— Что? Так не страшно!

Но он ничего не стал отвечать. А лишь улыбнулся, сжал её руку покрепче и пошёл вперёд, в воду. Алекс вместе с ним.

Вода была тёплой и ласково щекотала ноги.

— Смотри, — сказала Алекс, — Камни будто бы светлячки! На них живут водоросли, которые и окрашивают их, заставляют светиться!

— Эта лагуна похожа на огромный светящийся аквариум. Смотри вон туда, — он указал на спускающиеся в воду ветки деревьев. В их зарослях, под водой, роились малюсенькие пёстрые рыбки. Размером не больше мизинца, они сновали между прутьев, будто играли в догонялки друг с другом. Тельца их были покрыты блестящей красной чешуёй, а брюшки были ярко-синего цвета. Алекс поплыла в сторону зарослей. Вода здесь меньше подсвечивалась и дна почти не было видно. Она не успела подплыть близко, как откуда-то снизу всплыла «серебристая спираль». Диаметр её был около тридцати сантиметров, а длина — больше метра. Книзу она сужалась, а в самом конце замыкалась и была похожа на хвост змеи. Витки спирали были соединены между собой прозрачной плёночной мембраной, первое кольцо которой было похоже на рот, что открывался и закрывался, создавая течение то вовнутрь, то наружу. Вращаясь и крутясь, она поднималась вверх. Её целью были рыбки с синими брюшками. Все те, кто попадал во внутрь этой спирали, переставали двигаться и замирали. Светящиеся, мигающие тоненькие ниточки то возникали, то пропадали. Это был ток. Именно им диковинное существо с телом спирали оглушало и умертвляло, попавшую вовнутрь, рыбу.

— Осторожно! — крикнул Макс и быстро поплыл к Алекс, — Плыви от неё!

Но Алекс завороженно наблюдала за этой «рыбалкой» и не понимала, что это может быть опасно. Будто под гипнозом смотрела она на то, как попадали рыбки в полость спирали и окутывались слабыми, но для них смертоносными «ниточками» тока.

— Ты меня слышишь, — Макс подплыл к Алекс и взял её за руку. Будто только что очнувшись, посмотрела она на него.

— Что? — не помня того, что он её спрашивал, сказала Алекс, — Ты это видел?

Она снова посмотрела в сторону рыбок, но их уже там не было. Ни одной. А «серебристая спираль», насытившись и удовлетворённая удачной охотой, снова опустилась на дно и как будто погасла. Её снова не было видно.

— Поплыли туда, где видно дно. Так безопаснее, — предложил Макс и Алекс послушно отправилась за ним.

Вместе они купались и ныряли под светом Тамирона на далёкой и загадочной Глории, о существовании которой на Земле могли только догадываться. Резвились и дурачились, словно дети. Наплававшись вдоволь, Макс и Алекс выбрались на берег, чтобы немного отдохнуть и обсохнуть.

— Знаешь, Алекс, я тебе несказанно благодарен, что ты вытянула меня из дворца. Я благодарен тебе за этот побег, потому что иначе я не увидел бы этой неземной красоты, — сказал Макс. Он лежал на белом, как снег песке, подложив руки под голову и смотрел высоко в звёздное небо.

Алекс лежала рядом. Она также, как и Макс, не могла отвести взгляд от бездонного неба, на котором кто-то рассыпал сверкающие звёзды-жемчужины. Не глядя на Басаргина, она сказала:

— Это тебе спасибо, что нашёл меня тогда. Что убедил и впутал в эту сногсшибательную авантюру. И знаешь, даже если мы никогда не вернёмся обратно, на Землю, всё равно — это того стоило! Ты был прав, — она поднялась и, опиравшись на локотки, закончила свою мысль, — Поиски Глории — это путешествие всей моей жизни.

Макс посмотрел в её глаза. Он не видел в них теперь той прежней остроты и неприступности. Наоборот, какая-то глубинная нежность и мягкость всплыли в них. Он потянулся и поцеловал её. Алекс ответила ему взаимностью. Лёгким и сладким был этот поцелуй. Так целует утренний весенний ветер только что распустившийся садовый цветок, даря ему жизнь и надежду.

— Пойдём поплавает, — тихонько шепнула ему на ухо Алекс. Не спеша, как крадущаяся кошка на охоте, встала она с песка и направилась к воде, слегка пошатываясь и увлекая за собой. Макс не мог понять в эту минуту: то ли она играла с ним, то ли сменила гнев на милость. Но и в том, и в другом случае он решил действовать. Поднявшись и стряхнув песок, Макс пошёл за ней. К этому времени Алекс уже успела отплыть от берега метров на двадцать. Но Басаргину ничего не стоило догнать её за несколько секунд. Они плавали в воде, пока не устали окончательно. Тогда Макс спокойно подплыл к Алекс и поцеловал её снова. Но на этот раз его поцелуй был куда горячее. Страстно он обнимал Алекс и целовал, пытаясь при этом держать её и себя на плаву. Но силы постепенно покидали его, и Макс шепнул Алекс:

— Поплыли на берег.

И она покорно согласилась.

В то, что было дальше не верилось ни Максу, ни Алекс. Не выпуская её из своих крепких объятий, Макс освободил их тела от всей лишней одежды и на песок они опустились совсем нагие. Страстно целовали они друг друга, пока не наступил тот момент, когда оба слились с вечностью, с тем первозданным и бесконечным, откуда берёт своё начало всё в этом мире и куда уходит после своего конца. Они растворились друг в друге без остатка. И долго ещё в их телах, их душе, у самого основания звучала мелодия любви и блаженства.

— Я боюсь закрыть глаза и уснуть, — сказала Алекс, положив голову на плечо Максу.

— А мне кажется всё, что сейчас между нами происходит, это всё сон. Закрыв глаза, я боюсь проснуться.

После этих слов Алекс прижалась к Басаргину ближе и крепко обняла.

— После того, как мы нашли Глорию я больше не видел твоих рисунков. Почему ты мне их больше не показываешь?

— А я не нарисовала здесь ни одного рисунка, — пожала плечами она.

— Почему? У тебя здорово получается. Все те рисунки, что ты показывала мне на Земле и на борту «Одиссея», будто пейзажи Глории.

— Что ты! Они — всего лишь плод моей скудной фантазии. Разве можно сравнить их со всей красотой этой планеты. Посмотри, — она вытянула перед собой ладонь, — Какая фантазия может это вообразить? Какой художник может передать это всё в своей картине?

Но ответ Алекс так и не услышала. Макс тихо смотрел на неё и улыбался. Его забавляло в ней всё: её рассуждения, манера разговора, её искренние восхищения и удивление всему, что происходило в жизни Алекс.

— И потом, — продолжила она цепочку рассуждений, — Я рисовала те картины зачем?

Макс улыбаясь помахал головой.

— Мне в той, земной жизни всего этого не хватало. Мне не хватало Глории. А теперь она у меня есть.

Алекс смотрела на него и улыбалась, как дети улыбаются первым лучам весеннего солнца.

— Почему ты сторонилась меня, не подпускала к себе?

— Я боялась.

— Меня?

— Нет. Страхи и переживания из моего прошлого останавливали меня на пути к тебе. Они стояли стеной между моим прошлым и будущим. Я была по ту сторону, где был самообман, какие-то глупые, наивные иллюзии и неудачный опыт. Но теперь… — Алекс опустила глаза, — Ты и эта ночь… Я перебралась через эту стену, понимаешь и хочу идти дальше.

— Позволишь составить тебе компанию? — лукаво улыбнулся Макс.

Алекс не стала отвечать, посчитав лучшим ответом свой страстный поцелуй.

Так, в объятьях друг друга они встретили рассвет и уснули. Вместе и счастливые.

— Ты выбрала опасную, неверную тропу, дочь моя, — мрачно, едва сдерживая своё негодование, процедил сквозь зубы Заур. Он стоял спиной к Семиле и не хотел оборачиваться, не желал смотреть ей в глаза.

— Отец, — едва успела произнести она, как жрец прервал её.

— Ты оступилась, поверив чужеземцам. Приняв их речи за чистую монету, ты перечеркнула своё прошлое, настоящее и будущее. Да и моё тоже. Ты должна помочь нам отыскать беглецов.

— Зачем?

— Они должны закончить то, что начали, — не оборачиваясь, продолжал Заур.

— А что будет с ними потом? — с нескрываемым вызовом произнесла Семила.

— Потом? — жрец призадумался. Не лёгкий выбор стоял перед ним сейчас: сказать правду или солгать дочери, чтобы спасти её саму. — На всё воля Всевышнего.