К тому же Исак больше не улыбается. Он взволнован. Кажется, он нервничает и чувствует себя виноватым.

— Это мне? — спрашивает он, и выглядит и звучит гораздо холоднее, чем когда целовал Эвена примерно полчаса назад.

— Тебе.

— Спасибо, — вежливо говорит Исак, прежде чем выхватить полотенце из рук Эвена и начать быстро вытираться, словно боясь, что Эвен на него набросится.

Эвеном овладевает иррациональный страх, когда он на мгновение допускает вероятность того, что Исак действительно может читать мысли. Но правда обжигает его сильнее. Вероятно, Исак жалеет, что поцеловал его и старается сделать всё возможное, чтобы удержать Эвена от того, чтобы он схватил его и наконец ответил на поцелуй.

Это причиняет боль.

— Расслабься, — говорит он Исаку.

— Я расслаблен, — возражает тот, и теперь он явно раздражён и нервничает. Он не расслаблен. Он очень сильно жалеет о том, что поцеловал Эвена. Эвен может судить об этом по мрачному выражению его лица.

— А звучишь так, будто раздражён, — говорит он.

— Это ты раздражён.

Эвен делает шаг назад, чувствуя, что слишком устал для споров, слишком опустошён и раздавлен собственными чувствами, для которых наконец нашлось название, настоящее название. Он облокачивается на деревянные перила и закуривает сигарету, пока Исак лихорадочно вытирается полотенцем, словно не может позволить себе пропустить ни единой капли.

Всё это очень поэтично и болезненно.

Спустя какое-то время Исак успокаивается, а Эвен, продолжая молча курить, вытаскивает из кармана наушники и снова нажимает на воспроизведение.

— Что ты слушаешь? — спрашивает Исак.

— Всё ещё ту песню Led Zeppelin.

— «Thank you»?

Эвен кивает. — Она мне нравится. Очень нравится.

Это правда. Она ему действительно нравится.

Тишина, следующая за этим, оглушает. Она слишком тяжёлая и бьёт по ушам. Эвен не может этого выносить. И Исак слишком громко думает, его неловкость ощущается теперь даже в том, как он дышит. Эвену даже хочется поддержать его, сказать, что всё в порядке, что он понимает, что Исак на самом деле не хотел расстроить его поцелуем, что нет ничего страшного в том, чтобы делать это ради сравнения и контраста.

Но с его губ срываются совсем другие слова.

— Мы больше не квиты, — говорит он Исаку.

— Хм?

— Мы больше не квиты, — повторяет он.

Поцелуи. Исак сказал ему в ванной, что целует его только для того, чтобы они снова были квиты. И так и было, но теперь нет. Какое оправдание Исак найдёт на этот раз? Нужно ли ему уравнивать баланс, если он целует других людей? Исак целует девушку, и после этого ему зачем-то нужно целовать Эвена?

— Думаю, да, не квиты, — отвечает Исак, и по его лицу начинает разливаться нежный, восхитительный румянец.

— А когда-нибудь будем?

Наверное, он лишь усложняет ситуацию, но Эвен не может не спросить об этом, когда подмечает эти детали. Какую отмазку придумает Исак на этот раз?

— Возможно, нам необязательно это делать, — говорит Исак, по-настоящему удивляя его.

Исак, завёрнутый в голубое полотенце, с мокрыми волосами и ресницами, выглядит смущённым и уязвимым. И его слова кажутся правдивыми, словно Исак не играет в свои обычные игры. Возможно, Эвен неправильно интерпретировал его нервозность. Возможно, Исак не жалеет о том, что поцеловал его. Возможно, он просто смущён, что повёл себя в несвойственной ему манере, и теперь пытается понять, не использует ли Эвен это против него.

Эвен удивлён, но доволен. Он не может сдержать слабую улыбку.

— То есть мы будем продолжать?

— Если у тебя нет возражений, — пожимает плечами Исак, словно в этом нет ничего такого, совершенно не замечая, как сердце Эвена охватывает огнём каждый раз, когда они оказываются слишком близко.

— И как долго?

— Я не знаю.

.

Они присоединяются к парням у костра, после того как Адам прерывает их достаточно напряжённый разговор. Эвен сидит рядом с Муттой и наблюдает за Исаком, который смотрит на языки пламени с любопытством и благоговением кота, глядящего на себя в зеркало: не понимая схожести, так как концепция отражения остаётся недоступной, но видя и признавая, что его действия копируют.

Исак смотрит на огонь, его щёки горят, а Эвен не в силах отвести от него взгляд. Исак настолько обезоруживает его, настолько зачаровывает, что Эвен не может поверить, что только сейчас осознал свои чувства.

— Всё в порядке? — пихает его плечом Мутта, вероятно, заметив, что Эвен мыслями витает в облаках.

— Да. Всё нормально.

Когда он снова смотрит на Исака, то успевает поймать на себе его взгляд, прежде чем тот быстро опускает глаза.

— Знаете что? Нам нужно создать для Исака канал на YouTube! — заявляет Адам. — Пусть он там поджигает вещи. Представляете, сколько просмотров мы на этом заработаем?

Исак не выглядит расстроенным. И Эвен знает, что он исполнит номер с «зажиганием сигареты пальцами», стоит только попросить. На этот раз Исак суёт сигарету прямо в костёр, вместо того чтобы использовать зажигалку. Все смеются.

Исак громко хохочет. Парни смеются ещё громче.

— Бля, ты такой забавный. Кто бы мог подумать?! — говорит Элиас Исаку, и Эвен думает: «Я».

«Он забавный, и сложный, и умный, и раздражающий, и добрый, и жестокий, и красивый», — думает Эвен.

— Ну серьёзно. На YouTube столько людей придумывают всякую фигню. Я уверен, мы сможем найти твою аудиторию, Исак! — настаивает Адам. — Расскажи о себе что-нибудь интересное. Что-нибудь такое, что заставит других подумать: «О, это прикольно!»

— Хм? Я обжигаю людей? — Исак прищуривается, и парни снова разражаются смехом.

— Да, но этого недостаточно. Придумай что-нибудь ещё. Ну не знаю. Кто ты по зодиаку?

— Серьёзно? — смеётся Юсеф. — Кто ты по зодиаку? Серьёзно, Адам?

— А что?

— Хм. Я не знаю, какой у меня знак. Но я родился в 21:21 в день летнего солнцестояния, — пожимает плечами Исак. — Это достаточно интересно?

— В день летнего солнцестояния? То есть 21 июня? — спрашивает Мутта.

— Да.

— В день, когда солнце светит дольше всего? Вау! Мы точно можем это использовать!

— радостно восклицает Адам.

— Но это через две недели, — выпаливает Эвен, тем самым заставляя Исака посмотреть на себя.

— Хм. Ну да, — пожимает плечами он.

— Блин, и что будем делать?! Мы должны устроить для Исака вечеринку! — говорит Адам.

Эвен задумчиво смотрит на Исака.

— Я особо не праздновал свой день рождения с двенадцати лет, так что это неважно, — с улыбкой отмахивается тот.

И Эвен чувствует, что совершенно необходимо, чтобы Исак отпраздновал этот день рождения.

— Я серьёзно, — настаивает Исак. — Даже не думайте что-то организовывать.

Разговор быстро переходит на другую тему, но Эвен продолжает смотреть на Исака.

Он смотрит на него, пока костёр, вокруг которого они сидят, не затухает. Это пламя гаснет, но не то, что горит в его сердце.

.

Эвен хватает свой телефон около часа ночи, в то время как Элиас храпит на соседней кровати. Он быстро набирает текст и отправляет сообщение, пока не передумал.

Гераклит

01:07

Как долго?

?

Исак и Эвен. Эвен и Исак. Паритет. Равенство. Как долго?

Исак не отвечает, и Эвен мгновенно понимает, что переступил черту. Но ему нужно знать.

Внезапно это превращается в самое важное, что только есть в мире. Что они делают? Кто он для Исака? Как долго Исак собирается использовать его для сравнения и контраста? Что произойдёт, когда он закончит? Сможет ли Эвен не уйти? Сможет ли он остаться?

Ответ Исака приходит мгновение спустя, и Эвен сжимает телефон так сильно, что у него начинают болеть суставы.

Гераклит

01:10

До бесконечности

Это абсурд. Слова ничего не значат. Исак, наверное, пьян или не в себе. Наверное, Адам его напоил. Что это вообще значит? Он хочет мучить Эвена до бесконечности? Он хочет держать его при себе ради тёплых губ, к которым можно прижаться, когда станет одиноко? Ради «науки»?