— Исак…

— И я застрял в этом бессмысленном страдании, потому что ничто во мне не имеет смысла. Потому что в моей боли нет цели. Потому что я думал, что у боли есть лицо — лицо с добрыми зелёными глазами, широкими пушистыми бровями и непослушными кудрявыми волосами, и с золотым сердцем в придачу. Но у моей боли нет лица. Как бы мне хотелось, чтобы у нее было лицо! Кто-то, в кого бы я мог мысленно кидать дротики. Как бы я хотел справляться с этим дерьмом, чувствуя чьи-то руки на себе. Как бы я хотел, Эвен. Как бы хотел! Но я живу в постоянной боли без лица, и я не знаю, как с этим справляться. Я ничего не знаю кроме этого!

Исак, тяжело дыша, сжимает его лицо. Этого.

.

Исака дважды рвёт по пути к дому Эвена, и он уже пытается придумать, что скажет матери завтра. Он надеется, что Исак не слишком страдает от похмелья и сможет вернуться к себе домой до полудня. Он надеется, что у Леа не будет проблем. Он надеется, что Исака не вырвет на его кровать.

Когда они заходят в квартиру, Эвен зажимает рукой рот Исака, чтобы тот не разбудил его мать, и спотыкается, чуть не падая, когда Исак целует его ладонь. По-настоящему целует. Он делает это ещё два раза, и сердце Эвена переполнено осознанием того, какой нежностью пропитано каждое действие Исака, когда он ничего не замышляет.

Эвен помогает Исаку раздеться, одалживает ему огромную футболку, приносит новую зубную щётку из другой ванной, помогает почистить зубы и помыть ноги, потом укладывает в кровать и позволяет свернуться клубком рядом с собой, хотя на Исаке лишь футболка и трусы.

Этот мальчишка. Исак словно пытается убить его.

— Эвен, — бормочет Исак в темноте комнаты.

— Что?

— Я хочу кое-что сделать, но не хочу, чтобы ты обиделся, — говорит он, заплетаясь на каждом слове, продолжая играть с волосами Эвена и крепко его обнимать, так крепко.

— Я не обижусь, если только ты не разбудишь мою маму.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Исак немного приподнимается, опираясь на локти. В полумраке комнаты Эвен лежит на спине, а Исак нависает над ним, нежно гладит рукой по лбу.

— Что? — нервно хихикает Эвен.

— Я хочу сказать спасибо, — говорит Исак, и это так очаровательно, что Эвен извивается под ним.

— За что?

— За то, что ты это ты, — шепчет Исак, и Эвен теперь различает черты его лица несмотря на темноту, потому что глаза привыкли к ней. Исак продолжает гладить его по лбу, так неторопливо и так щедро для человека, который жаждал прикосновений всю свою жизнь.

— Во мне нет ничего особенного.

— Конечно, есть, — улыбается Исак. — Поверь мне.

Эвен находит смелость в словах, которые всегда хотел услышать. Ты особенный. Ты имеешь значение. В словах, произнесённых кем-то, кто знает его настоящего, кто видит его насквозь. Эвен находит смелость в них и обхватывает ладонью лицо Исака, проводит большим пальцем по нежной коже под левым глазом и чувствует, как он тает от его ласки. В комнате темно, но он всё равно улыбается. Исак слишком очарователен для его хрупкого сердца.

Потом это происходит.

Исак наклоняется, и Эвен задерживает дыхание и закрывает глаза.

Но он не целует его в губы.

Исак целует его в щёку. Выходит мило и нежно, как и он сам. Мило, и противоречиво, и неловко, и обжигающе, и нежно, как и он сам.

— Упс, я промахнулся, — выпаливает Исак, устроившись у него на груди и заставляя Эвена расхохотаться.

— Тсс! — Исак прижимает палец к его губам. — Юлие спит!

— Ты не настолько близок с моей матерью, чтобы называть её по имени! — фыркает Эвен.

— Да нет же. Она у меня записана в телефоне как «Юлие ♥», — бормочет Исак.

— Ты переписываешься с моей мамой?!

— Да, она такая милая.

— Исак!

— Сам проверь, — говорит он, вытаскивая свой телефон из-под подушки. — Вот.

Эвен не собирается смотреть, но не может не заметить примерно восемь сообщений на локскрине от кого-то по имени Юнас. Юнас.

«Ты не Юнас». Эвен помнит слова Леа и её отца. Кто он?

— У тебя тут сообщения, — говорит Эвен. — Хочешь их прочитать?

— От моей мамы или Леа? — бормочет Исак, удобно устраиваясь на животе на кровати Эвена и явно начиная засыпать.

— Они от Юнаса.

— Можешь разблокировать и прочитать их мне? Пожалуйста? У меня голова кружится.

— Ты уверен? — спрашивает Эвен.

— Да.

Юнас

23:03

Исак, что, блядь, ты опять замышляешь? Ты пытаешься сделать так, чтобы тебя исключили из всех школ Осло?

Я только что был на вечеринке, и Пенетратор Крис рассказывал Вильяму, что ты ввязался в какую-то историю с автобусом Арвида в Бакке.

Ты ездил в горы с этими парнями???? И Сана сказала, что какой-то мудак украл твои лекарства?

Это имеет отношение к парням якудза?

Я же говорил тебе не ввязываться, это слишком опасно.

А ещё, кто такой Эвен? Сана сказала Эве, что ты «экспериментируешь» с парнем по имени Эвен.

Всё как в прошлый раз? И как, получается?

Я зайду завтра утром, когда твоей мамы не будет дома, ок?

Эвен заканчивает читать сообщения вслух и чувствует, как им овладевает тревога. Что задумал Исак? Почему он связался с пенетраторами и якудза, и автобусом Арвида, когда они активно воюют друг с другом по всему городу? Что этот Юнас имеет в виду под «экспериментируешь»? Что он имеет в виду под «как в прошлый раз»? Есть ещё кто-то? Исак уже проходил через такое раньше? С кем-то другим?

«Самое ужасное чувство в мире — когда ты теряешь что-то, что должно было быть у тебя всегда. Что-то, что ты всегда воспринимал, как должное».

У Исака было такое с кем-то, а потом он этого лишился.

Эвен не особенный. Он снова номер два или даже три. Эвен снова не в приоритете для кого-то. Эвен — это просто пара рук, забирающих чужую боль, но не свою. Он пустой, незаметный второстепенный персонаж, до которого никому нет дела. Он — друг, отвечающий на телефонные звонки в пять утра, но сам не имеющий ни одной живой души, к кому можно было бы обратиться, когда ему нужно кричать в пустоту. Эвен — вечный повод для шуток. Парень с вечной пустой улыбкой на лице. Парень с вечной безликой болью. Парень, которому приходится просчитывать каждое действие и убеждаться, что у него хватит сил улыбаться в течение дня. Парень, который врёт всем и вся, чтобы притвориться нормальным. Парень, который отпускает пошлые шутки, общаясь с человеком, так и не вышедшим из шкафа, хотя он даже не в состоянии полюбить себя, хотя он стыдится себя. Парень с бессмысленными страданиями. Парень с безответной любовью.

Эвен не особенный.

Снова.

— Кто такой Юнас? — спрашивает он, когда Исак практически не реагирует на сообщения, и чувствует, как каждое слово задевает за живое.

— Мой друг детства, — сонно бормочет Исак. — Но мы теперь практически не общаемся.

— Почему?

— Я обжёг его. Из-за меня он долго лежал в больнице.

Ох.

— Но, похоже, он больше не переживает из-за этого, — продолжает Эвен несмотря на боль в собственном сердце.

— Да, но я переживаю, — говорит Исак, теснее прижимаясь к Эвену, пока не устраивается у него на груди, положив руку поверх сердца, на место ожога, появившегося в горах. — Мне приходится держаться от него на расстоянии.

Эвен знает причину, но всё равно спрашивает.

— Почему?

— Потому что я люблю его.

Безответный. Прилагательное. Не получающий ответа или отклика. Односторонний.

========== Глава 7 - Философия ревности - часть 1 ==========

От переводчика: Глава будет разделена на 3 части.

Эвен не спит. В груди тесно, в ней слишком мало места, чтобы вместить царящий хаос.

Исак крепко спит в его объятьях, прижавшись щекой к его сердцу, касаясь приоткрытыми губами ключицы, он дышит глубоко и ровно, потерявшись в лабиринтах сна.

Эвен с трудом может дышать, не говоря уже о том, чтобы думать, противоречивые чувства рвут его на части.