— Мне нет смысла оправдываться, Гермиона. Что сделано, то сделано. Я лишь могу надеяться, что все это не зря.
— Вы не сожалеете?
Он посмотрел на неё, глубоко и печально.
— Каждый миг.
*
Северус пил кофе на кухне, почти как в тот раз, в одной рубашке и все ещё чуть помятый после сна. Он выглядел лучше, но было заметно, как он осунулся, а на его лице залегли глубокие тени. Она налила чашку себе, подвинула второй стул совсем близко и села, касаясь бедром его ноги.
— Не совсем удачное слово, но я рада, что ты мне рассказал.
— А мне жаль, что тебе пришлось выслушивать все это.
— Только не надо сейчас пытаться отдалиться. Ты упустил шанс избавиться от меня, как только впустил в свою жизнь, а теперь поезд и подавно ушел. Боюсь, трагичного героя тебе уже не сыграть, — она потянулась и поправила его волосы. Он не шелохнулся.
— Гермиона…
— Нет, Северус. Смирись, теперь это и моя битва тоже.
— Не думаю, что ты верно расставляешь приоритеты.
— А я многозадачная, — она улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он все ещё смотрел вперед потухшим взглядом.
Она вздохнула. Он закрылся, как и всегда, только если раньше он прятался за маской вечного недовольства, то теперь это была апатия. Он не прикладывал никаких усилий, чтобы оттолкнуть её, но Гермиона чувствовала растущую стену между ними почти физически. Северус считал, что поступает неправильно, вмешивая её.
— Я пытаюсь быть милой и внимательной, с тобой, мальчиками, даже с Дамблдором, хоть с ним и не очень выходит. Но, честное слово, все это начинает выводить меня из себя. Знаешь, мне довольно трудно быть единственной девушкой в окружении мужчин с проблемами. С большими и сложными проблемами, которые вы конечно же не заставляете меня решать, просто я вроде как случайно оказываюсь рядом. Вывалить все это на меня, спросить совета, ожидая какого-то удивительного ответа, а также понимания, ответственности и смирения, очевидно. Все это как будто и не в счет. Я же просто голос разума, друг, влюбленная дурочка, это мои священные обязанности. А война — ваше дело. Меня же никто не собирается, я не знаю, убивать. Моих друзей, человека, которого я люблю, мою семью. Это не мое дело, ведь так? Достаточно оставить меня куковать в штабе в безопасности, а самим благородно сдохнуть, и вот тогда-то я точно проживу долгую и счастливую жизнь. Ты так это себе представляешь, Северус?
Она отпила остывший кофе, неприятно цокнув стеклом по зубам, и поморщилась.
— Я буду тренировать тебя, чтобы ты не попала на обед к Пожирателям. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Чудесно! — она зло усмехнулась, — Лили умерла, и это уничтожило тебя. Но не волнуйся, я же умная девочка, я просто приму твою жертву, жертву всех вас и ещё спляшу на ваших похоронах от счастья, какие же мои близкие благородные и бескорыстные люди.
Она встала, отодвинув стул с неприятным скрипом, как будто специально, и швырнула чашку в мойку. По счастливой случайности она не разбилась.
— Хочешь решать свои проблемы в одиночку, Северус? Пожалуйста. Скажи ещё, что, отгораживаясь, ты делаешь мне одолжение, что мне должно стать лучше от этого. Обязательно вспомню о твоей заботе, когда буду заниматься своими приоритетами, пока ты драматично жертвуешь собой. Уверена, что охота за крестражами — это увеселительная прогулка, а Воландеморт и вся его свита обязательно пощадит меня, магглорожденную, узнав, что ты благородно спас меня от самого себя.
— Твои истерики их тоже не впечатлят.
— Согласна, — она с тоской вспомнила, как расквасила Малфою нос. Впрочем, Снейпа хотелось скорее придушить. — Закончим на этом.
Гермиона сложила руки на груди и отвернулась к выходу. Она злилась и хотела, чтобы он тоже почувствовал её обиду. Но она не собиралась уходить, хлопнув дверью, или делать ещё какие-нибудь подобные глупости. Нет уж, даже если он не собирается облегчать её задачу.
Северус отодвинул от себя пустую чашку, но не поднялся. Несложно было понять, что он борется с собой. Даже если он считал себя правым, что сделает её жизнь только хуже своим присутствием, то все равно не мог просто отпустить её. Или действительно не имел сил на это.
— Я — Принц-полукровка.
— Что? — Гермиона резко обернулась и высвободила руки из защитного жеста. — А Эйлин Принц?
— Моя мать. Она вышла замуж за маггла, Тобиаса Снейпа. Он был отвратительным мужем и отцом.
— Поэтому?
— Подростковый романтизм, — он усмехнулся. — Никогда не понимал, что она в нем нашла, их отношения… Может ты мне скажешь?
— Я?
— У тебя тоже ужасный вкус на мужчин, Гермиона.
— Не могу не согласиться. Опять, — она рассмеялась. — Я была влюблена в Локхарта.
Снейп поморщился и, наконец, посмотрел на неё, правда, с немым отвращением.
— И в Рона, немного.
— Только не говори мне, что Поттер…
— Нет, Гарри мне как брат, — она подошла обратно к столу. — Но я думаю, что он не так уж и плох. На общем фоне.
Северус все же встал из-за стола, и они опять оказались близко-близко. Он поймал ладонями её лицо и наклонился вперед.
— Ты пожалеешь, что связалась со мной.
— Уже жалею, — её тон был очень серьезен. — Меня разочаровывают мужчины, которые находятся рядом и не целуют меня, как минимум, каждый час. Когда это было в последний раз? Утром?
Северус прервал её, и губами она почувствовала, что он улыбается. Он поглаживал ей щеки, шею и наконец добрался до волос, ловко уничтожая все её потуги на прическу. Перебирая локоны, он придвинулся ближе, углубляя поцелуй, и совершенно недвусмысленно схватил за задницу. Гермиона хихикнула и скользнула ему под рубашку, в кой-то веке на нем было меньше одежды, чем на ней. Он отвел её волосы в сторону и покрыл поцелуями шею, прикусывая мочку уха. Ему определенно нравилось делать так, и, Мерлин, это работало. Сработали сигнальные чары, Снейп дернулся и притянул её ближе, обнимая и выравнивая дыхание.
— На дверях в класс. Кого только черт принес…
— Я догадываюсь, — она улыбнулась, Северус застонал.
— Что ему ещё от меня нужно?
— Думаю, нужно от меня, но… — она отступила и принялась поправлять одежду. — Я думаю, что пора ему рассказать.
— Что он пользовался моими записями на зельеварении? Не думала же ты, что я всерьез поверил…
— Нет, Северус, сегодня, пока ты отдыхал, я говорила с директором. Он… во многое меня посвятил, хотя я так до конца и не поняла причину его откровенности. И раз теперь это и моя ответственность тоже, я считаю, что пришло время сообщить Гарри про план. Подходящее время все равно никогда не наступит.
— Полагаю, у меня нет права голоса?
— Это не может оставаться тайной, не сейчас, когда… Я не могу так жить, — она посмотрела на него с мольбой. — И я хочу, чтобы ты присутствовал.
Северус промолчал, заправляя рубашку в брюки. Она опять не могла прочитать его эмоции.
— Это нужно сделать сейчас. Постфактум все будет звучать ещё хуже. Даже если он поверит, он все равно будет думать о том, что мы обманывали его.
— Разве ты не обещала молчать?
— Я обещала Дамблдору, но теперь он или скорее я сама уже не в том положении, чтобы играть по его правилам.
— А по моим?
— Смотря, что ты хочешь, Северус. Ты предлагаешь мне смотреть, как он, все они ненавидят тебя? Для чего?
— Чем меньше об этом знает людей…
— Брось, шансы, что Гарри попадется, а я — нет, малы. И мою память они выпотрошат точно. К тому же, на моей вовлеченности в конце концов ты сам изначально и настоял, — ей не хотелось давить на него, но и скрывать правду было невыносимее с каждым днем, хоть она и старалась не вспоминать, — поздно думать о этом.
— У Поттера есть ментальная связь с Темным лордом.
— И видимо сам Воландеморт от этого не в восторге, раз так тщательно закрывается от Гарри после министерства. Да и Гарри справляется гораздо лучше.
— Не думаю, что дело в моих уроках.
— Вероятно, он просто стал… взрослее.
