Она достала лист «Дейла Дерри» и горизонтальной линией отделила написанное несколько часов назад. Северус Снейп тоже разделял её жизнь на разные миры — детский и взрослый, школьный и военный, безопасный… Нет, безопасность она сейчас чувствовала редко, все меньше оставалось веры в то, что другие решат все проблемы, защитят и исправят. Наверное, это цена взросления. Если Рон застрял в пубертате, то Гарри, пожалуй, начал многое понимать, но он ещё не видел общей картины и цеплялся за частности. Ей хотелось с кем-нибудь поговорить. С профессором?
Как обозначить новые столбцы, Гермиона не знала. Нужно было вытащить наружу что-то более личное — желания, стремления, а не просто список характеристик. Почему её тянуло к этому мужчине? Он знал. Она была уверена, что он знал все эти ужасные вещи, скрытые и нереальные для её слишком юного сознания. Края которых она лишь касалась, когда оказывалась втянута в очередную совсем уже не веселую переделку с мальчиками, когда просыпалась ночью, с трудом дыша, свернувшись клубком и дрожа от страха, когда непроизвольно терла шрам на груди, первый, но наверняка не последний, если она вообще переживет все это. Гермиона задержала дыхание, все внутри неё заиндевело. Размышления стали одолевать её сразу после Отдела тайн, но она успешно не подавала виду перед родителями и кем бы то ни было ещё. Ей полагалось держать себя в руках и поддерживать, быть мозгом команды… Она искала у профессора защиты? Гермиона осознавала свою симпатию и раньше, но после пережитого чувства многократно обострились. Они так часто ошибались в нем в прошлом, но теперь для неё стало очевидным, сколько раз на самом деле он спасал их самонадеянные и наивные задницы. В действительности это впечатляло её гораздо больше мягкого покровительства Дамблдора. Скажи она Гарри, что видит от Снейпа гораздо больше реальной помощи, чем от доброго и всесильного, он рассвирепел бы. Самое смешное, что даже самому профессору она ничего сказать не могла. Он был абсолютно недостижим. Гермиона любила ставить себе высокие цели, но желание получить превосходно по всем предметам на ЖАБА не шло ни в какое сравнение с этой невозможной влюбленностью.
Ей просто нужно было справиться с эмоциями и прекратить расклеиваться. Стресс и неуверенность в себе, которые она долгие годы пыталась заглушить знаниями, точнее чувством собственной ценности для других, привели к страху перед будущим. Ей хотелось поддержки и каким-то невероятным образом её подсознание стало искать эту поддержку в Снейпе. В целом, это могло быть даже логично. Его очевидные минусы, как объекта интереса, в этом ракурсе оборачивались если не плюсами, то той или иной пользой. Даже его, хм, неоднозначное положение относительно темных искусств могло сыграть на руку — он прекрасно знал, с чем они столкнутся и как с этим бороться. Гермионе хотелось доверять ему, безотносительно веры в него Дамблдора и мальчиков.
— Северус…
Она испугалась своего шепота и задержала дыхание. Это было глупо. Если бы её интересовала в профессоре только поддержка, с тем же успехом она могла обратиться к Дамблдору. Ничего бы из этого не вышло в равной степени, но директор хотя бы выслушал её. Гермиону передернуло, когда она представила, что навязывает профессору разговор по душам. Пожалуй, отнятые баллы были бы в этой ситуации наименее болезненным последствием.
Нет, было в этой ситуации кое-что ещё, что не объяснялось её стремлением быть понятой. Дрожь в коленках, тяжесть внизу живота, желание от которого, перехватывало дыхание. Она мечтала о прикосновениях, внимании, интересе. И кого! Снейпа, слизеринского ублюдка. Разве не подразумевалось, что он и ногтя её не стоит, что она чистая и возвышенная, что… она шептала его имя по утрам в душе, когда шампунь уже давно был смыт, задыхалась от смущения, просыпаясь от смазанного сна, и рефлекторно замирала, когда оказывалась слишком близко к нему в реальности.
Так и не написав ни слова, Гермиона смяла лист и сожгла его заклинанием. Все эти вздохи, таинственность — полный вздор! Она просто заигралась с собственными мыслями при недостатке мужского внимания. Лучше бы обратила внимание… да хотя бы на Рона. Ревновала она его вполне ощутимо, а там, глядишь, подрастут и более возвышенные чувства. В конце концов, у неё были дела поважнее влюбленности в профессора — учеба, приглядывание за мальчиками, война с Воландемортом, будь он неладен. Снейп тут был совершенно не при чем.
========== 2. Встречи ==========
Гермиона знала, что один из дефектов человеческого мышления диктовал людям усиленно обращать внимание на то, что они хотели бы игнорировать. Мучиться от ощущения камушка в ботинке, переживать из-за маленького пятна на блузке, зацикливаться на человеке, которому нет места в их жизни. Она была слишком умна и дисциплинирована, чтобы переживать из-за такого очевидного обмана разума. И самонадеянна.
Как-то вдруг оказалось, что Снейпа было очень много. Обеды и ужины стали неизбежным злом, но она умудрялась сталкиваться с ним в коридорах днем и на дежурствах вечером. Выполняя свои обязанности старосты, Гермионе приходилось обсуждать его с запуганными первокурсниками, которые нет-нет, но обращались к ней за советом. Ей казалось, что Рон и Гарри слишком часто и невпопад поминают профессора в разговорах. Однажды она наткнулась на Снейпа в библиотеке, и, хоть он сразу ушел, Гермиона продолжила думать, что у неё отобрали единственное безопасное место в школе, где лишние мысли не должны были её беспокоить.
Вдобавок к этому её начало мучить чувство одиночества. Мальчики отдалялись от неё. Или она отдалялась от них? Гермиона могла бесконечно прятаться за книгами и обязанностями префекта, но раньше у них всегда было время друг для друга. Сейчас же Гарри сам нашел дела поинтереснее, изучая учебник Принца-полукровки и обхаживая Малфоя. Рон… Ох, это все было так запутано. Их отношения постепенно накалялись, и хоть она понимала, что часто сама провоцирует конфликт, избежать его не могла, да и не стремилась. Ей хотелось и не хотелось его внимания одновременно, что было ещё более глупо, учитывая её отношение к Снейпу.
— Минус пять очков с Гриффиндора, Поттер. Очевидно, защитные чары не представляют для вас большого интереса, но, к вашему сожалению, в авроры не берут тех, кто не сдал даже минимум на ЖАБА.
Гарри взвился, но промолчал. Гермиона заметила, как он подыгрывает Невиллу, то и дело практически пропуская его безобидные атаки. Очевидно, это не укрылось и от профессора. Она отвлеклась на размышления и вскрикнула, почувствовав внезапный укол слабого жалящего заклинания. Блейз Забини, её напарник по упражнению, улыбался практически беззлобно. Для слизеринца он был удивительно равнодушен к их постоянным склокам с Драко и соперничеству между факультетами.
— Мисс Грейнджер, я понимаю, что для вас гораздо привлекательнее вызубрить очередную энциклопедию, но пытайтесь хоть иногда прикладывать свои бесценные знания к практике, — яд так и сочился между строк, но баллы остались в сохранности.
Снейп кивнул Блейзу с, как она решила, одобрением и повернулся к следующей паре тренирующихся. Да, с защитой (и уж точно нападением) у неё были определенные проблемы. Это требовало быстрой реакции и сосредоточенности, но тут её склонность к анализу скорее мешала, так как отвлекала внимание и не давала возможность выработать рефлекс, который она замечала у Гарри. Конечно, на адреналине она не пасовала, даже смогла что-то противопоставить Пожирателям в Отделе тайн, но мастером магических дуэлей ей однозначно никогда не стать. Все равно было обидно.
— Мне просто не хватает практики, — фраза вырвалась непроизвольно, но в шуме, сопровождавшем практические занятия, вряд ли её кто-то расслышал. Кроме Снейпа.
— Вы напрашиваетесь на дополнительные занятия или дерзите, мисс Грейнджер? — ей показалось, что он сказал это скорее устало, чем недовольно.
— Я бы не отказалась от тренировок, сэр, — голова была абсолютно пуста. Она сосредоточилась на щитах и старалась не смотреть на профессора.
