А между тем, тёплый тонкий палец сменило холодное и толстое орудие, бесцеремонно раздвигавшее тугое кольцо неразработанных мышц.

— Осторожнее, варвар! — осадил Король сына, чересчур уж рьяно взявшегося за осуществление своей миссии. — Смертные очень хрупкие создания. К тому же, не все вынашивают в своей голове столь отвратительные фантазии, как ты, мой маленький принц.

— Я буду очень осторожен, Ada, — еле слышно прошептал Леголас и покрыл тысячей невесомых поцелуев сначала эрегированный член, а затем и яички мужчины, пока тот снова не расслабился. Бард недовольно зашипел и непроизвольно дёрнулся, когда анальный маньяк возобновил свои манипуляции. Было не то чтобы очень уж больно, но и не приятно. Собственно, поначалу так было всегда.

— Расслабься, любовь моя, — прошептал Трандуил, оставляя на груди любовника дорожку из влажных поцелуев. Бард вынужден был признать, что как бы жесток и пренебрежителен эльфийский Владыка не был с собственным сыном, с ним он всегда был самым нежным и внимательным любовником, какого только можно было пожелать.

— Валар, даруйте мне терпение! — вздохнул Леголас, когда фиолетовое кольцо скрылось в теле убийцы дракона. Все оттенки печали отразились в этом вздохе.

— Чего это твой отпрыск там пригорюнился? — непонимающе заморгал Бард.

— Расстроился, что это я буду трахать твою узкую дырку, а не он, — безразлично повёл бровью Трандуил.

Преисполненный ярости взгляд, коим Леголас наградил отца остался незамеченным, а на больше он не осмелился. Оспаривать решения Короля было делом бесполезным и неблагодарным, что Леголас имел несчастье прочувствовать на своей шкурке ещё много веков назад. А потому, до крови прикусив губу, принц вернулся к своей миссии. Осторожно, но настойчиво он толкал произведение гномьего искусства в узкий зад объекта своего вожделения, пока второе кольцо темно-синих сапфиров не скрылось из виду. Бард же судорожно втянул ноздрями воздух и бросил на любовника испуганный взгляд.

— Дыши! И постарайся расслабиться, — прошептал ему на ухо Трандуил.

— Твою-то ж мать! Я не могу… Я… БЛЯТЬ! — мужчина метался по шёлковым простыням, пытаясь сбежать от жуткого предмета, который Леголас пытался затолкнуть ему в зад. Но от этого эльфа не так-то просто было отделаться, даже при всём желании.

Тёплая улыбка озарила совершенный изгиб тонких губ, а в холодных жестоких глазах промелькнуло нечто отдалённо напоминавшее сочувствие. И это стоило всей той боли, через которую сейчас проходил Бард.

— Поцелуй меня, — пробормотал Король Дейла. И Трандуил не отказал ему в его просьбе.

Вскоре первоначальный дискомфорт сменился удовольствием. Самый прекрасный из эльфов насиловал его губы, пока его идеальная копия трахала его зад анальной пробкой, превосходящей по стоимости всё его королевство. Под напором двух бессмертных созданий несчастный смертный окончательно утратил остатки здравого смысла и превратился в безвольное скулящее желе. Желе подало признаки жизни, лишь когда третий ободок, инкрустированный россыпью светло-голубых сапфиров, ворвался в его тело.

— Тише, — Леголас нежно погладил взбрыкнувшего жеребца по члену, успокаивая. — Ну чего ты брыкаешься, всё не может быть настолько плохо. Тебе ведь хорошо, Бард?

Бард зажмурился и прикусил язык. С одной стороны, хотелось послать доставучего юнца куда подальше, но с другой стороны, мелкий ушлёпок был прав. Это было и неприятно, и приятно одновременно. Странное чувство наполненности, пугающее и одновременно волнующее.

— У меня такое чувство, что эта штука сожжёт меня изнутри, — выдохнул Бард и добавил. — В приятном смысле этого слова.

— Хорошо. А то я уж начал бояться, что наши восхитительные и расточительные причуды придутся тебе не по душе, — невинно заметил Король, и это при том, что невинность и Его гордое эльфийское Величество не имели между собой ровным счётом ничего общего.

— О нет, Король Эльфов, — хрипло прошептал Бард, одарив Трандуила голодным взглядом обсидиановых глаз, в которых танцевали озорные огоньки. — Я пусть и медленно, но привыкаю к тому великолепию, которое может предложить твоё королевство. Вот только немного обидно тратить его впустую.

Пожалуй, именно эта дерзость смертного и зацепила Трандуила в тот раз, когда эти чёрные горящие глаза посмотрели на него из толпы одинаковых лиц. Он влюбился в них с первого взгляда, а уж когда смертный повернулся к нему спиной и взору ледяного Владыки предстали поджарые упругие ягодицы, обтянутые чёрной кожей, сердце гордого Короля Эльфов пропустило удар. Это было несколько месяцев назад и с тех пор ровным счётом ничего не изменилось. Трандуил желал своё новое увлечение столь же страстно, как и в первый раз. Стойкий и холодный Король Эльфов сдерживался из последних сил, чтобы не накинуться на такого дерзкого и безумно красивого смертного.

С грацией пантеры Трандуил вывернулся из объятий Барда и спрыгнул с кровати. Человек проводил его благоговейным взглядом. В тусклом свете свечей, когда золотые и оранжевые блики танцевали на обнажённом теле древнего эльфа, он казался ещё красивее, хоть это и казалось совершенно невозможным.

— Единственную вещь, о которой я сожалею, Король Дейла, я исправлю этой ночью, — хрипло рассмеялся Трандуил и встал позади сына.

О, да. Трандуил уже втайне представлял себе, как восхитительно будет выглядеть его любовник после ночи, проведенной во грехе. Пока их всех троих не поглотит посторгазменная нега. Трандуил даже не понимал, что мечтал об этом, пока Леголас не поднял эту тему, и даже тогда его терзали сомнения.

И снова Леголас почувствовал, как в груди зарождается жгучая ревность к смертному. Это ему должна была принадлежать эта ночь, а не Барду! Это он должен был таять под чувственными прикосновениями рук Короля, это он должен был плавиться под его взглядом! Разве это не он подарил Трандуилу себя без остатка?! Разве он не давал ему всё, что тот хотел, всё, что бы Трандуил ни пожелал?!

А он предложил его другому, как опостылевшую игрушку…

— Ты бы поберёг себя, что ли. Ведь уже седьмое тысячелетие разменял. Твоё древнее больное сердце может и не выдержать таких нагрузок, — язвительно заметил принц, даже не удосужившись обернуться.

Единственного ответа, которого он удостоился, так это весьма болезненного шлепка по заднице.

— АЙ! — Леголас пронзительно взвизгнул и бросил на Трандуила ненавидящий взгляд.

— Знай своё место, мальчишка! — прорычал Король и смерил юнца ледяным взглядом. — А теперь будь так любезен и займись делом. Моё терпение не безгранично.

— Моё тоже.

Бард кожей почувствовал, как две пары идентичных глаз уставились на него. В одних застыло удивление на грани шока, в других же читалось одобрение.

Фигуры на шахматной доске были расставлены. И ни одна из сторон не собиралась сдаваться без боя.

====== Глава 17. Гамбит. Часть 2 ======

— Да прекратите вы пялиться на меня, как будто впервые голого мужика видите! — проворчал Бард, нарушая тяжелое молчание, что повисло между ним и королевской четой, как удашающий аромат свечей. Мужчина сурово сдвинул брови, но парочка эльфов одарила его такой до невозможности идентичной милой улыбкой, что он утратил последние крохи терпение. Они играли с ним, как кошки с мышкой. — Я железный, по-вашему, что ли?

Конечно же, тщеславные ублюдки ничего подобного и в мыслях не держали, ведь они прекрасно знали, какое неизгладимое впечатление их развратное поведение и неземная красота оказывали на презренных смердов. О Лесном Короле ходило много слухов. Поговаривали даже, что Его Величество умел колдовать. Что ж, если в этом и было зерно истины, то Бард, без сомнения, попал под действие его чар, стоило ему переступить порог этих роскошных, запутанных, блуждающих коридоров.

— Ну почему же, — на губах лесного колдуна расцвела самая красивая улыбка, какую Бард когда-либо имел честь лицезреть в его исполнении. Тонкие пальцы коснулись острых скул любовника, невесомо, трепетно, нежно, отчего стайка мурашек ринулась спасаться бегством. Нечто демоническое было в этом бессмертном создании, впрочем, как и в его отпрыске. Ведь должно же было быть объяснение тому, что одного призрачного прикосновения и хриплого голоса Короля Эльфа было достаточно, чтобы человек покрылся гусиной кожей. — Просто мне было любопытно, как долго ты сможешь продержаться, прежде чем окончательно утратишь своё хвалёное самообладание.