— Иди за мной, — прорычал мужчина, но Тор и так бы последовал за ним. Он всегда следовал за Рофом, и в этом не было ничего удивительного, потому что помимо своего царственного происхождения Слепой Король был ещё и воином — Братом Черного Кинжала.

— Господин, — Томент поклонился, едва переступив кабинет, но дальше не смог ничего сказать, потому что оказался в медвежьих объятиях друга и брата.

— Сукин сын! Ты заставил нас всех пройти через Ад!

— Прости, — только и смог выдавить из себя мужчина. Горло сдавил спазм, не позволяя даже сделать полноценный вдох.

Роф отступил, так же резко, как и минуту назад притянул его в объятия.

— Я рад, что ты вернулся живой, — он замолчал, видимо, и без зрения чувствуя ту разруху, что окружала Тора последние несколько месяцев.

— Господин… — начал Тормент, но король прервал его.

— Мы ждали только тебя, — сказал Роф.

— Зачем, — спросил Тормент, хотя уже начал понимать, что именно от него требуется.

— Надо похоронить её, — сказал король.

— Нет! Я не вынесу! — схватившись за голову Тор заметался по кабинету, пока не уперся в стену, возле окна.

— Это необходимо сделать, чтобы Вэлси обрела покой! — в тоне короля не было и намека на мягкость, на сочувствие, только сухие указания.

— Почему вы не сделали это до моего возвращения? Почему дождались этого момента?

— Потому что ты её хэллрен! — резко сказал Роф и тряхнул мужчину, схватив за плечи.

— Я не могу, не могу, — шептал Тормент. — Не могу снова пройти через это.

— Ты должен! И если дружеская поддержка не действует, значит, это будет мой приказ, который заставит тебя подчиниться.

— Не заставляй меня, — Тор чувствовал, как кровь отливает от лица, как онемели скулы, превращая его фейс в маску.

— Брат, — командный тон исчез, когда король обхватил лицо мужчины, заставляя смотреть прямо на него. — Ты должен проститься с ней и отпустить Вэлси, иначе будешь мучиться всю свою жизнь.

— Не могу, — из горла вырвался хрип. — Не могу я увидеть её снова.

— Сможешь, — прервал причитания Роф. — И сделаешь. Всё! Сейчас отправляйся в комнату, нужно отдохнуть, перед тем как мы начнём церемонию.

Через два дня, Тор, одевшись в черную шелковую накидку, подпоясанный ремнём, стоял рядом с братьями и пытался удержать своё тело на месте, не позволив ему рухнуть на мраморный пол. По традициям вампиров, мертвого представителя расы обматывали льняными лентами шириной около пяти сантиметров. Мужчина наблюдал, как Элена и Джейн обматывают его шеллан, сперва руки, потом ноги, потом всё остальное и последнее, что исчезло — была её голова и огненные волосы. Не в силах наблюдать это исчезновение он зажмурился, но запах трав, что пропитывали эти полоски ткани, просачивался через нос, взрывая гигантские петарды у него в мозгу. Чья-то рука опустилась на плечо и, подняв взгляд, Тормент встретился с темно-синими глазами своего приёмного сына. Положив свою ладонь поверх его, Тор сжал сильные пальцы Джона. Глаза парня были, как два сапфировых блюдца на побледневшем лице, а губы плотно сжаты в полоску.

— Спасибо, — одними губами прошептал Тор, Джон Метью кивнул, и его взгляд метнулся к двум медикам и Вэлси. Перебарывая тошноту, Тормент тоже взглянул, как раз в тот момент, когда его шеллан заворачивали в черный саван.

В последний момент Тор качнулся вперёд, но не для того, чтобы растянуться на полу. Два широких шага и он опустился на колени возле стола, на котором лежало тело Велисандры. Хотя сейчас уже ничего не напоминало его любимую шеллан. Только замотанное лентами и черно-белым саваном тело. Обхватив обеими руками её скрытую ладонь, он наклонился, прижимаясь лбом к ней. Вокруг раздавались голоса, кто-то сжал его плечо, а после всё стихло. Подняв голову, Тормент понял, что его оставили одного, дав возможность проститься.

— Прости меня, лилан, что не смог уберечь тебя. Прости, что не был в состоянии отомстить сразу, но сейчас я тебе клянусь нашим народившимся ребенком, эти твари поплатятся за всё.

Тормент почувствовал влагу на щеках, но поскольку сейчас он был один в комнате, не было нужды прятать слёзы. Так же сидя на коленях, Тор словно вошел в некий транс, и мужчине действительно показалось, что он видит её счастливой и довольной. Видит, как она весело спускается по склону холма, проводя рукой по колосьям пшеницы, а её рыжие локоны развеваются на легком ветерке. Грудь сдавило от воспоминаний — именно такой он впервые увидел её. Счастливой и довольной жизнью. Вэлси обернулась, словно взглянула именно на него, и помахав рукой побежала вниз с холма.

Когда Тормент очнулся, у него было ощущение, что он действительно попрощался. Но боль не утихла, просто стала менее острой. Вот только теперь он вспомнил о девушке, что осталась в горах, в полном одиночестве.

Чёрт!

Но дальше ему додумать не дали. Вернулись братья и всё продолжилось. Все они читали молитвы, а потом отправились в гробницу.

Когда всё было кончено, все вернулись в особняк, и Тор направился в свою комнату, но на ступеньках остановился.

— Ви? — брат остановился. — Ты не мог бы найти одну девушку?

— Без проблем, — он достал из заднего кармана самокрутку и старинную зажигалку. — Мне нужно немного данных.

Тор и сам не понял, зачем именно сейчас ему понадобилась эта девчонка, о которой он не вспоминал с момента, как покинул маленький коттедж в лесу.

— Потом я тебе всё расскажу, а сейчас я пойду прилягу.

— Я рад, что ты снова с нами.

Взгляд Вишеса на мгновенье потеплел, но это быстро исчезло, словно и не было. Тор стал подниматься, чувствую на себе несколько взглядов. Домашние боялись, что именно сейчас он слетит с катушек и натворит дел.

— Элен, ты дома? — голос подруги она услышала, спускаясь по лестнице.

— Да, в клинику собираюсь, — девушка поцеловала Николь в щёку, и прошла на кухню сделать кофе себе и миссис Хоупвел.

На восемь часов у неё было назначено посещение врача и операция. Тяжело убивать своего ребенка, но ещё больше Элен пугала неизвестность. Ни одного намека на отца малыша, а при каждом воспоминании голова раскалывалась на части.

— Ты всё окончательно решила? — спросила Ник. — Ведь это, всё-таки, маленькая жизнь.

— Николь, я до сих пор не могу вспомнить, с кем была, а при каждой попытке напрячь память, у меня начинается дикая мигрень, будто мой мозг не желает выдавать мне эту тайну, — Элен опустилась на стул и, уставившись в окно, продолжила бесцветным голосом. — А рожать ребёнка, не зная его отца, я не могу.

— Ладно, ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать.

Элен оглянулась на подругу.

— Спасибо тебе за поддержку, — кофе закипел, и она налила напиток в две чашки.

Потягивая ароматную жидкость, Элен думала о том, что уже прошло два месяца с её возвращения из коттеджа в горах. С этого времени в её жизни наступили значительные перемены. Она продала дом родителей и переехала в Новый Орлеан, а пять недель назад она обнаружила, что ждёт ребёнка. Но, при любой попытке вспомнить, с кем была, девушка получала, образно выражаясь, удар молотом по голове. Смирившись с тем, что не может вспомнить своего любовника, до сегодняшнего дня она решала, оставлять этого ребёнка или нет. Наконец решилась сделать аборт, поскольку тянуть дальше было опасно.

— Ты подвезёшь меня до клиники? — спросила Элен подругу, отбросив эти пустые мысли.

— Конечно, дорогая, — ответила Ники.

На душе кошки скребли, и не оставляло ощущение, что она совершает самую огромную ошибку в жизни. Но, заставив ноги идти вперёд, Элен запретила себе испытывать чувство вины перед не рожденным ребёнком. Потому что лучше сейчас, чем потом, когда малыш родится, и она увидит живое существо. Тогда девушка не сможет просто так отдать ребенка.

До клиники они доехали, молча, поскольку каждая думала о своем. И войдя в фойе клиники, Элен почувствовала, как на неё накатывает паника.