— Боже, иди ко мне.

Эвен обнимает его, и Исак обвивается вокруг него всем телом.

Исак засыпает, стоит им лишь оказаться в постели.

========== Глава 17 - Философия любви - часть 4 ==========

ЭВЕН

На следующий день Исак спит допоздна. Эвен не будит его, потому что по себе знает, насколько важен полноценный сон после изматывающего нервного срыва.

Он проверяет, чтобы шторы были задёрнуты, а температура в комнате оставалась комфортной. Он садится на краешек кровати и какое-то время наблюдает за спящим Исаком. Он любит смотреть, как Исак спит, так было всегда. Он выглядит таким нежным, когда разум не заставляет его быть жёстким и резким. Он выглядит, как тот парень, который заботился о нём, когда Эвен снова оказался на дне.

Эвен наклоняется и прижимается губами ко лбу Исака, задерживается в этом положении, когда чувствует, как Исак во сне начинает тереться о его лицо. Это мило. Эвену хотелось бы, чтобы Исак чаще разрешал себя быть милым.

Эвен даёт ему поспать ещё немного.

.

— Так, нам нужно определиться с какими-то базовыми правилами поведения в этом доме, — говорит Юлие, когда он заходит на кухню.

— Мам, — Эвен закатывает глаза.

— Я безумно люблю Исака, но не могли бы мы ограничить количество нервных срывов, случающихся у моего порога посреди ночи?

— У него сейчас трудное время.

Услышав это, Юлие присаживается на один из стульев.

— Как он? — спрашивает она.

— Я не знаю, — вздыхает Эвен. — Но нехорошо. Я говорил с Эскилем и его сестрой Леа, и, кажется, этот срыв был кульминацией после череды неприятностей.

Юлие задумчиво кивает.

— У него есть кто-то, с кем он мог бы поговорить?

— Он не тот человек, который готов говорить. По крайней мере тогда, когда это важно.

— Может, ты сможешь его убедить? — с улыбкой произносит она. — Тебе необязательно быть этим человеком. Ты ведь знаешь?

— Не знаю.

— Ты можешь хотеть поддержать кого-то, но при этом тебе необязательно в буквальном смысле взваливать на себя всю его боль. Это трудная работа, понимаешь? Вот почему есть люди, которых специально обучают, а потом платят большие деньги, чтобы они делали это профессионально. Человеческий разум очень сложен. Иногда для того, чтобы распутать все узлы и связать их воедино, нужна помощь профессионала. Делать массаж человеку, который тебе небезразличен, очень мило, но бессмысленно, а иногда даже вредно, когда у него все мышцы напряжены.

Эвену хочется закатить глаза от этой чрезмерной метафоры.

— Я знаю. Просто… Просто он был рядом, когда я вёл себя как безголовый говнюк.

— Эй!

— Прости, он был рядом, когда я вёл себя как засранец.

Юлие кидает в него орехом. Эвен смеётся.

— Я серьёзно. Он никогда не отказывался от меня. Он терпел, когда я раздражался и капризничал, и он всегда меня слушал. Я считаю, что обязан сделать для него хотя бы половину того, что он делал для меня.

Юлие протягивает руку и сжимает предплечье Эвена.

— Милый, я не говорю, чтобы ты не был рядом с ним. Я просто говорю, что ты не обязан «исправлять его» и брать на себя его боль. Будь с ним рядом, поддерживай его, пока он будет работать над собой. Ладно?

Эвен кивает.

.

Исак всё ещё спит, когда Юлие уходит по своим делам. Эвен думает над её словами. Он думает о взлётах и падениях вчерашнего дня, о том, с какой нежности всё начиналось и какими слезами и криками закончилось.

У Эвена по-прежнему болит сердце из-за реакции Исака на его признание в любви. Он открыл ему своё сердце, а в ответ не получил ничего кроме пренебрежения. Ему по-прежнему больно, но он знает, что лишь три процента из того, что Исак говорит и делает, на самом деле правда. Он пытается не принимать это близко к сердцу. Он пытается верить.

.

Проснувшись, Исак заходит на кухню и направляется к нему. Он выглядит мило в одежде Эвена. Эвен хочет сказать ему об этом, но сдерживается.

— Кофе? — предлагает он с некоторой нервозностью.

Но Исак просто подходит и крепко обнимает его, так крепко.

— Серотонин? — дразнит его Эвен.

— Нет, ты. Только ты.

.

Исак рассказывает ему о том, что Марианна в больнице. Он рассказывает ему о том, что Эскиль злится на него, о сцене, которую он устроил в баре Ральфа и Бенни. Исак рассказывает, как больно ему было все четыре дня, когда симптомы вернулись. Он рассказывает, как Леа обманула его своим фейковым Твиттером и как она всегда знала, что это Исак присылает ей деньги.

Эвен коротко смеётся, услышав последнюю часть.

— Поверить не могу, что ты подсказал ей это сделать, — говорит Исак, впервые за день позволяя себе улыбнуться.

Его глаза покраснели и опухли после вчерашнего срыва. Но он выглядит мило. Он выглядит так, словно все пролитые слёзы наконец помогли ему избавиться от тяжёлого груза, давящего на грудь.

— Ну что тут скажешь? Я мастер отслеживания твоего сталкерства онлайн.

— Разве это не делает и тебя сталкером?

Эвен пожимает плечами. — А если и так, то что?

— Я даже уже не говорю о том, что ты водил мою младшую сестрёнку на свидания!

— Вальтерсен, которого я хотел, был недоступен. Я справлялся как мог.

Лицо Исака смягчается. Сердце Эвена начинает биться быстрее. Он снова это делает. Снова открывает свои чувства, хотя должен был бы беречь своё сердце.

— Иди сюда, — тихо шепчет Исак.

Эвен неохотно подчиняется и придвигается к нему ближе на диване.

Исак обхватывает его лицо обеими руками, нежно гладит по скулам, заставляя Эвена закрыть глаза.

— Эвен.

— Что?

— Спасибо.

Эвен открывает глаза и видит, что в глазах Исака стоят слёзы. Он снова чувствует потрясение, так как не привык, что Исак демонстрирует столько эмоций, что он может быть таким ранимым и открытым.

— Обращайся в любое время.

Исак целует его. И Эвен целует его в ответ, нежно и неторопливо лаская губами губы. Будто им некуда торопиться, будто весь мир сейчас принадлежит им, и они могут пить горячий шоколад и обниматься на диване, путаясь в пижамах друг друга. Он готов делать это в любое время.

Я люблю тебя. Эвен снова хочет произнести эти слова, потому что это единственное, в чем он уверен. Абсолютно уверен.

— Я люблю тебя, — говорит Эвен, потому что заслужил это. Он произносит эти слова и видит, как лицо Исака расслабляется, вместо того чтобы стать жёстким и непроницаемым, видит, как Исак пытается принять это признание, а не отмахиваться от него изо всех сил. — Люблю тебя.

Исак притягивает Эвена ближе и ещё раз целует, прежде чем зарыться лицом в его плечо.

Он ничего не говорит, но по крайней мере не отвергает его и не пускается в философские размышления. По крайней мере он крепче обнимает Эвена.

И сейчас этого должно быть достаточно. Разве нет?

.

На следующий день Исак уезжает в Тронхейм. Они обнимаются и целуются на вокзале, как и другие пары, стоящие на платформе. Или, возможно, чуть дольше.

— Я тебе позвоню, — шепчет Исак и целует его в щёку.

— Я первый позвоню.

— Ты что, правда собираешься со мной соревноваться?

— А что если и так?

Они целуются снова, на этот раз глубже, поспешнее, отчаяннее, полностью растворяясь друг в друге, как если бы были влюблены. Они влюблены.

— Скоро увидимся, малыш.

Исак краснеет, и Эвен тихо смеётся.

— Это слово реально тебя заводит, да?

— Продолжай в том же духе, Бэк Насхайм, и ты увидишь…

— Хм, не могу дождаться, когда увижу, ага.

— Заткнись и поцелуй меня.

Эвен целует его трижды.

Исак садится в поезд последним.

.

Эвен улыбается весь день, пока Мутта, Элиас, Юсеф и Адам внезапно не вваливаются к нему домой.

— Окей, бро! — говорит Адам. — С чего начнём?

— Как насчёт того, чтобы начать с «заткнись нахуй», — шипит Эвен.

— Чувак! Слушай! — вмешивается Элиас. — Ты что, собирался это от нас скрывать?!

— Серьёзно, Эвен. Мутта месяцами ныл о том, как скучает по Исаку, а ты всё это время между делом трахал его и ничего нам не сказал?! Бляяя, ну ты эгоист! — восклицает Адам.