Они отправляются на короткую прогулку, чтобы дать Эскилю возможность убежать на очередное свидание и не подвергаться допросу с его стороны. И Исак спотыкается, когда они карабкаются по лестнице, и Эвен так близко позади него. Они не оставались одни в замкнутом пространстве с той ночи в палатке, потому что на обратном пути в Осло Эвен подвозил двоих посетителей фестиваля, которые ни на секунду не затыкались во время поездки. Исак чувствует нервозность и неуверенность.

Он пытается открыть замок ключом, пока Эвен терпеливо ждёт, опираясь на стену и с любопытством наблюдая за ним.

— Дыши, Исак, — дразнит он.

— Заткнись.

Исак тратит так много времени, пытаясь открыть дверь, что Линн решает покинуть уютный диван и прийти ему на помощь.

— Ты забыл, как пользоваться ключами, или… — она делает паузу, увидев Эвена. — О. Ясно.

— Хм, мы потусим немного, — говорит Исак, словно оправдываясь.

— Мило. Привет, Эвен.

— Привет, Линн. Как твои дела? — отвечает он с улыбкой, всегда с улыбкой. Он может перестать улыбаться?

— Всё по-старому. У тебя?

— Всё по-старому.

.

— Это больно?

Эвен задаёт вопрос тихо и неожиданно. Он лежит на боку, подпирая голову рукой, его локоть упирается в любимую подушку Исака. У него голая грудь, потому что выяснилось, что он не хочет испортить свою красивую рубашку. Он смотрит на Исака, лежащего на спине в самом удобном свитере и устремившего взгляд в потолок, потому что ему тяжело дышать, когда Эвен настолько рядом, когда его обнажённая кожа так близко.

«Это больно?»

Вопрос довольно неопределённый. Исак мог бы притвориться, что не понимает, о чём спрашивает Эвен. Он мог бы притвориться, что того разговора не было. Но он не хочет.

— Нет, — так же тихо отвечает Исак. — Сейчас нет, — добавляет он.

— А когда обычно больно?

— Я не знаю, — врёт Исак. Больше всего болит, когда его мысли закручиваются в водоворот, когда его переполняют беспомощность и воспоминания, которые он хотел бы похоронить навсегда.

— Ты всегда спишь в одежде? Даже когда ты один?

— Да, — отвечает Исак. Он пытается не обращать внимания на то, насколько вопросы Эвена назойливы.

— Потому что тебе так удобнее?

— Потому что, если я этого не вижу, значит этого не существует.

Это простые слова, но Исак понимает скрытый в них философский смысл, только когда они слетают с его губ. Это аналогия со всем остальным. Не только с ожогом на его сердце. Это обо всём. Обо всём, от чего он бежит. Обо всём, что он предпочитает игнорировать.

— Но это существует, — бормочет Эвен низким сонным голосом. Он так успокаивает. Как рука, запутавшаяся в волосах. — Отказ признать существование этого называется отрицанием и подавлением.

— Ты проводишь слишком много времени со своим психотерапевтом, Эвен.

— Возможно, если ты примешь, что оно существует, тебе больше не будет больно.

— Ты поэтому захотел остаться ночевать? Чтобы проникнуть в глубины моей психики и спасти меня от предполагаемого отрицания и подавления?

— Нет. Я просто хочу спать с тобой.

У Исака перехватывает дыхание, и тело непроизвольно напрягается.

— То есть я хотел сказать рядом. Рядом с тобой. Не в смысле «с тобой», — мгновенно поправляет себя Эвен. — Не в смысле, что я хочу переспать с тобой.

Сердце Исака начинает быстрее колотиться в груди, слова Эвена лишь ухудшают ситуацию. Комната начинает немного кружиться перед глазами, кожа горит под свитером. Он задумывается об этом. О сексе с Эвеном.

— Ох, я совсем не это хотел сказать, — вздыхает Эвен. — Я не говорю, что не хочу этого, в смысле в принципе. Ну то есть я бы не возражал заняться с тобой сексом. То есть я бы с удовольствием это сделал. Не в качестве благотворительности. Я бы определённо был активным участником, ну, понимаешь. Я получаю удовольствие от наших экспериментов, и… Просто сейчас я здесь не для этого. Я просто…

— Эвен, пожалуйста, замолчи. Мне за тебя неловко, — говорит Исак.

— Я звучу как полный дебил, вау, — хихикает Эвен, у него горят щёки, и, кажется, он сильно нервничает.

— Всё нормально. Я понимаю о чём ты. Не переживай.

— Я просто лучше сплю, когда ты рядом. Вот и всё, — говорит он, и это звучит как признание. Милое, сладкое признание.

Я тоже лучше сплю, когда ты рядом.

— Но я могу спать на полу, если хочешь.

.

Эвен не спит на полу. Он спит прямо рядом с ним. Он уютно устраивается на боку и спит, как будто это обычное дело, когда два парня спят в одной кровати ради науки, в паре сантиметров друг от друга.

Но Исак не может спать. Он закрывает глаза и пытается, но тщетно.

В какой-то момент он садится и притягивает колени к груди. Он смотрит, как Эвен спит на животе, положив голову на руки, обнимающие любимую подушку Исака. Свет уличных фонарей отбрасывает странные тени на его лицо и спину, но Исак по-прежнему видит его в темноте. Он видит мышцы над его лопатками и гладкую кожу, покрывающую их. Он видит, как серые штаны, которые Эвен позаимствовал у него, низко сидят на бёдрах. Он видит, как движется его тело, когда Эвен вдыхает и выдыхает воздух.

Исак по-прежнему может его видеть. И Эвен высокий, и крепкий, и надёжный.

Исак смотрит на него до тех пор, пока не чувствует, как его тело начинает реагировать на близость. Он опускает глаза на колени, переполненный виной и стыдом, ощущая, как кровь устремляется вниз. Пока не становится невозможным это отрицать. Его возбуждение.

Он возбуждён, и он не может списать это ни на какие внешние факторы или стимулы, лишь на то, что Эвен спит рядом, такой беззащитный в своей обнажённости.

Это невозможно отрицать. Исак пытается найти объяснение в своих мыслях, но ничего не приходит в голову. Его тело реагирует на то, что он видит, и при этом он не пьян. Его мысли не затуманены. Он не находится под влиянием эмоций. Нет никакой физической связи, заставляющей кровь приливать к члену. Нет, у Исака нет оправданий. Его мозг в идеальном рабочем состоянии.

Этот эксперимент доказывает лишь одну гипотезу, лишь одну теорию.

Но Исак не готов. Он не признает это. Этого не может быть.

Возможно, это остаточные эффекты их связи. Или, может, дело просто в Эвене. Возможно, он испытывает влечение именно к Эвену. Возможно, его атомы притягиваются к атомам Эвена из-за какой-то химической реакции, которая управляет их взаимодействием.

Точно. Возможно, Исака привлекает Эвен не потому, что он парень, а потому, что это Эвен.

И если Исак подождёт, то это влечение утихнет, подчиняясь законам энтропии, и он снова станет свободным и сможет нормально функционировать.

Возможно.

Но это неправда. Это уже случалось раньше. Это уже много раз случалось раньше.

Исак помнит, как чувствовал себя тогда и как чувствует себя сейчас. Это та же потребность, закипающая кровь, головокружение, покалывание кожи, выступающий пот, сокращение мышц. Тогда его тело было меньше, но испытывало такое же желание, такую же запретную страсть.

Он возвращается мыслями в прошлое, о котором не думал так долго. Он изо всех сил старался навсегда похоронить эти мысли. Потому что, если он этого не видит, значит этого не существует.

Но он чувствует это сейчас. Он помнит. Трепет, который испытывал, когда крупное тело касалось его сзади, прижимаясь возбуждённым членом к пояснице, когда ощущал мужские руки на своих бёдрах. Хельге. Он помнит, как сильно он ему нравился, каким наивным, и счастливым, и неловким был Исак, как сильно хотел и ждал этого, как он любил стоять с ним в толпе и ходить с ним на концерты. Как сильно Хельге восхищался его длинными золотыми волосами. Исак помнит.

Он также помнит, как больно обжёгся, когда всё закончилось, когда его бросили и смешали с грязью.

Ему по-прежнему больно, воспоминания до сих пор такие жестокие и яркие, что заново вскрывают немного зажившую рану, и он уже не думает о возбуждении. Исак прижимает руку к груди и пытается унять боль.