— Мои пауки, хоть и сотканы из чакры, слишком материальны, чтобы тебе навредить. А вот паутина, которую они плетут, пропитана моей чакрой. Ты чувствуешь, как она действует на твое тело? Твоя циркуляция чакры нарушена, ты не можешь применять техники, ты даже двигаться нормально не можешь.

Кенара ощущала слабость и тошноту, она кое-как висела на паутине и пыталась сосредоточить взгляд на лице советника.

«Чёрт, — подумала она, — пауки проделали ходы подо льдом и заполнили их своей паутиной… Он вырвал и поднял льдину, развеял ее, а паутина, которая была внутри, осталась прямо подо мной… Как я могла попасться на такое?!»

— Как приятно побеждать своих противников, жаль, что я не знал этого раньше. Кажется, ты проиграла, Масари Кенара из клана Гинпатсу. Но в такой концовке есть свой смысл: противостояние людей и пауков продолжится, но уже в другой плоскости — в моей душе. Я все-таки верю, что она есть у меня. Именно сейчас я чувствую, что она у меня есть! И радостно трепещет в предвкушении грядущего.

Тсурэн подошел ближе и остановился в паре метров от Кенары, вглядываясь в ее лицо.

— Тот факт, что мое тело является ядом для тебя, довольно символичен, не так ли? Мне не нужно оружие, я могу лишь коснуться тебя, чтобы убить. Могу положить руку тебе на голову или обнять тебя. В первом случае разрушится твой мозг, во втором — остановится сердце. Я не обижусь, если ты предпочтешь первое.

— Рас… рас… — пробормотала Кенара, хватаясь пальцами руки, примотанной к паутине на уровне плеч, за край одежды на груди.

— Ты даже сказать ничего не можешь, — улыбнулся Тсурэн, делая шаг вперед и протягивая руку к ее лбу.

— Распечатывание… — кое-как произнесла куноичи, потянув за край своего топа и высвобождая из рисунка над грудью последний Смерч.

Советника тотчас смело и закрутило в огромном воздушном вихре, понесшемся вперед. Волна с силой дернула девушку, растянув и порвав некоторые нити паутины, но не освободила ее полностью. Кенара повисла, наполовину вывалившись из паутины. Левой рукой она распечатала и достала кунай из правого предплечья и принялась рубить оставшиеся липкие нити. Куноичи упала на локти и быстро поползла вперед, оглядываясь и орудуя кинжалом, чтобы освободить ступни. Наконец она поднялась на ноги и отбежала на безопасное расстояние. Дурнота еще некоторое время не отпускала ее, пришлось наклониться вперед, упираясь в колени, и глубоко дышать.

Тсурэн, беспомощно вращаясь в мощном потоке воздуха, безуспешно пытался обрести опору. Пронесшийся над ледяной пустыней Смерч подхватил оставшихся пауков, тогда советник заставил их сплести паутину налету, а затем вызвал впереди ледяную лапу. Она прошла сквозь огромный воздушный вихрь посередине и зацепила сеть из паутины, выхватив вместе с ней из потока воздуха самого советника. Тсурэн перевернулся в воздухе и более-менее мягко приземлился на ноги. Отпустив паутину, он повернулся туда, где стояла едва выпутавшаяся из ловушки Кенара.

«Столько чакры ушло впустую», — подумал он, но вместо злости ощутил прилив сил и странный подъем.

— Это и есть то самое чувство… как оно называется?

— Совпадение? Когда ты и твой противник идеально подходите друг другу… — Кенара вспомнила другого человека, который вызывал у нее подобное чувство.

— Да… мы не просто равны, мы подходим друг другу. Нам суждено было встретиться.

«Вот уже второй человек, который говорит мне это, — подумала Кенара. — Я бы полжизни отдала, чтобы услышать нечто подобное от тебя, Неджи. Впрочем, у меня может уже и не быть этих полжизни».

— Приятнее, чем убивать беззащитных, не правда ли?

Тсурэн рассмеялся.

— Если бы был хоть один шанс из тысячи, что ты согласишься и не обманешь меня, я бы предложил тебе стать моим учителем. За эту нашу встречу я так далеко шагнул вперед…

Кенара вздрогнула.

— Между нами невозможно ничто, кроме этого боя.

— Тем он прекраснее, — заметил Тсурэн. — Твой ход.

«Он потратил много чакры», — подумала Кенара. Она распечатала второй ремень с сюрикенами и застегнула его вокруг талии. Ее противник стоял на самом краю обширного карьера, образовавшегося, когда советник вырвал огромный пласт льда. «На этой площади слой ледяного покрова уменьшился на два-три метра, так что мой земляной дракон вполне может пробить остатки льда и вырваться на поверхность. Здесь странная почва, мерзлая, вязкая, похожая на глину, тем лучше», — девушка посмотрела на небо и поняла, что уже началась вторая половина дня.

«Нельзя позволить ей приблизиться к куполу или дать разрушить его, — думал Тсурэн, — но и удаляться от него нельзя». Советник спрыгнул в карьер и сделал несколько шагов навстречу Кенаре. Куноичи сложила печати и приложила обе руки ко льду под ногами. Через несколько секунд лед под Тсурэном треснул и, едва он успел отпрыгнуть в сторону, трещина разошлась, выпуская на волю земляного дракона. На этот раз, имея запас времени и возможность сосредоточиться, Кенара постаралась напитать его чакрой, сделать больше и сильнее, так что ее дракон мог вспарывать лед в наиболее тонком месте, двигаться на поверхности льда и, разбивая его, нырять обратно в почву. Советник уворачивался от его ударов мордой, лапами или хвостом, использовал длинные прыжки и вырывал на поверхность ледяные лапы, чтобы удержать земляного дракона. Каждый раз, как дракон уходил в почву, Кенара напитывала его чакрой.

В один такой момент, когда она, спустившись в лунку, коснулась руками почвы и сосредоточилась на передаче чакры, Тсурэн метнул в нее Ледяную стрелу. Куноичи едва успела отпрыгнуть в сторону и поняла, что нельзя выпускать соперника из поля зрения. Она попыталась попасть в него сюрикенами, но не смогла.

Так бой продолжался какое-то время: ледяные лапы и земляной дракон боролись друг с другом, Кенара и Тсурэн то уклонялись, то приближались, чтобы вмешаться, метали друг в друга стрелы из чакры и холодное оружие. Советник мог на ходу создавать лапы изо льда, а Кенаре приходилось спускаться к обнаженной земле, чтобы поддержать свою технику или создать ее заново. Обширное пространство, на котором проходило сражение, превратилось в крошево из земли и льда, хотя кое-где еще сохранялись нетронутые белоснежные островки.

В конечном итоге силы оказались равны и надежды обеих сторон достать друг друга в удобный момент не оправдались.

Тсурэн сделал последнее усилие, десять лап крепко сдавили дракона и сжимали его, пока он не рассыпался. Тогда советник упал на одно колено — его чакра была на исходе.

Кенара отбросила опустошенный ремень и выпрямилась. Она чувствовала, что у нее самой осталось не так много сил.

Ее противник отступил и в несколько прыжков достиг ледяного купола, под которым покоилась его мертвая сестра. Тсурэн скрылся под куполом и почти сразу же вышел. Он остановился и, подняв руку и сжав кулак, обрушил купол кусками льда над телом Мирэн.

Куноичи посмотрела на свои руки и увидела, что осталось совсем мало символов, обозначавших оружие. Она распечатала пару кунаев и прыгнула навстречу врагу. Тсурэн сжимал в кисти блистающий клинок — кинжал, снаружи белоснежный и полупрозрачный, как лед, а внутри с фиолетовым отблеском, придававшим лезвию и рукояти легкий сиреневый оттенок, словно во льду замерзла фиалка. Второй рукой он отцепил от пояса черный кинжал с зубцами на гарде.

— Ведь ты предпочитаешь ближний бой? — спросил он, остановившись в двадцати шагах от девушки.

— Что за оружие? — спросила Кенара.

Тсурэн развел руки в стороны.

— Этот зовут Вечная любовь, — он поднял выше ониксово-черный кинжал. — А этот — Вечная жизнь, — советник приподнял бело-сиреневый клинок.

— Мой клон сражался с тобой и твоей Вечной любовью. Кажется, этот кинжал ломает другие клинки? Он необыкновенно прочный…

— Да, в умелой руке он способен преломить любой другой клинок.

«Значит, и у второго есть необычные свойства, нужно быть крайне осторожной», — подумала Кенара.

«Моя чакра на паутине должна была ослабить ее, она не может идеально владеть своим телом и достичь максимума скорости», — подумал Тсурэн.