Ей нестерпимо захотелось домой. Не в ту сырую, не отапливаемую меблированную студию, не в гостиную семейного гнезда, которое сдавалось чужим людям, а куда-то, где бы ее ждали. Где бы ей помогли снять эти неудобные сапоги с высоким голенищем, поцеловали бы ключицу, расчесали бы волосы.

Это все вина трезвой субботы и пустых разговоров!

Салли попросила официантку еще один кофе, но уже по-ирландски. С собой. Она заказала его в тот момент, пока Артур отошел в уборную высморкаться. Столь воспитанный, что не мог по-мужски сморкнуться в бумажную салфетку или же цокнув, сказать, что отойдет отлить. Ее нежные ушки слышали и не такое, чтобы смутиться и напомнить, что за столом есть леди.

Сочетание виски и кофе делало лучше все. Даже эту рубиновую жилетку.

Хотелось верить, что она уже достаточно наклюкалась, чтобы позвать его к себе, но это было бы слишком. Даже для нее. Большая часть веселья была деланной, как и смех вымученным и через силу, невпопад, громко и не естественно, благо, не истошно.

Они прошли еще немного по той части города, что не затонула в мусорных мешках, держась достаточно близко друг к другу, но не так, чтобы нарушить личное пространство. Старые приятели, не более. Это ожидало ее с бывшим мужем. Мало ли. Удастся пересечься где-то в проклятом городе и вести себя прилично, подобающе уважающим друг друга людям.

— Спасибо за вечер, — Салли следовало бы благодарить стаканчик с кофе по-ирландски, нежели Мистера Комедианта, но это не его вина, что она… такая сука. Спасибо за очередное напоминание, мама! — Мне бы пришлось мерзнуть в не отапливаемой студии, если бы не ваша скромная компания.

— Оставите свой номер?

Райан стушевалась. Конечно, надо было написать на салфетке, но она совсем позабыла за их оживленной беседой (вранье, но нужно же было что-то сказать!). Может, в другой раз? Когда ее снова будет «крыть» не по-детски от тоски, и она потянется к телефону, набрав уже наизусть номер Пенни Флек с пересечения 14-й улицы?

— У меня есть ручка, — Артур вынул из кармана (они что, бездонны?) куртки шариковую ручку. — Правда, бумаги нет. Если только купить газету…

Салли отмахнулась. Настойчивость и энтузиазм она оценила, бывший муж носил ее номер телефона в паспорте.

Ей хотелось сделать что-то ребяческое, что-то под влиянием алкоголя. Перехватив его руку, она подумывала задрать край чертовой куртки, но оставались еще манжеты. Слишком много мороки.

Писать цифры на чужой ладони — вверх чего-то несерьезного. Для пущей убедительности своей легкомысленности она вывела размашистое «Салли», не забыв пририсовать сверху кривое сердечко, как в средней школе.

— Я позвоню, — заверил Артур, вчитываясь в крупные буквы и наваливавшиеся друг на друга цифры.

— Не забудь, — весело крикнула Райан, салютуя на прощание, с надеждой, что пойдет дождь и эти чернила расползутся по коже грязными кляксами.

Но стоило входной двери, ведущей в такую чужую и необжитую студию, захлопнуться, сапожкам остаться у стены, Салли приковала взгляд к телефонному аппарату, надеясь, что сегодня он еще зазвонит. Хоть раз.

========== Часть 3 ==========

Когда нас берут за горло,

Естественно взяться за нож.

— Н. Асеев

В понедельник ей позвонил Уоррен с извинениями в духе: «Детка, сейчас так много мороки, что совсем не успеваю расправляться с гражданскими». Адвокат звучал вполне убедительно, по крайней мере, Салли хотелось верить в то, что с ума сходит весь мир, а не только она.

Он назначил встречу в три в одном из бизнес-центров, сказав, что нужно еще раз заключить какой-то акт о дележе или что-то близкое к этому, мол, не одна из сторон не претендует на имущество другой стороны, обговорить окончательную дату развода… Кажется, этим должен заниматься сам адвокат, а не она, но Райан ничего в этом не понимала, как и в спорте.

В три часа дня ей предстояло снова увидеть Джона. Она подумала о том количестве женщин, которое уже было у него со дня их разрыва. Наверное, он времени не терял, сразу же тащил в койку все, что имело женский набор половых органов, и умело опрокидывало стопку за стопкой. Да, это в духе Джона Райана.

Она должна была выглядеть ошеломительно. Свежей, ни следа нервных срывов и бессонницы.

Никакой одержимости, никакого сумасшествия.

Салли прокрутила в голове несколько едких диалогов, которые когда-то были реальными, но теперь-то она будет дерзить, а не лепетать себе под нос, как любит его, как не сможет жить без него.

«Сможешь, Сал, — Джон поцеловал ее в макушку. — Раньше же жила как-то».

Это «раньше» было так давно! Разве это была жизнь?

Она вновь вынула из бархатного мешочка обручальное кольцо. Неразумно было хранить его здесь, среди вещей и ценных бумаг, но сдать его в холодную банковскую ячейку было бы жестоко. Эти бриллианты никогда не увидят света и никогда не заиграют на солнце. Салли вновь надела кольцо на палец, а после вынула из чемодана твидовый костюм прямиком из шестидесятых, когда в моду только входила эта дрянь усилиями Первой Леди.

Миссис Райан. К ней никто не обращался так.

Салли распустила волосы, которые теперь по плечи, а не как раньше по лопатки. Парикмахер сказал, что с такой длиной волос кажется гуще, так проще создать объем. В те годы она была обладательницей медовых волос, а теперь… Черт знает что на голове. Джон мог бы сделать ей комплимент, добавить, что с этой прической она выглядит чуть моложе.

Юной.

Она начистила высокие сапоги, отгладила черный джемпер и постаралась улыбнуться. Почти Шэрон Тейт. Жаль, что ее жизнь не закончилась также! Салли снова растянула тонкие губы в подобии улыбки, пальцем поправила накладные ресницы.

Фальшивка как она сама.

Было бы неплохо выпить еще кофе по-ирландски. Больше виски. Ей нужно было успокоиться, не заламывать пальцы, а еще не забыть снять кольцо! Она так и не купила новое, чтобы пощеголять перед бывшим мужем чем-то дороже, чем дешевая бижутерия, привезенная из дома.

В половину второго Салли жирно подвела глаза, надеясь, что стрелка не отпечатается на веке, и ей не придется плакать и слюной стирать улики, демонстрирующие то, как она слаба.

Она одернула юбку и в последний раз посмотрелась в зеркало:

«Я Шэрон Тейт».

Салли Райан отчаянно хотелось стать кем-то другим.

Уоррен ждал ее в холле без пятнадцати три. В брюхо врезался кожаный ремень, пиджак расстегнут, лицо раскрасневшееся. Салли приветливо улыбнулась и прибавила шаг.

Джон тоже был там. Боже.

Он был все также красив и пользовался тем же парфюмом. Когда они только познакомились, Джон часто держал ее за руку, а в конце дня кожа пахла им. Вечерами Салли могла подносить руку к лицу снова и снова, отчего казалось, что у нее чешется нос или навязчивое желание подправить и без того безупречный макияж.

— Прекрасно выглядите, мисс Варжак, — поприветствовал ее Уоррен. Она не хотела ничего иметь общего с «Варжак». Салли Райан! Р-а-й-а-н. Райан. Не Варжак. — Поездка на родину пошла вам на пользу.

Джон хмыкнул и криво улыбнулся. Хотелось броситься ему в ноги и сказать, как сильно она все еще его любит.

Нет, этого не хотелось. Салли Райан больше никогда не опустится на колени перед этим человеком! Он не стоит и ее ногтя. Так ведь говорят все разведенные?

— Я не заставила Вас ждать? — «Вас» прозвучало отвратительно, но Салли этого и добивалась.

— Мы же договаривались на три, — разрушил магию момента Уоррен, а после кокетливо (это вышло мерзко) помахал девочке за стойкой, обращаясь к ней: «Душка, два пропуска для моих старых друзей. За мой счет, конечно».

Секретарша глупо захихикала. Салли по привычке покосилась в сторону бывшего мужа, смотревшего куда-то под ноги, но не на девчонку. Хотелось торжествовать. Она бы не пережила, если бы увидела, как он флиртует с этой школьницей.

— Я уж точно старый, — пробормотал Джон, когда они подошли к лифту. — Сал у нас все также молода.

Он все еще звал ее «Сал»! Райан глупо улыбнулась, подняв на него глаза, улавливая это молодецкое подмигивание (совсем как раньше!) и вновь одернула юбку ниже.