— Кенара, на каком расстоянии ты сможешь погасить ветер?

— Метров шесть-семь, не больше, — ответила девушка, вытирая левой рукой лоб. — Я не использовала это в бою и не тренировала…

— Этого должно хватить. Послушай меня, — светло-серые глаза смотрели прямо в ее душу. — Я разбегусь и прыгну с платформы, а ты должна вовремя убрать стену и попытаться защитить меня от ветров, чтобы траектория моего прыжка не изменилась. Тогда я прыгну прямо в столб грязи.

— Но ты же понимаешь, что это не просто грязь, а его чакра, и миновать ее вот так не получится…

— Есть способ, — ответил Неджи, — который тебе известен. Когда я окажусь внутри, у меня останется чакры, в лучшем случае, на одну Воздушную ладонь. Я отброшу его в твою сторону.

Куноичи вспомнила главу в учебнике, в которой приводились следующие условия: 1. остаток чакры у противника, 2. противника невозможно сдержать с помощью техник или предметов, 3. противник чрезвычайно опасен, 4. противник не обладает ценной информацией или не может быть подвергнут допросу, 5. уровень мастерства противника не соответствует уровню группы захвата. И жирным шрифтом значилось в конце: при наличии данных условий противник должен быть немедленно умерщвлен. «Если этот маньяк даст себя убить», — подумала Кенара и, проводив Неджи беспокойным взглядом, убрала стену. Она прыгнула к краю островка, чтобы защитить своего командира от порывов ветра.

У самого края грязевого столба, за мгновение до того, как скользнуть в него, Неджи использовал технику «Удар тела», выпустив чакру из своих тенкетсу и таким образом защитившись от воздействия чакры противника. Он остановился в прыжке в двух шагах от Рипы, за его спиной, и сразу же использовал Воздушную ладонь.

Жрец Джашина от мощного толчка прорвал собою стену грязи, пролетел еще несколько метров и напоролся на кунай, подставленный Кенарой. Куноичи поддерживала свою правую руку левой рукой, чтобы не вывихнуть кисть. Лезвие вошло под ребра и достало сердце. Лицо Рипы исказилось, глаза расширились и казались стеклянными. Зрачки его обратились к небу в поисках Ока Господина. Оранжевая луна клонилась к западу и наполовину скрылась за горизонтом. Джашин словно прикрыл свой глаз и готов был отвернуться от верного раба. Но Рипа даже в последнюю минуту больше всего жаждал славить своего бога и приносить ему жертвы. Он вцепился в плечи Кенары и последним усилием прижал ее к себе, так что лицо его оказалось у ее уха.

— Хоть… одну… душу… — с жаром прошептал он, — тебе, Великий Джа…шин…

Рипа испустил дух. Ветра стихли, осыпая застывшую в буграх и щелях поверхность земли камнями и комьями почвы. Столб грязи рухнул вниз, готовясь обдать волной обоих шиноби, но обратился чакрой и развеялся, не достигнув земли. Искусственные горы, окружавшие эту часть равнины, осели и остались невысоким всхолмьем. Островок земли, созданный Кенарой, опустился и выглядел неестественно ровным на фоне остальной поверхности, словно изрубленной и раскрошенной на куски.

Куноичи с трудом отцепила от себя тело Рипы и сбросила его оземь. Она нарочно избегала взгляда Неджи, не желая показать ему свое ожесточенное лицо. Трудно представить себе что-то менее женственное, чем убийство! Еще вчера ночью они нашли общий язык и обнаружили некое сходство друг с другом, и ей не хотелось затмевать эти светлые чувства совместным убийством. К счастью, неподалеку раздался крик:

— Кенара! Кенара! — Футаба приближалась к ним длинными прыжками.

Кенара отправилась ей навстречу быстрым шагом, не оглядываясь на труп. Неджи, наоборот, подошел ближе, чтобы осмотреть останки Рипы. Вдруг он увидел нечто знакомое между камней, нагнулся, вытянул из-под булыжника перчатку, аккуратно отряхнул ее и, увидев, что Кенара уже далеко, положил ее в карман. От Рипы на него пахнуло чем-то отвратительным, и Неджи увидел с ужасом, что их противник разлагается с невероятной скоростью. От лица и глаз уже почти ничего не осталось, труп сначала сгнил, а потом начал истлевать и истончаться на глазах, пока не исчез, оставив после себя черный, как первозданная ночь, след на земле. Последние лучи луны скрылись за густой синевой неба — Джашин прикрыл свое око.

Когда Ли дождался друзей и услышал от них подробности произошедшего, он надулся, как ребенок, хотя наотрез отказывался признавать, что обиделся. Конечно же, роль стража при обезоруженном противнике его не удовлетворяла.

— Прости, Ли, — сказала Кенара, — в следующий раз я пропущу тебя вперед, обещаю.

Она ласково улыбнулась и Ли, покраснев, пробормотал, что вовсе не обижен.

— Но обещание я запомню, Кенара-сан!

Солнечные лучи окрасили восточную часть неба в нежные лазоревый и розовый цвета, когда шиноби вернулись в отведенный им в деревне домик. Над влажной травой поднимался пар. Они втащили в помещение очнувшихся Фа и До. Ученики Рипы вели себя безучастно и не поднимали глаз. Неджи отправился за старейшиной деревни и бесцеремонно поручил разбудить ее внучке, открывшей дверь. Когда старуха со своим провожатым вошла в дом, она вскрикнула, узнав лица молодых людей. Но Фа и До словно не узнавали ее. Они выдержали поток брани, которой их подверг внук старейшины, равнодушно отнеслись к его угрозам.

— Так говорите, эти двое хотели разрушить деревню с помощью техник, которым научил их Рипа? — повторила пожилая женщина. — А где он сам?

— Ликвидирован, — спокойно ответил Неджи.

Кенара сжала за спиной руку, непривычно голую без перчатки.

— И вы оставите этих молодчиков на наш суд? — спросила старейшина с замиранием сердца. Ей было жалко семьи Фа и До, которые с ее же разрешения отдали сыновей на обучение Рипе, но одновременно в душе пробудился гнев на их предательство и нынешнее равнодушие.

— Нет, — сказал командир. — Мы доставим их в Деревню Листа и подвергнем допросу. Прежде всего нужно узнать, было ли их решение помогать Рипе добровольным или он использовал какие-то техники контроля над разумом. Ре, убитый своим учителем, вел себя совсем иначе, как будто раскаивался или не хотел участвовать в его задумке.

— Да? — старуха не все поняла, но у нее появилась надежда.

— Мы уйдем сейчас, чтобы не создавать лишнего шума.

Фа и До со связанными руками шли между Неджи и Ли, Кенара и Футаба замыкали строй. Все устали и собирались остановиться на отдых, как только отойдут подальше от Каванои. Сначала упал Фа, а за ним До прошелся несколько шагов, как на ватных ногах, а потом завалился на бок. Оба молодых человека были мертвы. Они умерли так же, как и Ре. Неджи хмурился, стоя над телами.

— У меня не было чакры, чтобы проверить их.

— Рипа убил их, как Ре, поместив в них свою чакру? — предположил Ли.

Неджи кивнул.

— На случай, если что-то пойдет не так, — произнесла Кенара. — Наверное, после разрушения деревни он собирался извлечь проклятия, ведь он потратил пять лет на обучение этих людей.

— И мог использовать их снова, — закончил за нее Неджи.

На этот раз Ли, чья энергия била через край, выкопал две могилы и водрузил на них небольшие надгробия из сложенных камней. Он подписал их «Фа» и «До». Конечно, это было не то занятие, которое могло порадовать юношу, но его друзья порядком устали, хоть и не признавали это в открытую.

— Возвращаться не хочется, — сказал Неджи. — Отправим печальные вести в Каваною из следующего поселения. Миссия оплачена распорядителем Даймё, ему будет направлен соответствующий отчет, но вряд ли он озаботится перепиской с жителями бедной деревни.

— Они не получили шанса исправить свои ошибки, — грустно сказал Ли.

Шиноби не радовала смерть учеников Рипы, но теперь они могли передвигаться длинными прыжками. После обеда было решено сделать привал и отоспаться. Отряд находился в небольшой осиновой рощице, где стройные деревья росли не скученно, а поодиночке, оставляя много свободного пространства, пронизанного солнечными лучами. По небольшому овражку протекал чистый ручей, так что все с удовольствием наполнили водой фляжки и умылись: день выдался достаточно жарким. Ли остался дежурить, а остальные уснули. Как только воздух посвежел, Кенара проснулась. Она спустилась ниже по ручью и вышла на небольшой пруд в низинке. Скрытая от глаз товарищей, девушка с удовольствием искупалась. На обратном пути она обобрала куст орешника, росший у оврага.