— Чёрт, — повторила она снова.

Теперь она не сможет отправить патронуса Гарри и попросить сжалиться над ней.

Девушка тяжело вздохнула.

— Думай Гермиона, — приказала она себе. — Должен быть какой-то выход.

Если и есть какой-то выход, он не сразу представит себя. Насколько Гермиона могла судить, она застряла здесь до открытия офиса 27 декабря. Теперь ее одинокое Рождество с кошкой казалось просто эйфорией. Она вздрогнула от звука закрывающейся двери в дальнем конце коридора. Девушка обернулась и увидела знакомую фигуру, удаляющуюся от нее по коридору. Люциус Малфой только что вышел из читального зала. Он шел по коридору в зимнем пальто, и его волосы слегка развевались за спиной. Гермиона застыла. Здесь было ее спасение. Ей надо было назвать его имя. Только она не хотела. Потому что Люциус был последним мужчиной в мире, которого она хотела поцеловать. Именно потому, что он каким-то образом стал единственным мужчиной в мире, которого она хотела поцеловать.

Если бы у неё только была палочка. Тогда она могла попросить Гарри прийти и помочь ей, или Аргуса Филча, или неприятного человека с волосатой бородавкой, который работал в столовой и пытался заглянуть ей под блузку, когда думал, что она не смотрит (она всегда смотрела).

— Что ты вообще за ведьма? — Гермиона тихо отчитала себя. — Ты забыла свою палочку, теперь тебе придется иметь дело с последствиями.

Малфой уходил все дальше. Скоро он уйдет.

— Мистер Малфой. - Ну, она не подозревала, что слова вырвутся изо рта.

Он остановился, все еще стоя к ней спиной, и Гермиона, затаив дыхание, наблюдала, как мужчина на долю секунды заколебался. Он решал, игнорировать ее или нет, подумала ведьма.

— Мисс Грейнджер. — Люциус повернулся и пошел к ней по коридору. — Ну-ну-ну, похоже, вы попали в неприятное положение.

Его глаза метнулись к Омеле, и на губах заиграла неприятная улыбка.

— Какой-то идиот подставил это возле моего офиса.

Гермиона огляделась вокруг, как будто могла заметить негодяя, удаляющегося по коридору.

— Правда, — в голосе Люциуса слышалось презрение. — Возможно, у вас есть тайный поклонник, готовый пойти на все, чтобы украсть Рождественский поцелуй. Его взгляд скользнул по ее телу. — А может, и нет.

Гермиона нахмурилась, но заставила себя сдержать язвительный ответ, который вертелся у нее на языке. Она не могла позволить себе разозлить Малфоя, напомнила ведьма себе.

Девушка скрестила руки на груди и склонила голову набок, надеясь, что он поймет ее невысказанную просьбу.

— Да? — Наклон его головы был зеркальным. — Там что-то было?

Девушка вздохнула.

— Мне нужно, чтобы Вы помогли мне, пожалуйста.

— Помочь Вам? Я не уверен, что понимаю.

О, он все прекрасно понял. Злобный огонек в серых глазах делал его еще более привлекательным. Как это раздражает.

Она снова вздохнула.

— Мне нужно, чтобы Вы поцеловали меня.

— Поцеловать Вас? — Он изобразил замешательство. - Но что Вы говорили? — Он постучал пальцами по губам. — Вы скорее поцелуете Василиска. Должен ли я попытаться исполнить Вашу просьбу?

— Не смешите меня, — огрызнулась девушка.

— Я не знал, что это смешно.

Он демонстративно поправил манжеты. Гермиона заметила, что маг одет еще элегантнее, чем обычно.

— Конечно, Вы не нуждаетесь в таких, как я, чтобы поцеловали Вас. Я думаю, Ваш рыцарь в сияющих доспехах будет здесь в любой момент, почему Вы не позвали на помощь?

— Я оставила палочку в кабинете, — пробормотала Гермиона.

— Вы что? - Люциус преувеличенно приложил ладонь к уху.

— Я оставила палочку в кабинете, — крикнула она.

— Ну-Ну, дорогая. Не надо кричать. Скульптурные брови поднялись, чтобы встретиться с белыми волосами. — Как жаль, что вы допустили такую оплошность. Я могу представить, что вы не встретите никого до Рождества….но конечно, Ваши верные друзья придут к Вам на помощь, в конце концов.

Гермиона прищурилась глядя на него. Можно было подумать, что Люциус был легилиментом, таким раздражающе хорошим и подначивающим её.

— Они не ждут меня до Дня Подарков. — Натянуто ответила Гермиона. — Вот почему, я прошу у Вас помощи. Я же помогла Вам в аналогичной ситуации, не так ли?

— Верно, — согласился Люциус. Он немного нахмурился. — Хотя, как я помню, Вы не сильно этого хотели….Действительно, я считаю, что Вы хотели получить рычаг влияния. — Мужчина задумчиво погладил подбородок. — Итак, Мисс Грейнджер, что вы можете мне предложить?

— Я не должна Вам что-то предлагать, это вопрос элементарной порядочности.

— Правда? Обычная порядочность, не так ли? — Голос Люциуса приобрел пугающе ласкающий тембр. — Но чего, по Вашим словам, мне не хватало…самый главный моральный компас, не так ли? — Он виновато фыркнул и развел руками в притворном сожалении. — Похоже, я веду себя недостойно, вульгарно или по-другому.

— Отлично, — отрезала Гермиона. — Чего Вы хотите?

— Нет, нет, нет, — он предостерегающе погрозил пальцем. — Это не совсем так работает. Что в этом интересного? Вы что-то предлагаете, а я получаю удовольствие, отвергая это. — Он скрестил руки на груди. — Приступайте.

— Вам это нравится, не так ли?

— Чрезвычайно.

Гермиона не могла не задаться вопросом, что такой человек, как Люциус, делал в министерстве почти в полночь в канун Рождества, насмехаясь над низкоуровневым сотрудником. Конечно, он должен наслаждаться каким-то сверкающим шаром… она отвлеклась от мыслей о Люциусе и его светской жизни или ее отсутствии и подумала о своих достоинствах. Что вы предложили человеку, у которого было все? Начни с малого, подумала она.

— Подружка моего кота забеременела, — рискнула она. — К концу февраля я могу предложить Вам котёнка.

На долю секунды Гермиона была почти уверена, что улыбка скользнула по его лицу, но она исчезла так быстро, что девушка могла только догадываться, что ей показалось.

— Чтобы заманить меня под омелу, Мисс Грейнджер, потребуется нечто большее, чем дворняжка.

Она боялась этого, хотя с нетерпением ждала встречи. Потомство Живоглота.

Хм, если не питомец. Тогда власть?

— Я заметила, что вы снова подали заявку в Совет управляющих Хогвартса. Я готова поддержать Вашу заявку. Она все равно должна была получить отказ.

— Мое заявление уже принято, — сказал он пренебрежительно. Его серые глаза были полны решимости. Было ясно, что Малфой чего-то хочет, но чего?

— Я буду приносить Вам чай каждое утро в течение недели… к Вашему столу, — добавила Гермиона, когда бровь снова взлетела вверх.

— Это заманчиво. - Он снова постучал пальцами по губам. — Но нет.

— Ух! — Гермиона не смогла сдержать гортанный звук. — Что же тогда? Если Вы не собираетесь этого делать, просто скажите мне. Хватит дразнить.

— Как Вы дразнили меня? — Мягко спросил мужчина.

— Это совсем другое.

— В каком смысле?

Люциус сделал еще один шаг к ней. Теперь он был совсем близко. Еще шаг, и она заподозрила, что он тоже будет пойман. Гермиона отказывалась смотреть на омелу.

— Потому что у нас совершенно другие обстоятельства.

Ведьма поджала губы, чтобы придать вес тому, что, как она знала, было довольно шатким аргументом.

— Я не понимаю, — сказал Люциус голосом, который показывал, что он действительно понимает, но он собирался заставить ее произнести это по буквам.

Хорошо, тогда она объяснит.

— Я-это я, — сказала она, указывая на себя. — Я хороший человек, добрый человек. Я заслуживаю помощи в трудную минуту.

— Понимаю. - В голосе Люциуса послышались нотки раздражения. — Итак, Гермиона Грейнджер, герой войны и вся золотая девочка, заслуживает помощи, но Люциус Малфой, бывший Пожиратель Смерти, должен быть оставлен гнить, это то, что вы говорите?

— Едва не остался гнить, — заметила Гермиона. — Просто вышел немного остудить пятки в коридоре, вот и все.

Глаза Люциуса не выражали эмоций.

— В таком случае Вы не будете возражать, если вас оставят в коридоре. Доброго вечера, мисс Грейнджер. - Он коротко кивнул и повернулся на каблуках.