще хранила несколько неприметных брызг крови, которые на вкус оказались отвратительными. Оно прикоснулось языком к ее зубной щетке, всколыхнув в сознании горечь слюны, привкуса виски и табака. Предметы личной гигиены сестры и племянницы она любезно спрятала под раковину, как будто те были лишь случайными путниками, оставшимися на ночлег, а после позабывшими свои вещи.
Знакомая сырость от скомканных джинсов с приятным душком еще свежего в памяти страха. Немного приторный, утоляющий голод сполна.
Под завалами одежды нуждающейся в стирке обнаружилось еще с десяток пар нижнего белья. Кружево, хлопок, куски ткани соединенные тесьмой (некоторые из них хранили несколько капель менструальной крови, которую будет тяжело отстирать). Они не шли ни в какое сравнение с хлопковыми «брифами», хлопчатобумажными как у детей (это отмечалось случайно, когда попадались девочки в коротких ажурных летних сарафанах, чей край так легко задирался) или панталоны конца 19-го века и нижние юбки. Последние в свою очередь всегда предательски шумели (особенно шелковые), выдавая каждый шаг жертвы.
В тишине нарушаемой шумом воды, которая, кажется, просто разбивалась о дно ванной, пока этот-как-его-парень решил подрочить или посмотреть, как течет вода, постигая умиротворение, она снова вспомнила о часах. Дело было не в них, а в сестре и то, что ничего, черт подери, не вязалось между собой. Старые часы в детской, а потом они разбились и Джейн порезалась. Их что-то сорвало, но они были подарком отца. Молли даже помнила, как отец подарил их на рождество вместе с новенькой «Барби». Вздор.
Ригс раскачивалась на задних ножках стула, упираясь рукой в дверь старого холодильника. Она уже выкурила несколько сигарет, которые изъяла из кармана рубашки, не считаясь с его мнением, и прикуривала от конфорки, откладывая мысли о пожарной безопасности к рассуждениям об отравлении газом или ожогами.
- Что-нибудь будешь? – она спросила это, не поднимая глаз от края стола, будто бы в трещинах и въевшихся в поверхность столешницы восковых мелках Иззи затаился смысл. – Кофе, воду, воду из сливного бака или еще что-нибудь.
- Кофе.
- У меня как раз несколько видов.
Молли с шумом вернула стул в исходное положение и с видом ведущей кулинарного шоу прокашлялась.
- Вашему вниманию предоставляется восхитительный кофейный напиток со вкусом пластмассового кофейника, можно добавить еще накипь из чайника или вот, - она вынула из раковины грязную кружку с отпечатками собственных губ по краям. – Залить вчерашний, наверное, кофе и по вкусу добавить еще ложку.
Молли издевалась, но услышав, что выбор пал на третий вариант без едких колкостей поставила чашку на стол, неряшливо отсыпая на глаз еще кофе из банки. Для себя она приготовила то, что было со вкусом пластмассового кофейника, удерживаясь от желания хлестнуть туда водки.
На вкус как канализационное дерьмо и запах соответствующий.
- Личными поварами не обзавелись, - неуместно отозвалась Ригс, шмыгнув носом. Она не позаботилась о том, чтобы приготовить какую-то одежду и сидела во вчерашней рубашке поверх сырого полотенца. Ткань уже пропиталась влагой, а после будет холодить тело. – Слушай, я понимаю желание не рассказывать про себя ровным счетом ничего, но ты же знаешь про меня уже почти все. Твоя очередь.
Ей было откровенно похуй, чем он занимается, но если бы выяснилось, что у него есть парочка банковских счетов, о которых он бы проговорился, будучи недалеким человеком, то это был шанс. Занять и потом не знать, чем возвращать или не вернуть долг совсем.
- Ну, - он сделал глоток, стараясь прочувствовать ее вкус на краях кружки, соприкасаясь нижней губой еле заметного контура помады. – Социальный работник и моя группа клиентов - проблемные семьи, опекуны, не заботящиеся о детях, беспризорность. К слову, кем тебе приходилась та девочка, что была с тобой?
(Молли была уверена, что впилась в основание горячей чашки до побелевших костяшек)
- В Оклахоме. У наших родственников, - невпопад ответила она, снова шмыгая носом. - Я не видела тебя здесь раньше.
- Я не местный. Что-то вроде получение опыта в новой обстановке.
- Видимо, хуевый работник, - заключила Молли, стараясь отвлечь от темы своей семьи. Того, что от нее осталось. (Вопрос «почему?» можно было предвидеть) - Ценные кадры не отправляются в Дерри. Какой личный рост в подобной выгребной яме? Какой смысл в деградации в месте как это?
- Себя ты тоже не считаешь хорошим работником?
- Как я, - Ригс вынула сигарету и вновь зажгла от конфорки, сладко затягиваясь, выпустив дым в сторону. - Как я полные биржи труда. По всей Америке и даже миру.
Оно повторило ее движения, выудив предпоследнюю сигарету из опустевшей за ночь пачки, которая служила лишь предлогом. Молли добродушно прикурила от своего окурка, позабыв о том, что сама же нарекла практичной «бытовой» магией. Она попросила оставить ей несколько затяжек и в какой-то момент почувствовала себя снова в школе, пуская окурок по кругу, не думая о герпесе и инфекциях.
Душное помещение быстро пропиталась запахом табака и чем-то еще неуловимым и пряным.
Схожим с обреченностью.
_______________________________
* - Warsan Shire, “Grief Has Its Blue Hands In Her Hair,” Her Blue Body. (Вольный перевод)
** - Уолт Уитмен “О теле электрическом я пою” (Также одна из версий перевода)
*** - Lana Del Rey - In My Feelings
========== XVII ==========
Гляди, гляди в отчаянье
В зеркальное стекло:
Да, жизнь благословенье,
Но кто нам дал его?*
В тишине нарушаемой звуками, доносившимися с улицы – поздний разнос ежедневной газеты, кормежка псин, рев двигателя, она ковыряла еще не зажившие раны на голове, возвращаясь к старой отвратительной привычке, после которой корни казалась еще грязнее обычного или ей удавалось разодрать что-то до гноя и ощущать его на пальцах и коже головы.
Перекати поле в мыслях и неприятный спазм в желудке как ответ на очередной сбалансированный завтрак.
Только в памяти всплыл эпизод, когда после подобной трапезы, сопровождаемой еще тремя квадратиками шоколада она проблевала почти два часа и поклялась, что теперь точно никаких завтраков.
Молли отвлеклась, услышав три непродолжительных сигнала проезжающей мимо машины, означавшие, что муженек шлюшки Пэм уехал на работу. Та всегда провожала его, как полагается добропорядочной американской жене стоя сторожевым псом у порога в домашнем платье ниже колена с белым чуть ли блять не накрахмаленным фартучком.
Три сигнала как азбука Морзе, но чуть проще: признание в любви - ежедневный ритуал.
Половина девятого утра.
Для пущей убежденности в догадках она перегнулась через стол, бросая взгляд на часы на запястье новоиспеченного соседа. Без двадцати трех минут девять. Припозднился.
Она перевела взгляд на своего собеседника, и странное ощущение слепоты до этой минуты твердило посмотреть другими глазами или отвлечься, чтобы запомнить лицо человека напротив. Он смотрел почти, не моргая на свет, пробивающийся сквозь старые занавески, и в этом взгляде была отстраненность от всего людского.
