Инструктором в последнем цикле подготовки команды, была доктор биологических наук Толмачёва Тамара Степановна. Это была не высокая, стройная женщина 45-ти лет, с пепельными густыми волосами, слегка взъерошенными и напоминающими «ёжика», вздёрнутым острым носиком и большими зелёными глазами.

— И запомните, — строго сказала она, — Какими бы ни были условия после приземления на ту или иную планету, вы должны бать готовы ко всему.

В специально обустроенном блоке, для команды Басаргина создавались различные условия существования, выжить в которых было главной задачей для всех членов экспедиции. Искусственно создаваемый климат радикально отличался многими показателями от привычного, так сказать, земного. То он был леденяще-ветренным, с температурой семьдесят градусов Цельсия и ниже. То изнуряюще-засушливый, убивающий пятидесятиградусной жарой.

Тамара Степановна следила не только за тем, как команда приспосабливалась к жёстким, мягко говоря, недружелюбным условиям окружающей среды и училась выживанию. Но и за показателями жизнедеятельности организмов участников экспедиции. Особое внимание обращала она на состояние сердечно-сосудистой системы, работу сердца и сосудов. И у одного из них эти показатели существенно отклонялись от нормы.

— Итак, подводя итоги, я могу сказать следующее, — Тамара Степановна замолчала на минуту, окинув взглядом всех присутствующих, и продолжила, — Самый высокий бал по моим занятиям я присуждаю Александре Лебедь.

В аудитории раздались аплодисменты. И сама Алекс расплылась в улыбке.

— Остальные же, — она строго посмотрела на ребят, — На мой взгляд, не приспособлены к выживанию в экстремальных условиях, которые вам уготованы на другой планете и в космосе. Кроме того, один из вас, по медицинским показателям, и вовсе не сможет их пережить.

— Тамара Степановна, — взял слово Макс и встал с места, — Назовите нам его имя.

— Нет, капитан Басаргин. Я не буду этого делать. Мой доклад с именем вашего товарища уже лежит на столе у полковника Щеглова — непосредственного руководителя вашей подготовки. Ему и решать. А свою работу я выполнила.

Она стала напротив группы Басаргина и сказала:

— На прощание я хочу пожелать вам, чтобы все те условия и навыки, с которыми вам пришлось столкнуться в нашем боксе, остались в вашей памяти и никогда не пригодились на деле.

— Вы желаете нам, чтобы мы так и не пришли к цели нашего полёта? — выкрикнул с места Павел.

Тамара Степановна молча подошла к Седому и, склонившись над ним, сказала:

— Поверьте, курсант, я искренне желаю вам, чтобы вы нашли эту планету. Хотя, признаться, я не верю в её существование. И всё же. Я хочу, чтобы вы нашли её, чтобы она встретила вас с распростёртыми объятиями, дружелюбно. — В эту секунду ребята увидели, как сияющая теплом и добротой улыбка этой женщины, растеклась на её приятном, ещё не успевшем покрыться сетью морщинок, лице. — Удачи.

— Макс, мне нужно с тобой поговорить, — Илья держался строго и настрой его был весьма серьёзным.

— Ну, давай. А что случилось? — немного растерянно спросил Макс.

— Не здесь.

— У меня в комнате подойдёт? — предложил Басаргин.

— Годиться. Через десять минут встречаемся у тебя.

Макс допил кофе и поднялся к себе. У двери комнаты № 26 его уже ждал Илья.

— Проходи, располагайся, — радушно предложил Макс и включил кондиционер. В его комнате было невыносимо жарко и нечем было дышать. А всё потому, что солнце уже успело перейти на ту сторону корпуса, где располагалась комната Басаргина.

— Через двадцать минут заканчивается наш обеденный перерыв, поэтому я сразу перехожу к делу, — сказал Картелёв и повернулся к Максу.

— Давай, я не против, — и он сел в кресло, что стояло у самой двери. Так ему хорошо было видно Илью.

— Я хотел поговорить об Алекс. Точнее, о вас с ней.

Илья говорил спокойно, но Макс уловил некий дискомфорт и неловкость, которую испытывал Илья во время разговора.

— Да, говорить особо и не о чем, — ответил ему Макс, — У нас с Алекс ничего не было и нет, если ты об этом. Мы друзья. С чего ты вообще взял, что мы с Алекс…

— Я видел, как ты нёс её к себе в комнату тогда, в ту ночь. Мне было плохо после всего выпитого и… В общем…

— Понятно. Ты не спал в ту ночь. И что?

— А потом, утром я спускался на завтрак. Вернее, завтракать я не собирался. А вот выпить кофе, чтобы взбодриться, хотелось. Так вот, я увидел, что Алекс выбежала из твоей комнаты. Она, конечно, меня не заметила.

— Илья, ты сказал, что начнёшь сразу с главного.

— Вот я и начал. Макс, ты пойми меня, я не хочу лезть в ваши дела и отношения. Нет. Я переживаю за другое.

— И за что же?

Макс прищурил глаза и пристально посмотрел на Картелёва.

— Я, наверное, больше других хочу, чтобы наше дело увенчалось успехом. А успех нашего дела зависит от разумного, взвешенного и продуманного со всех сторон подхода, не затуманенного всякими любовными делами и похождениями. На это, попросту, нет времени. Помнишь, что сказал нам профессор во время той, нашей первой с ним встречи: «Наши силы должны быть направлены в сторону одной общей цели». Силы всех нас. И ты, Макс, — наш капитан. Мы пошли за тобой. Не подведи нас.

Макс выслушал его и, с присущей ему сдержанностью, рассудил их спор:

— Ну и мораль ты мне прочёл, дружище. Не знал, что ты на столько силён в красноречии. Послушай теперь ты меня. Тогда ночью Алекс действительно ночевала у меня, на этой кровати, — он кивнул в сторону, где покоилось его спальное место, — Я же спал на полу, рядом. И ещё раз повторюсь: между нами ничего не было и нет.

Макс встал и прошёлся по комнате.

— Тогда объясни мне, почему Алекс избегает тебя и сторониться при нас? Причём, это заметил не только я.

Макс повернулся и посмотрел на Илью.

— Я обидел её и хочу извиниться. Только пока возможности подходящей не было.

— Обидел? — переспросил Илья.

— Да. Наговорил ей всякой ерунды, но не со зла. Так, пошутить хотел. Да видно не удачно, — он тяжело вздохнул и добавил, — Я знаю, что ты сделал для нашей экспедиции на много больше, чем кот бы то ни было из нас. Поверь, я ценю твой вклад в наше общее дело как никто другой. И ты в праве спрашивать и требовать от меня, чтобы я держал ответ. Именно поэтому я выслушал тебя и понимаю прекрасно. Но хочу заверить тебя, Илья, в том, что я никогда не подвожу тех, кто поверил мне. И не предаю. Это искренне.

Илья одобрительно кивнул ему в ответ.

— Хорошо. Я рад, что мы с тобой поговорили, — похлопал Макс по плечу друга и посмотрел на часы, — О-о-о, нам пора. А то ведь Щеглов нам головы открутит за опоздание.

— Макс, а ты правда не знаешь, о ком говорила Толмачёва?

— Не знаю, честно. Но в скором времени мы всё узнаем.

— И что тогда? — в голосе Ильи снова появилось еле уловимое дрожание, напряжение.

— Тогда? Я думаю, что тот, кого назовут сам должен решить, станет он рисковать жизнью или останется на Земле. А я, как капитан команды и просто друг, буду держаться за него обеими руками. Но при этом, приму любое его решение.

Слова Макса окончательно успокоили Илью, и они вместе отправились на занятия.

Сегодня команда Басаргина обучалась навыкам управления кораблём и изучали его устройство. То ли слова Макса так подействовали на Илью, то ли от того, что в этом деле он был словно рыба в воде. Да только сегодня ему не было равных. Он удивлял инженеров своими глубокими знаниями в области космических технологий и механики. А один из преподавателей, пожилой профессор Цымберг Лев Ефимович, даже сказал Илье:

— Вижу, коллега, для вас наши, с позволения сказать, современные подходы и воззрения уже малы. Вы из них выросли.

Да, такое признание было настоящим триумфом. Илья чувствовал себя, без преувеличения, победителем. И сегодня он получил наивысший бал.

Вечером команда ужинала в столовой.

— Поздравляю с долгожданным признанием, Королёв, — неожиданно сказал Павел, подняв при этом кружку с чаем высоко над головой, словно провозгласил тост.