Еще он замыслил изготовить на продажу тавлеи – игру более разумную, чем зернь, хоть и не такую тонкую и мудреную, как шахматы. Тут можно было хорошо заработать – если сперва вложить деньги в покупку рыбьего зуба, необходимого для «князя» и «дружины». Доску с клетками рыбьим зубом украшать необязательно, а вот фигурки должны быть знатные. У Митьки имелось два набора, и один он решил взять в качестве образца.

Но рыбий зуб дорог… разве что уговориться с кем-то, уходящим к Архангельскому острогу, чтобы выменять его у поморов… а на что?..

В голове у Митьки сложился обмен: в остроге богомазов нет, а образа нужны, значит, можно взять образа у Глеба; но Глеб захочет за них плату, платить нечем, можно отработать; руки у Митьки ловкие и нужным концом вставлены, отчего бы наконец не изготовить доски и рамы для Глебовых образов? А дерево можно взять у судовых плотников, которые в Вологде сидят вдоль всей реки, потому что городу нужны струги и насады, большие плоскодонные суда, с осадкой менее двух аршин, построенные без единого железного гвоздя. Они хороши для доставки вологодских товаров к морю, обратно же купцы везут соль-морянку из варниц, стоящих на морском берегу, и то, что выменяно у самоедов; придут английские суда – стало быть, и тот товар, что на них прибудет.

Человеку, который полон таких великих помыслов, вовсе не хочется запихивать ноги в сапоги, облачаться в тулуп, нахлобучивать на буйную гриву войлочный колпак и плестись на поиски пьяных извозчиков – ибо вряд ли в Светлую седмицу найдешь хоть одного трезвого. Но с Чекмаем и с Глебом особо не поспоришь, да еще Ульянушка, всегда бывшая заступницей, подлила масла в огонь: Митенька, вишь, по всей избе стружки раскидал.

Но Митька ухитрился прихватить с собой игральные кости – глядишь, и найдется человек, который позовет к себе, чтобы вдоволь наиграться.

Пропадал он до темноты, поскольку такой человек нашелся, да еще родственника позвал. И, понимая, что придется держать ответ перед Глебом и перед Чекмаем, Митька наудалую спросил про извозчиков: где в такое время можно отыскать хоть одного.

– Так я ж и есть извозчик! – сказал родственник любителя костей. – Лошадь с санями у меня взяли на время и денег дали, вот я в Светлую седмицу и живу по-человечески, никуда не бегу, отдыхаю, как от Бога велено!

– Так ты и есть тот самый Еремей? – удивился Митька. – Ишь ты!

За такое совпадение не грех было и выпить. А потом новоявленные приятели поплелись к Еремею в гости. Один толковал про конские стати, другой – про хитрые шахматные ходы, при этом оба друг дружку прекрасно понимали и были очень довольны.

Встретила их Еремеева жена и, невзирая на светлый праздник, изругала мужа на чем свет стоит: он-де доверил лошадь незнамо кому, и истинно Божье чудо, что она, кормилица, незнамо откуда сама домой пришла и сани притащила; а кабы встретился ей вор, прощелыга, шпынь ненадобный?

Митька, хоть и был в подпитии, понял: дело такое, что лучше бы сбегать за Чекмаем.

Чекмай расспросил извозчика Еремея и убедился: лошадь с санями точно наняли подьячий Деревнин и отец Памфил. Еремей знал старого батюшку, потому и доверил лошадь, а насчет подьячего – запомнил, что звали Иваном Андреичем.

– Стало быть, лошадка пришла, и шла она, поди, шагом… – задумчиво сказал Чекмай. – Туда, неведомо куда, бежала, там попа с подьячим потеряла и возвращалась шагом. Вот и гадай теперь, далеко ли они от Вологды забежали… И, главное, в какую сторону… И кой бес их туда понес?.. Пошли, Митя. Наигрался, будет. А ты, брат Еремей, коли вдруг что узнаешь – я стою у Глеба-богомаза в Заречье, там всякий избу укажет. Стой, куда! Вот тебе деньга, с утра первым делом поезжай к Варлаамовскому храму, сыщи попа Амвросия, передай – чтобы никому не сказывал, что парнишка остался жив.

– Какой парнишка? – удивился Еремей.

– Он знает – какой. Передай – я сам к нему приду потолковать.

– Да кто – «я сам»?

– Мое прозванье – Чекмай.

– Не православное оно какое-то…

– Сам знаю.

Потом Чекмай ушел в Насон-город – узнавать новости.

И они были – еще один человек из Ярославля явился.

Мужчины всех сословий окружили воеводскую избу, требовали, чтобы воевода поделился вестями – каковы бы они ни были. Наконец на крыльцо вышел дьяк Роман Воронов и велел всем угомониться. Послушались не сразу. Дьяк махнул рукой и ушел в избу. Когда вышел вдругорядь, да еще с ним – гонец, толпа притихла.

Чекмай, которого силушкой Бог не обделил, сумел пробиться поближе к крыльцу.

– Плохи в Москве дела, люди вологодские! – сообщил дьяк. – Вести пришли такие – доподлинно Москва горела. И много домов и улиц выгорело. Ратники, что пришли с нашими воеводами стать за веру и за Московское государство, честно бились. Московские жители, видя, что к ним идут на подмогу, взбунтовались против ненавистных поляков. Да, сдается, раньше времени взбунтовались…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.