Я прикрываю глаза, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Похоже, во время своей панической атаки я на несколько секунд выпал из реальности. Да крифф же его раздери! Говорил я Бену, что не нужно у меня в мозгах копаться! Теперь только хуже стало! Один родственничек меня покалечил, другой пытался помочь, но только навредил, а третий еще и издевается. Скайуокеры, блять!

— Но-но! — это снова он. С притворной строгостью так. Сейчас, небось, молниями угрожать начнет, Вейдер перекрашенный. Еще несколько мгновений стою с закрытыми глазами, позволяя панике улечься, расслабляясь, концентрируясь для излечения. Энакин только фыркает.

— Ничего я тебе не сделаю. Ты и так помятый, еще скопытишься. А сквернословие я тебе прощаю — сын мой действительно тебе мозги едва не расплавил, а Бена ты искренне любишь, как бы ни ругался.

Надо же, какие мы великодушные.

Я открываю глаза и погружаюсь в Силу, полностью концентрируясь на излечении Риты. Стараюсь почувствовать все повреждения, передавая энергию клеткам, тканям, органам для ускоренной регенерации. Ее раны очень серьезные, и хоть Хакс остановил необратимые изменения, ее еще лечить и лечить, и энергии для этого требуется очень много. В какой-то момент я начинаю выдыхаться, но вдруг слышу голос Энакина в своей голове:

— Дерек, в тебе более чем достаточно Силы, чтобы сделать это. На данный момент ты второй по Силе после Бена, так что не скули. Тебе просто нужно захотеть сделать это. Твоя проблема не в недостатке Силы или давних блоках в сознании. Ты. Просто. Не. Хочешь. Использовать. Силу.

Я мысленно рычу на него, но понимаю, что он, по сути, прав. Я всю жизнь старался не использовать Силу без крайней надобности. Пытался жить обычной солдатской жизнью, только вместо бластеров — световой меч, хотя в глубине души понимал, что это всё иллюзия, ни что иное, как «страусиная платка». «Ты другой!» — вспомнились слова бывшего сослуживца, чьего имени я уже и не помнил, — того самого, что увидел меня, напившись настойки из кактуса.

Я другой. Пора уже признать это, и делать то, что должно.

Внезапно стало легче. Я вдохнул полной грудью и сосредоточился на Рите. Не знаю, сколько я стоял так, черпая и черпая Силу, переливая свою энергию в нее. В какой-то момент я снова услышал Энакина.

— Довольно, Дерек. Она уже в порядке. Ты должен выйти из потока сейчас.

«Выйти» оказалось не так просто, но я справился. Такого плана серьезные повреждения я лечил до этого только раз — когда Дэмерона зажало в истребителе. Но его ранение и близко по сложности к Ритиному не стояло. Генерал действительно побывала на грани.

Я отпустил Силу и мешком повалился на колени возле Хакса, но тут же, вскрикнув от боли, сел на пол, потом лег, прижавшись затылком к прохладному полу. Энакин уселся рядом со мной, скрестив ноги. Я ухмыльнулся — призрак великого форсъюзера запросто сидит рядом со мной на полу, и меня это ни капли не удивляет. Вспомнилось, как меня подбросило, когда я впервые увидел его после боя на Бату, — едва заикой на всю жизнь не остался. Он, видимо, прочел мои мысли и хохотнул, спародировав мое блеяние:

— Э-э-энааакин…

Я фыркнул и прикрыл глаза.

— Да уж. Не каждый день тебе великий ситх и джедай в одном лице является.

Он разулыбался, польщенный.

— Ты что, тоже мой фанат?

Я мотнул головой, чувствуя, как она постепенно наливается чугунной тяжестью. И как я обратно на Бату теперь полечу?

— Бен про тебя все уши прожужжал, с тех пор как узнал, что вы родственники, — я приоткрыл один глаз, покосившись на него. — Ты знаешь, что он даже твой стиль боя копировал очень долго? Пока не понял, что для того, чтобы сражаться, как Вейдер, нужно быть Вейдером.

Энакин ухмыльнулся.

— Да видел я это позорище. Он же дрищом еще был, когда начал, килограмм на сто легче меня в костюме. Ясен пень, что у него не получалось ничего, — он посмотрел на меня сверху вниз. — Кстати, спасибо тебе, что вовремя его просветил.

Я только хмыкнул. Внезапно мне пришла в голову мысль, что в один момент превратила всё происходящее в какой-то театр абсурда. Я заставил себя принять сидячее положение и уставился на Энакина. Он уже прочел мои мысли и смотрел в ответ серьезно, без ухмылки. Даже как-то печально.

— Задавай свой вопрос.

— Энакин, а почему ты всё это раньше не прекратил? Не вразумил Люка, не явился Бену ни разу, пока мы были у Сноука, не остановил его до того, как он Хана убил. Ты же знаешь, как он страдает из-за этого. Ты представляешь себе, сколько трагедий ты мог бы предотвратить, если бы поговорил с ним раньше. Всего этого, — я беспомощно развел руками, — всего этого не случилось бы!

Он долго молчал, глядя куда-то в пространство. А потом ответил так тихо и печально, что я невольно вздрогнул.

— Фокус в том, Дерек, что «всё это», как ты выразился, должно было произойти. — Он сделал паузу и проницательно взглянул мне в глаза. — Бен, и вы вместе с ним, должны были через всё это пройти, Хосниан Прайм должна была быть уничтожена, Хан должен был погибнуть, а мой сын умереть бесславно, чтобы «всё это» стало реальностью. Чтобы галактика получила того Верховного лидера, который сможет наконец остановить войну. Чтобы баланс в Силе был наконец восстановлен.

Я смотрел на него ошалело, а он зажмурился и устало провел рукой по глазам.

— Ты думаешь, мне просто было смотреть на всё это? Как рушатся мечты моих детей? Как сопля в халате лазит в голову моего внука? — он отвел руку, и я увидел, что его глаза налились тяжелым золотом. — Я пытался предупредить Лею, Дерек, но она упрямо отказывалась слушать меня.

Он резко выдохнул и отвел взгляд. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза уже были голубыми.

— Но один мудрый мастер, который когда-то не смог дать мне совет, решил исправиться. — Энакин усмехнулся, видимо, вспоминая. — Он рассказал мне о том, что деяния мои и моих детей предопределили будущее до определенного момента. Пытаясь изменить что-то раньше, я рисковал запустить другую связку вероятностей, что привела бы к катастрофическим последствиям, — Энакин слегка нахмурился, глядя куда-то в сторону, а потом снова посмотрел мне в глаза. — Чтобы не углубляться в призрачную метафизику, Дерек, я отвечу тебе просто: я не мог вмешаться раньше, как бы мне этого не хотелось.

Он смотрел на меня долгим взглядом, а я, кажется, начал понимать, к чему он клонит.

— Ты хочешь сказать, то, что Бен убьет Сноука, было предопределено? — призрак медленно кивнул, не отрывая от меня пристального взгляда. Я продолжал говорить, скорее уже рассуждая вслух, — А сейчас мы, получается, сами создаем новую цепочку вероятностей, и только Сила подталкивает нас в нужный момент. Из-за этого так много совпадений и, казалось бы, невозможных событий происходит с нами в последнее время — Сила стремится к балансу, — я поднял на него глаза, озаренный внезапной догадкой. — А вы… Ты, Люк, Сидиус, будь он неладен, обрели больше возможностей влиять на происходящее, потому что, грубо говоря, судьба нового мира еще не предопределена!

Энакин скривился, а потом усмехнулся и кивнул, заметно расслабившись.

— В целом верно, Дерек, но что за пафос? — он передразнил меня. — «Судьба нового мира». Ты что, у своих дружков старкадов патетичного слога нахватался?

Я обиженно засопел. Может быть, я только что величайшее открытие в своей жизни сделал, а он издевается. Энакин рассмеялся, видимо, прочитав мои мысли.

— Да ладно, не парься. Ты всё правильно понял, — он наставил на меня палец. — И надеюсь, сделаешь верные выводы.

Я нахмурился, не понимая. Энакин раздраженно вздохнул, а потом вдруг сделал пасс рукой, погружая меня в сон. Последнее, что я услышал, было: «Подумай о своей судьбе, дубина!»

***

За семь дней до этого…

Немая сцена. Я слишком шокирован, чтобы как-то прокомментировать его появление, как и внешний вид — молодой Люк кажется совсем другим. Каким-то, тьфу, милым и безобидным. Первым в себя приходит Бен и издает горестный стон.