— Кто ты, Фил? — спросил я, хотя уже знал ответ. Он расстегнул верх рубашки. Хвост красного дракона обвивал его плечо. Якудза.

Две волны столкнулись, взметнув вверх стрелы белой воды. Спустя мгновение дошел гулкий удар и песок задрожал.

— Фил, ничем не могу помочь.

— Почему? Я же не государство.

— Ты хуже. Те уничтожают людей хотя бы неосознанно. Ты же делаешь это специально. Ты чистое зло, Фил. Ничем не могу помочь. Прощай.

— Хотя бы послушай, что я скажу. Я расшифрую тебе сообщение и…

— Ничем не могу помочь, — повторил я отстраненно. — Прощай.

— И даже Бриджит Клэнси тебя не переубедит?

У меня сперло дыхание. Бриджит…

Бриджит отравила себя сто лет назад, после того как её любовник, и одновременно муж её сестры, погиб под завалами золоторудной шахты неподалеку отсюда, в Чартер Тауэрз. Её могилу, затерянную посреди пустыни, я превратил в банковскую ячейку — под памятником, поставленным её сестрой, хранилось моё золото.

Я уставился на бурлящие волны, не в силах двинуться, пытаясь осознать новую реальность.

Золото у японцев. Теперь я бродяга без единого цента.

— Ты умеешь выбирать советчиков, но мой ответ по-прежнему нет. Уходи.

— Боюсь, тебе все-таки придется помочь нам, Джим. У тебя нет выбора, — сказал он, доставая телефон. Когда он нажал на кнопку, я увидел столь знакомое лицо.

— Папочка?

Тишина, и затем…

Мой левый кулак был нацелен в висок, ногой я готовился нанести удар в тело. Но вдруг я сам очутился на песке, левая рука намертво зажата за спиной. Я не мог пошевелить и пальцем.

— А-ааа! Чего ты хочешь? — прорычал я.

— Ответ. Достань информацию.

— Я достану любую информацию, но ты должен сначала освободить Марию.

— Сразу после того как ты распутаешь наше дело. Извини, другого способа нет.

Пилот с серым, излучающим смерть автоматом узи, встал в десяти шагах напротив. Фил отпустил мою руку.

— Я сделаю… — я приподнялся на коленях, раздавленный и разбитый. — Я сделаю все, что нужно.

— Знал, что могу на тебя положиться, — сказал он спокойно, прислонившись к дереву поодаль. — Правила простые. Ты получишь свою дочь после того, как мы получим ответ на вопрос.

— На какой вопрос?

— Является ли Зоя оружием китайцев? Кто создал её? Готовятся ли они сбрасывать казначейские облигации?

— Столько вопросов!? — воскликнул я в отчаянии.

— Это по сути один и тот же вопрос. Началась ли война?

Я смотрел на него, но теперь передо мной сидел совершенно другой человек. Расслабленность исчезла. Вместо дружелюбного лица была маска белого медведя, на которой не читалось ни единой эмоции. Лицо, не показывающее ничего, кроме решимости и безразличия.

— А если ответ неправильный?

— Тогда Мария умрет, — сказал он, беря сверток, протянутый ему пилотом. Сняв обертку, он бросил содержимое на песок. Боль вывернула меня наизнанку. Передо мной лежала рука с темным рубином цвета крови.

— Нельсон, Нельсон! Прости меня… Прости! — я потянулся к руке, рыдая. — Зачем? За что?! За что ты убил его?

— Зато теперь ты знаешь, что ответ должен быть правильным. Извини, но это было необходимо. Одна жертва, чтобы спасти тысячи. Но не забывай, что, если ты потерпишь неудачу, я погибну. Мы в одной лодке, Джим. И на твоем месте я бы собрался и начал искать ответ. Да, ты потерял Нельсона, но у тебя ещё есть Мария. И каждой минутой, пока ты тут плачешь, ты отнимаешь у неё день жизни. Иди и найди ответ.

— Но как… Как ты узнаешь… Правильный ответ или нет? — я задыхался от безысходности.

— Мы подождем неделю. Если казначейские бумаги упадут на 10 %, значит, китайцы продают. И когда мы получим подтверждение, отпустим Марию.

— А если… он окажется неправильным?

— Тогда, боюсь, ты более её не увидишь. — сказал он равнодушно.

— Это же невозможно!! За что? Почему ты с ней так поступаешь? На такие вопросы невозможно получить точные ответы. В них слишком много неизвестных. Ты опять играешь в игру, и на кону жизнь!

— Вот поэтому нужен ты — слишком много неизвестных. Иди и найди ответ. Распутай это дело. Ведь ты так хорошо это делаешь. Другого пути нет. Прости, но ты и твоя дочь оказались в жерновах этой большой игры. И с этим ничего не поделать. Найди мне ответ. И помни — это честная игра. Ты ошибешься — я тоже умру. Это честная игра.

Он замолчал, наблюдая за мной.

— У тебя три дня, — он посмотрел на часы. — В полдень субботы по токийскому времени Марии не станет.

— Нет! Это невозможно! — закричал я, — это просто физически невозможно! Уйдет целый день, чтобы только выбраться с этого острова. Начинается прилив… Дорога будет затоплена. Это ловушка!

— С собой я тебя взять не могу, прости. Выбирайся сам. У нас нет времени. Зоя уже повсюду. Через неделю всё это уже будет неважно. И поэтому нужен ты. Не знаю, как ты это делаешь, но только ты можешь найти ответ вовремя.

— Не смогу. Никто не сможет.

— Времени осторожничать нет.

— Ууу…, — я взвыл от боли. — Как я найду тебя?

— Отправь ответ по этому номеру, — он бросил на песок квадратный кусок картона.

— Как проверить, что ответ получен?

— Придет подтверждение.

— А… А если номер будет выключен?

— Это триллион долларов и моя жизнь. Он будет включен. Просто отправь ответ.

— Как я могу быть уверен, что ты отпустишь Марию?

— Никак. Но выбора нет. Вот твоё золото — все сто двадцать один килограмм, — он кивнул пилоту, и тот, закинув автомат за спину, начал выгружать деревянные ящики. — И в добавок пятьдесят килограммов на текущие расходы. Этого должно быть достаточно.

Пилот сложил на песке три одинаковых ящика, сел в кабину и запустил двигатели. Фил подошел на несколько шагов.

— Не забудь — суббота, полдень, токийское время. Крайний срок. — он перекрикивал нарастающий гул мотора.

— Будь ты проклят! Будь ты проклят!!

— Да, и еще, — добавил он, спиной отступая к вертолету, — учти, что сообщение существует. История про ДНК — это правда. Оно существует.

— Фил, — я крикнул, когда он уже начал забираться в вертолет. Рукой он прятал глаза от песка, взвивающегося буранами. — А Бог? Он тоже? Тоже существует?

Он что-то выкрикнул, но рокот мотора заглушил слова.

Что делать? А-а-а! Что делать? — причитал я, сидя на коленях, судорожно сжимая карточку обеими руками. Меня трясло. Одна и та же мысль скакала по кругу без остановки. Отчаяние поглотило целиком.

Но слабый голос рассудка стал постепенно пробиваться через завесу паники.

Теряешь время. Соберись. Спрячь номер в надежное место.

Я вскарабкался на ноги, добрался до машины и кривым, дрожащим почерком написал номер телефона на всем, на чем можно писать.

Хорошо. Теперь пульс.

Сердце стучало, вырываясь из груди. Разум загнанной крысой метался из угла в угол, бесконечно прыгая от ярости к отчаянию и обратно, не способен ни на чем сконцентрироваться.

Медленно выдохни. Ещё медленней. Быстро вдохни. Каждый выдох медленнее, чем вдох. Ещё медленней. Ещё. Ещё!

Я практически удушил себя этим старым приемом. Но, как и всегда, он сработал. Теперь, успокоив тело, разум мог взяться за дело.

Самым срочным вопросом был прилив. Менее чем через час эти сто километров песка, камней и оврагов превратятся в океан, станут непроходимыми. Всего час там, где нужно как минимум три. Вдруг я кожей ощутил как остров, превращаясь в осьминога, своими цепкими щупальцами обхватывает меня.

Капкан, это смертельный капкан! Нужно как-то проскочить к парому! Вперед, Джим! Оставшееся продумаешь в дороге.

Я подтащил ящики к машине и забросил их на заднее сиденье. Затем бросился за руль и вдавил педаль газа в пол.

Задача была невыполнима. Это было ясно с самого начала. Но чем больше я о ней думал, тем ещё безнадежнее она казалась. Ещё никто, ни один синтезатор не находил Планка в Китае. А Планк был единственным, кто мог распутать это дело.