— Великий Джашин больше не посылал мне снов. Я не знаю, чем занимаются чужаки, наверняка шастают по плато. Сегодня багровая луна, завтра она пойдет на убыль, но око Джашина все еще пребудет с нами. Должен ли я устроить Жатву этой ночью? Пока еще сюда не прибыло подкрепление, пока здесь нет шиноби, способных развеять мое гендзюцу… Да, все готово, мои ученики на пике силы, а у меня есть дополнительный источник чакры… — вспомнив о Футабе, Рипа дернул за цепь.

Девушка невольно подалась к нему и приподнялась, неловко опираясь о пол опутанными цепью руками.

— А ты хорошо выспалась? — с улыбкой спросил последователь Джашина. — Сегодня ночью тебе понадобится вся твоя чакра, точнее, твоя чакра понадобится мне! — Рипа рассмеялся и, одним движением пальцев сняв цепи с девушки, поднялся и направился к столу, чтобы напиться воды.

Затем он небрежно сунул кувшин в руки Футабы и дал ей кусок рисовой лепешки. Сам он ел стоя, быстро работая своими мощными челюстями. Этот странный человек не получал удовольствия от еды, очевидно, он подкреплял таким образом силы лишь по необходимости.

— Что такое Жатва? — спросила Футаба. Если перед ней фанатик, ему понравится излагать свое учение.

Рипа, сверкнув зрачками, вперил взгляд в светло-фиолетовые глаза девушки.

— Это великое пиршество, которое устраиваем своему несравненному божеству мы, его скромные жнецы. Тебе оказана великая честь принять в нем участие. Думаю, никогда за свою жалкую жизнь ты не видела ничего подобного.

— А чем питается Джашин? — спросила Футаба, но не успела договорить это имя до конца, так как Рипа ударил ее по лицу своей цепью. От краешка губ до внешнего уголка глаза вспух багровый рубец, прорезанный грубым шипом, на плечо закапали частые и крупные капли крови.

— Глупая женщина! Разве ты заслужила право произносить это имя?

— Простите, — сказала Футаба, опустив голову.

Больше Рипа не желал с ней разговаривать. Он поднял учеников и заставил их молиться. Потом Фа и До засуетились, занимаясь хозяйственными делами. Они носили воду, собирали овощи и зелень, кипятили чай на жаровне, готовили завтрак и мыли посуду. Делалось это все молча. Футаба достала из кармашка жилета платок и приложила к ранке, опасаясь привлекать к себе внимание и использовать чакру. Если дом защищает гендзюцу, ей не выбраться отсюда. Придется ждать, пока Рипа и его ученики не соберутся на Жатву, тогда, возможно, выдастся шанс…

— Они снова молятся, — сказал Неджи, напряженно вглядываясь в сердце бамбуковой рощи. — Футаба сидит в углу комнаты, кажется, ей дают воду и пищу. Рипа смешивает что-то в глиняной плошке, Фа и До молятся или медитируют.

— К чему они там готовятся? — спросил Ли. — Тебе бы отдохнуть, но сейчас твой бьякуган нужен, как никогда.

— Да, — ответил Неджи. — Мы можем пропустить что-то важное. Но поддерживать бьякуган постоянно я в любом случае не могу.

— Рипа очень силен, так что вся твоя чакра нам нужна, — сказала Кенара.

— Нам нужно больше, чем у меня есть.

— Тогда спи! — воскликнул Ли. — Спи хотя бы по пятнадцать минут, а я буду тебя будить, чтобы проверить, что делают наши враги. И ты, Кенара, ложись спать, даже хорошо натренированное тело может подвести, если ему не давать достаточно отдыха.

Кенара кивнула и улеглась в свой спальный мешок. Неджи спал полулежа. Ли, хоть и не видел ничего особенного, сидел подогнув ноги так прямо, словно проглотил палку, и напряженно всматривался в плотный ряд бамбуковых деревьев. Если гендзюцу по-настоящему сильное, опасно даже просто войти в рощу, так как можно уже никогда не найти из нее выхода.

Когда Кенара проснулась, воздух уже посвежел перед вечерними сумерками. Ли принес воды и осторожно положил руку на плечо Неджи. Командир пробудился, сел и без лишних слов активировал бьякуган. Было заметно, что эта процедура приобрела уже известный автоматизм. Кенара подошла к Ли и тихо спросила:

— Он так и спал по пятнадцать минут?

— Да, там все время что-то происходило и мы боялись пропустить нечто важное, — ответил Ли. Он протянул Неджи флягу, полную свежей воды. — Надо поужинать, подкрепить силы, наверное, ночью что-нибудь случится.

Неджи напился воды и деактивировал особое зрение.

— Спасибо, Ли, я, кажется, чувствую себя бодрее. Наши неприятные знакомые ужинают, давайте поедим и мы.

Онигири со стружкой сушеной трески показались необычайно вкусными, как всегда бывает на свежем воздухе и на пустой желудок. Кенара уже не стеснялась есть при Неджи — это было бы просто глупо. Очарование прошлой ночи не меркло, но впечатление от нее на время уступило место новым тревогам за Футабу.

— Ее чакра движется немного странно, — сказал командир, — делая лишнее завихрение в области живота. Возможно, она несильно ранена и понемногу лечит себя. Серьезное ранение я бы заметил.

— Она ведь не может выбраться из гендзюцу? — спросил Ли.

— Нет, поэтому ее руки даже не связаны, хотя на ночь Рипа оборачивал ее шею и кисти своей цепью.

Кенара подумала, как должно быть отвратительно провести ночь рядом с таким странным человеком.

— Чему он их тут учит, этих Фа и До? — произнесла девушка. — Ли, когда ты сражался с ними, они ведь использовали только техники Стихии Земли?

Ли задумался на секунду, потом кивнул.

— Кроме Глиняных рук они использовали обрушение на нас пласта земли и еще стену вязкой глины, которую мне не удалось пробить.

— Они напали на нас первыми, так что цели обучения вряд ли носят какой-то благородный характер, — сказал Неджи. — Явно замышлялось что-то противозаконное вместо обещанной помощи жителям деревни.

— Можно было бы предположить, что Рипа собирается с помощью учеников терроризировать и грабить Каваною, мы часто с подобным сталкиваемся, но ведь это бедное поселение, — Кенара задумчиво нахмурилась.

— Их целью могла быть любая другая, более обеспеченная деревня, просто здесь удобное изолированное место, где можно вдали от любопытных глаз тренировать учеников. Погодите… Бьякуган! — Неджи вгляделся в сердце бамбуковой рощи. — Они выдвигаются, нам надо спрятаться.

Шиноби вскочили со своих мест и словно растворились в зарослях папоротника. Они держались рядом, и командир тихим голосом сообщал им о своих наблюдениях.

— Рипа вышел из дома и развеял гендзюцу. Они идут по тропинке, отгороженной плетнями от бабмука. Футаба позади него, ее шею сдавливает цепь. Если мы нападем сейчас, он просто оторвет ей голову.

Кенара вцепилась ногтями во влажную землю.

— Фа и До идут следом. Странно, раньше они казались мне слабее… И сам Рипа… их чакра увеличилась в два или три раза.

— Это тот ритуал, который мы видели два часа назад, — прошептал Ли.

Неджи сделал знак притаиться и замолчать.

— Они сейчас покажутся…

В этот момент откуда-то сбоку из рощи по тропинке вышли четыре человека. Ли мог поклясться, что пять минут назад никакой тропинки не было! Шиноби с удивлением увидели, что лица и тела их врагов раскрашены черной, белой и красной краской. Белым на лицах были обведены черепа, а также кости кистей рук и пальцев, оставшаяся поверхность кожи была матово-черной. Грязно-серые одеяния уступили место темно-красным балахонам из плотного шелка. Сам Рипа выглядел так же, но вдобавок нес Акайкаму и был опоясан багровой цепью. Хвосты этой цепи смыкались на шее и запястьях Футабы.

Эта процессия последовала к юго-восточной окраине плато, где находился единственный во всей округе, правда, заброшенный подвесной мост, протянутый через глубокий овраг, на самом дне которого буйным потоком неслась холодная река. Шиноби последовали за ними, сохраняя некоторую дистанцию. Неджи думал о том, что удобного момента для нападения может и не представиться, в таком случае необходимо принять решение, как действовать дальше. Кенара кусала губы и мысленно просчитывала разные варианты внезапного нападения, но во всех вариантах Футабу ожидала мучительная смерть. Ли был готов атаковать и ожидал только знака от командира.