Кенара и Тсурэн какое-то время молча смотрели друг на друга.
— Ты ссылаешься на загубленное потомство Зерет, — продолжила куноичи, — но неужели и правда думаешь, что во всех жителях Звездопада текла кровь Нохары? Даже знатные семьи, подобные моей, кичась своим происхождением, не понимают, сохранили ли они в себе хотя бы часть наследия Нохары, хотя бы каплю его чакры или крови. Мне смешны твои упреки в жестокости.
— Но в моем случае жестокость — лишь средство достижения цели, а не самоцель. В этом смысле пауки ближе к животным, которые убивают из необходимости, следуя инстинктам, не пытаясь насладиться страданиями своей жертвы. Я не маньяк и никогда не испытывал удовольствия, причиняя боль или лишая жизни. Это всегда было лишь необходимостью. Не забывай, что это ты пришла ко мне. Я не искал тебя и не собирался преследовать, как и ваших новых поселенцев на осколках Звезды. Зачем мне это? В конце концов, я предпочел бы, чтобы Великая Зерет оставалась со мной, ведь она могла еще столь многому меня научить. И я не хотел убивать жителей твоей деревни, это было всего лишь средством достижения моего истинного желания — желания стать сильнее. Разве не это желание движет всеми шиноби?
— По-твоему, это оправдание?
— Я не оправдывался.
Кенара вспомнила свой разговор с Неджи полтора года тому назад.
«Я знал одного человека, одержимого местью, ты на него совсем не похожа».
«Месть для меня это не страсть, пожирающая душу, а холодный расчет», — сказала тогда девушка. Ее всегда привлекали сдержанные, рассудительные люди, она и сама старалась быть именно такой. Рациональное начало сознания, довлеющее над эмоциональным. Но иногда она натыкалась на грань, за которой сдержанность превращалась в равнодушие, хладнокровие превращалось в черствость. Испугавшись этого, Кенара бросилась за поддержкой к Конору, выбрала его в качестве наставника, как будто можно было научиться широте души и теплоте сердца…
А теперь перед ней стояло воплощенное спокойствие, холодный разум, квинтэссенция восхищавших ее качеств, потерявшая человеческий облик, сама объявляющая себя не человеком. «Таков конец моего пути? Сердце, закованное в лед? Его сестра, единственный дорогой ему человек, умерла двадцать минут назад… Но ему не больно и никогда не будет больно! Что бы я ни делала с ним, он не испытает даже часть того, что причинил мне. Мне не отомстить. Никакой справедливости здесь нет», — Кенара почувствовала, как кровь ее закипает, ускоряя процесс восстановления чакры.
— Я до сих пор не спросил, как твое имя, — произнес Тсурэн. — Между прочим, в этой стране это признак дурного тона.
— На моем месте мог бы быть любой шиноби Звездопада. Я хочу остаться для тебя одним из них.
— Никакого тщеславия?
— Ты сам сказал, что мы — лишь стороны затянувшегося конфликта.
— Однако я имею право знать имя человека, который убил мою сестру.
— Моя подруга, о которой я уже упоминала, отдала свою жизнь, чтобы узнать ваши имена — имена людей, уничтоживших ее семью.
Тсурэн усмехнулся.
— А что сделала для этого ты?
«Может, он и не человек, но знает, как задеть человека», — слегка побледнев, подумала девушка.
— Мое имя — Масари Кенара.
— Клан Гинпасту? Вот как… Так ты действительно потомок Нохары.
Кенара устало потянула плечи и шею.
— Я и не притворяюсь кем-то другим, в отличие от тебя. Открой глаза, Тсурэн: ты живешь, потому что восхваляемая тобой паучиха захотела отомстить. Разумные существа, если только у них есть сердце, ничем не отличаются от людей. Так что ответь себе на вопрос: кто ты? И где твои чувства? Ты не паук и не человек. Может быть, у тебя просто нет души? Твой брат любил свою мать, твоя сестра любила тебя. А кого любил ты?
Тсурэн нахмурился, красивый тонкогубый рот его скривился.
— Это единственное, что мучит меня: я не знаю, кто я на самом деле и в чем заключается смысл моего существования, — произнес он, отводя взгляд.
— Как и все, — сказала Кенара.
Какое-то время они стояли друг напротив друга без масок: куноичи в своей тунике цвета синей стали, с символом Звездопада на лбу, и советник в темном одеянии с высоким воротом и жесткими плечами, — в сердце льда, в землях вечного холода. Но каждый видел себя потерянным, мчащимся с ужасающей скоростью сквозь бездну без конца и края, сгорающим на лету.
— Я выбрал свой путь, — произнес наконец Тсурэн.
— А я выбрала свой, — ответила Кенара.
— Защищайся, шиноби Звездопада…
Куноичи отпрыгнула в сторону, и изо льда, на котором она стояла секунду назад, вырвалась ледяная лапа и попыталась ее схватить. Кенара уворачивалась и убегала, используя длинные прыжки, а прямо за ней, впереди и по сторонам от нее вырастали все новые лапы, угрожая ее достать. Казалось, что она движется без определенного плана, но Кенара уходила все дальше к тому месту, где после первого ее воздушного удара осталась воронка во льду, обнажая участок земли глубоко внизу.
На ходу куноичи распечатала ремень с прикрепленным к нему набором сюрикенов и застегнула его вокруг талии. Она начала бросать сюрикены в просветы между кусками льда, чтобы замедлить действия Тсурэна и не давать ему сосредоточиться на ее передвижениях. Советник обладал хорошей реакцией и неплохо уклонялся, но не смог помешать Кенаре достичь воронки. Девушка прыгнула туда и, ударив кулаком в землю, воскликнула:
— Земляной змей! Армия клонов!
Из воронки вырвался земляной дракон и, разинув пасть, окатил часть поверхности льда между собой и Тсурэном фонтаном грязи. Грязь начала собираться и затвердевать, превращаясь в земляных клонов, которые бросались на советника. Фактически, они представляли собой големов, лишенных сложного внутреннего устройства и органов, так что в ближнем бою тип чакры противника не имел для них значения.
Тсурэн отпрыгнул назад и, вытянув руку в сторону, произнес:
— Глефа изо льда!
Оружие материализовалось в его руке и он начал мастерски отбиваться от земляных клонов, обращая их рубящими ударами в грязь. Клоны восставали из грязи снова, пока хватало чакры. Расправляясь с последними из них, советник увлекся и почти открылся. Он наискосок разрубил клона перед собой, а в эту же секунду сюрикен пронесся мимо, резанув его по шее под челюстью.
Тсурэн развеял глефу ледяной пылью, провел пальцами по порезу и вытянул их перед собой, глядя на пятна крови. Кенара сорвала с себя ремень с пустыми кармашками и отбросила в сторону.
— Прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы ты признал меня как равную. Обычно, сражаясь с сильным противником, я ввожу его в заблуждение и притворяюсь слабее, чем есть. Но с тобой я хочу, чтобы все было по-другому. Я хочу, чтобы ты признал меня как равную, иначе… ты умрешь слишком быстро.
Тсурэн беззвучно рассмеялся.
— Не думай, что сможешь меня достать одним и тем же способом дважды.
Советник быстро выкинул обе руки вперед, и Кенара почувствовала, как твердь под ней содрогнулась. Огромный пласт льда — такой, что девушка не смогла бы даже в два-три длинных прыжка добраться до его края, — оторвался от поверхности и на большой скорости понесся вверх. Куноичи прибило вниз. Она перевернулась на спину и сложила пальцы, чтобы сделать печать и вызвать Воздушного змея, но внезапно опора под ней исчезла: Тсурэн, сжав руки в кулаки, обратил пласт льда целиком в ледяную пыль. Девушка невольно разъединила руки и полетела вниз. Вокруг ее лица и тела двигались колкие льдинки и какие-то нити, опутавшие ее ноги и руки. Кенара еще могла усилием соединить пальцы перед собой и сложить печати.
— Воздушный змей! — выкрикнула она, но ничего не произошло, только дурнота подкатила к горлу.
Девушка, полностью беззащитная, летела к земле, все больше запутываясь в паутине. Она попыталась сделать Рождение вихря, но не смогла, потянула руку, чтобы распечатать кунаи, но в этот момент две торчащие изо льда лапы подхватили паутину и растянули ее между собой вертикально. Кенара, беспомощно повисшая и опутанная липкими нитями, увидела на дне образовавшегося ледяного карьера белесых пауков. Тсурэн сделал несколько длинных прыжков и остановился в десятке метров от девушки.
